Татьяна Карпенко - Спасатели планет. Зло и Добро

Все изменилось с появлением ребят. Луиза в первый же миг, когда увидела этих, завернутых в тряпье малышей, поняла – как раньше уже не будет. И действительно. Девушка перестала замечать на себе презрительные взгляды соседей. Ее больше не волновала внешность. Ей стало все равно на перешептывания молодых парней, которые раньше были ей интересны. Дети изменили не только ее мир, но и ее взгляд на саму реальность. То, что раньше было отвратительным и жалким, превратилось в светлое и счастливое будущее. Ведь она стала матерью, пусть даже не подарив им жизнь.

Потому теперь, всякий раз потеряв ребят из виду, Луиза боялась, что все это счастье в миг окажется сном и она очнется в той реальности, где кроме мечтаний у нее ничего нет.

Наступил вечер. Огненное светило ушло за горы и уже стемнело. В маленьком домике семьи Лервини, стояла гробовая тишина. За столом, у окна, сидела Луиза. Ее хрупкое тело то и дело содрогалось от рыданий. По бледным, почти мраморным щекам, стекали длинные капли слез. Рядом с девушкой сидела Энн и мягко сжимала ладонь дочери. Женщина молчала. Слова были неуместны.

Серая комнатенка, служившая семье и кухней и спальней, освещалась вздрагивающим огнем свечи. Потому по стенам, нагнетая еще больший страх, прыгали причудливые тени.

Противно скрипнула дверь. На пороге скорбно вздохнув, застыл Серж. Он долго искал пропавших детей. Обошел почти всю округу. Заглянул в лес. Но все оказалось тщетно. Увидев отца, Луиза зарыдала в голос. Сдерживаться сил уже не было. Энн обняла дочь.

– Где же они? – сквозь рыдания прошептала Луиза.

– Их нигде нет! – ответил, проходя в домик, Серж.

Луиза порывисто вздохнула и, схватив старый, обветшалый плащ, бросилась было сама на поиски, но ее опередили. Вновь заскрипела дверь. Девушка выронила из рук плащ и, отступив на шаг назад, чуть не упала. Серж ее удержал. На пороге никого не было. Только из темноты ночи блестели три пары виноватых глаз. Энн поднялась изо стола и вышла на встречу ребятам.

– В дом! – командно крикнула она, и три пары виноватых глаз, под мерцающим светом свечи, превратились в детей.

Данки испугано посмотрела на задыхающуюся Луизу и перевела взгляд своих зеленых глаз на тетушку Энн. Только сейчас девочка поняла, что они втроем натворили.

– Я же говорил, – проскулил Птера. Собак только недобро посмотрел на брата.

– Вы наказаны! – тем же суровым тоном продолжала Энн. – Быстро на чердак и, чтобы трое суток… я вас не видела!

Дети виновато побрели к себе.

– А ужин?! – полностью придя в себя, вскричала Луиза. – Они голодны!

– Нет, – сурово выпалил Собак.

Данки и Птера жалобно взглянули на разгневанную Энн и виновато опустили головы.

– Мы не голодны, – прошептала Данки.

– Вон на чердак! – выкрикнула тетушка Энн.

Заключение длилось нестерпимо долго. Ребята было позволено спускаться с чердака только на завтрак, обед и ужин. Все остальное время, тетушка Энн приказывала им сидеть в своем углу и думать о том проступке, который они совершили. При этом самые нелегкие страдания выпали на долю Собака. Мальчик никогда раньше не испытывал угрызений совести по поводу своих поступков и сейчас не собирался. Но что-то внутри него вздрагивало, когда он понимал, что это только его вина. Данки не пошла бы в лес без братьев, а Птера и вовсе до последнего пытался вразумить брата и сестру. А значит, не пошел бы Собак, все были бы сейчас свободны. Однако, нельзя сказать также, что мальчик всецело обвинял себя. Он на такое самобичевание и способен-то не был. Он скорее корил судьбу, которая сыграла с ним злую шутку. Птера же, напротив, винил только свою персону, поскольку его искренность и честность постоянно кололи его душу, когда он совершал проступок. Хотя такие инциденты были крайне редки, но Птера по природе своей обладал способностью к самобичеванию, в равной степени, в которой его брат ею не владел.

Данки же весь период заключения провела в немой молитве. Девочка привыкла во всем и всегда полагаться только на свою веру в Бога. Именно к нему были обращены все ее просьбы о спасении родного дома и страны Илльвирделанд в целом. В отличие от своих братьев, Данки предпочитала тратить свободное от прогулок время на полезное, как она считала, дело. Обращаться к Богу с просьбой о спасении. Вообще девочка, всегда и всюду беспокоилась о спасении: своей души, жизней близких и страны. А временами, Данки настолько забывалась, что представляла себя Войном Света, который пришел в этот мир, чтобы спасти всех существующих в нем. В своих мечтах, девочка умела сражаться, владела различными оригинальными силами и магией, обращала врагов в прах одним взглядом. В мыслях она была настоящим «Спасателем».

Стоит заметить, дорогой читатель, что религия в Илльвирделанде была подобна нашей. Люди верили в единого Бога. Он не являлся им, но как говорили служители священных домов – священники, он посылает знаки. Конечно, у Эльфийких народов здешних лесов были свои божества, которых олицетворяли деревья. Яблоня считалась покровителем Солнца, Рябиной звался Бог мудрости и чести, а Сосна являлась богом Земли. Их было много. Но в тот год, когда Эльфы покинули леса, их божества ушли вместе с ними. Со временем люди забыли о прежних жителях здешних лесов, и вера их также канула в лету.

***

Минуло трое суток заключения. Дети вновь были вольны ходить на прогулку, однако теперь их путь чаще лежал не в лес, а на речку. Утро дарило яркие краски зелени, так свойственной миру Илльвирделанда, солнце блестело каплями росы на траве. Река уносилась вдаль.

Данки обогнала братьев, оставив их далеко позади, и взобралась на каменный выступ берега, чтобы разглядеть те дали, что простирались с другой стороны реки. Там, на лугу, паслись странные существа, похожие на наших коров, но вместо рогов у них был длинный хобот, а хвост походил скорее на змею. Девочка засмеялась, когда существа издали грудной протяжный рев и посмотрели в ее сторону.

– Мистер Пингилн, – крикнула Данки, – Доброе утро!

Существо, напоминающее корову, поднялось на две задние лапы и все его жирное туловище обвисло, создавая эффект толстых складок.

– Меня отпустили из-под замка! – сложив ладони рупором, добавила девочка.

– Я рад, милая Данки, – протяжно ответил мистер Пингилн, и грузно опустившись на все четыре лапы, вновь принялся вкушать свежую траву.

Девочка глубоко вдохнула, наполненный влагой воздух, и бегом спустилась с каменистого выступа, к подошедшим братьям.

– Вновь общаешься с коровой?! – с нотками сарказма, поинтересовался Собак. Девочка только фыркнула в ответ.

– Мистер Пингилн, не корова, а Милун… – выпалила она, – Он только дальний родственник коров.