Ирина Кассета - Последняя

От рыцарей не было никаких вестей. Хоть отряд и отправлял парочку посланий на постоялых дворах, ответа мы не получали. Тревога сменилась спокойным ожиданием, переживания мои уже не казались такими глубокими и страстными, как я думала в ту ночь.

Игнат, выехав из лагеря, кардинально поменялся. Из настороженного и сурового воина он превратился в неутомимого шутника и распевателя походных песен. На этой ноте они с главным купцом и спелись, ну и умора. Что таить, и меня от этой легкости и радости путешествия отпустили все волнения. Я даже отправила Адэт весточку в одной из таверн: “Ищу женихов, хочу домой. Деревенских в дом не води, приеду – всех повыгоняю”.

– Где мы ночевать-то будем? – спросила я, когда прошли первую эльфийскую заставу. Древние воины выглядели как новые боги: светлые, высокие, тонкие и небесно красивые. Меня Игнат даже по макушке ударил, мол, не пялься, говорил же. Говорил-то он – одно, а увидеть их – совсем другое. У них будто кожа изнутри светится, а волосы не чета даже моим. Как нити золота, али серебра. Красотища!

– Я на постоялом дворе останусь, а ты иди к тому, кто больше понравился из эльфов, – за эту шутку я хотела влепить распоясавшемуся воину пощечину, но он с былой удалью ускакал. Точно он у меня допросится. Неужто я совсем на пропащую похожа?

Мы въехали в ворота Миритана, когда прошли вторую и главную заставу. Проверяли нас долго, чуть догола прямо на улице не раздели, а то вдруг мы в исподнем угрозу их государству несем. Степан потом хохмил, что он-то точно этой ночью представляет угрозу всем красивым горожанкам. С мужиками поездишь, и, глядишь, совсем у меня чувство стыда пропадет. Похабники.

Торговый люд поехал на рынок, чтобы с ночи свои обозы разместить и палатку торговую установить. Мы же с рыцарями поехали к постоялому двору, что располагался на окраине. Но у эльфов все не как у людей, у них окраины – это не бедные районы, а человеческие улицы. Древние живут в центре, а вокруг – простые люди. Игнат сказал, что в прошлый раз останавливался в таверне “У Розы”, очень ему там понравилось. Рыцари переглянулись и заулыбались. И это он купцов мужланами называл!

“У Розы” действительно было хорошо. Небольшой, но чистый дворик, в два этажа деревянная постройка, на окнах красивые розовые занавески. Расплатившись, рыцари остались внизу, чтобы поесть. Я же пошла в свою комнатку и попросила натаскать воды, на что мне владелица (моложавая женщина) поведала, что у них водопровод. Что это такое, я, как человек деревенский, не знала, но умно кивнула. Не показывать же ей, что я этого провода в жизни не видела.

Поднялась, зашла в комнату. Маленькая, с большим окном и кроватью. Настоящей кроватью, даже с периной! Я ее только руками потрогала, хотя хотелось, конечно, прям в грязной одежде на мягкое покрывало упасть. Вещи сняла, надо бы постирать. За ширмой нашла трубу, из потолка торчавшую, и краник, на полу – доски и дыру. Вот и хваленый провод, на вид не лучше нашего уличного туалета. Трубу только на кой ляд прикрутили?

Повозившись недолго и покрутив краник, я добилась небольшой струи, что начала стекать из трубы. Лучше бы лохань, да по старинке ведрами бы натаскала.

Кое-как помывшись, возблагодарила владелицу за то, что около стены стояло большое зеркало во весь рост. Последний раз я себя полностью видела только в замке оборотня, будь он неладен.

Зачем-то поправила волосы, когда подошла к зеркалу. Взглянула на себя после такого долгого пути. Я похудела, лицо из-за этого заострилось, и теперь действительно чем-то смахивало на мальчишечье. Вот чего мою ложь за чистую монету принимают! Кости на плечах и груди теперь были видны отчетливее, надо будет, вернувшись к тете, ведро пирожков слопать. Волосы, теперь очень короткие, делали из меня семнадцатилетнего подростка. Как сказал Димитрий, несуразного пацаненка. От воспоминания о воине щеки заалели, и девушка в отражении опустила голову, застенчиво улыбаясь.

Из сумки я достала чистую рубаху и штаны, грудь перебинтовывать не стала, у меня от этих тряпок уже все чешется. Служанка принесла мне тарелку с мясом и хлебом, Игнат передал. Поблагодарила ее и, быстро проглотив горячий ужин, плюхнулась на кровать. Божечки, вот оно какое, счастье.

– Ты от меня, главное, не отходи, – вещал Игнат. – На древних не засматривайся, а то меня Димитрий прибьет, – я обиженно посмотрела на него. – Это тебе не Латрин и не Хаса, тут народа в сотни раз больше, а лихого люда и подавно. Миританская ярмарка – самое большое торговое событие этого года, сюда только совсем бедный торгаш не поехал.

– Хорошо, Игнат. Ты же мне не отец, что так бурчишь? Никуда я не уйду, – возмутилась я. Он от моих слов слегка побледнел, но промолчал. Чтобы растопить сердце старика, взяла его за руку. – Пошли, покажешь мне настоящий мир, а то я только по грязным трактам и хожу, – и улыбнулась. Он немного оттаял, и мы направились к главной торговой площади.

– Фрукты, овощи! Сам выращивал, без магических добавок! – Орали от одного прилавка.

– Свинина, лучшее сало, самому жалко продавать! – Надрывался в крике толстый мясник.

– Ткани, ткани! Подходите, мужчины, дома сама ткала, лучше во всем Миритане не найдешь! – Схватив Игната за руку, заговорила женщина. Мужчина быстро вывернулся, и мы пошли дальше. Глаза мои от обилия продуктов разбегались, я уже уговорила Игната купить мне хурму, от которой теперь все руки липкие.

– По сторонам больно не смотри и речи их не слушай, нет большего обманщика, чем торговцы.

– Ну как мне не смотреть? Тут столько всего, будет потом, что тетке в деревне рассказать. Будто тебе неинтересно.

– Я уже свое по рынкам отходил.

– Бурчишь, как дед старый, честное слово – Игнат посмотрел на меня удивлённо. – Забыла, ты же действительно старый, – и расхохоталась от его возмущенного взгляда, а потом потащила к палатке со сладостями, где упросила купить мне сахарного петушка и шоколад. Первый был вкусным, я такого никогда не ела. А вот шоколад горький мне не понравился, я его под шумок выкинула.

Хоть коронация и прошла, торжество продолжалось. С утра и до пяти вечера гудел рынок, потом все уходили с торговой площади на центральную, она рядом с высоченным королевским замком. Там уличные артисты, циркачи, музыканты и сказители устраивали представления за подаяния. Везде сновала королевская стража. Среди толпы было не так много эльфов, да и то только мужчины.

– А где эльфы-то? – спросила я рыцаря, пока мы смотрели, как парнишка выдувал пламя изо рта, как дракон.

– Откуда же мне знать. Они – народ, нелюбящий толпы. Смущаем мы их.

– Гордецы?

– Аристократы. Смотри давай, такого ты точно нигде больше не увидишь, – пихнул меня Игнат и сам завороженно стал наблюдать, как девушки-гимнастки прыгали с алыми лентами.