Андрей Чернокнижников - Хроники Альта. Ловец эфира. Том второй

– Спасибо за откровенность. Я с радостью займу свое место, вот только знать бы теперь – где оно? Мы опоздали. Все случилось слишком рано. Мне нужен был еще один год, а теперь остается, как ты выражаешься: «скалить зубы с наших камней». Только это и остается. Начинать масштабную стройку, когда война у берегов – безумие, – Дрегори помолчал немного, сел напротив Жарме и после недолгих сомнений продолжил, – когда доберемся до дома, я покажу тебе одно занятное письмецо, которое, возможно, заставит тебя по-другому посмотреть на жизнь.

– Жизнь есть жизнь, как на нее не смотри. Когда доберемся…, – Жарме вытер испачканные в чернилах пальцы об отворот халата и бросил хитрый взгляд на командора, – лучше сказать – если доберемся. Так, где твой лентяй с чернилами? Вот прочти, командор Дрегори! Ты посол – тебе и подписывать.

***

Есть люди, которым скучно жить даже во время прыжка с горы в не самое глубокое озеро. Спокойная жизнь для таких людей скорее приговор, чем недостижимая цель. Вот и для старого друга командора Дрегори – Теомира настали тяжелые времена. Он сидел в порту Чаши сутками напролет и до рези в глазах всматривался в горизонт. Дрегори не возвращался. Из донесений Теомир уже знал, что все прошло хорошо, несмотря на строжайший запрет Дрегори рассказывать кому-либо о случившемся непосвященным, – шила в мешке не утаишь. Буквально на следующий после поединка день молва каким-то чудесным образом разнеслась по Серпу и перелетела через неспокойные воды Шумного пролива. Дрегори побил Малрода. Спас невесту, по полной посрамив гномов. Примерно так можно было коротко обобщить массу небылиц, которые плодились быстрее, чем комары в июне. Сколько в них было правды, Теомир не знал.

– Сокол! – он заметил птицу, которая промелькнула пернатой стрелой прямиком к его дому, что с комфортом примостился к внешней кромке Чаши. Любимый дом, в котором он не жил уже несколько лет. До Кромки Тео понесся с такой прытью, что за ним, словно за мальчишкой, увязалась стая портовых собак, пытаясь ухватить беглеца за пятки. Не поленившись облить преследователей из ведра скопившейся дождевой водой, что так удачно подвернулось под руку у порога, он вбежал на второй этаж и вышел на балкон – к птичьим клетям. Сокол сидел на жердочке, с интересом разглядывая почтовых голубей. Бедные птахи, переполошившись, испуганно выгибали шеи, жались к углам клетей, лишь бы оказаться подальше от быстрокрылого хищника. Торопливо сняв послание и наградив птицу куском сочного мяса, он впился глазами в мелкие буквы на измятом клочке бумаги. Прочитав записку, Теомир буквально запрыгал от радости, окончательно примеряя на себя образ непоседливого мальчишки. Сокол принес радостные вести: стало ясно, что союз с севером реален, а значит Кейла действительно жива. У Теомира отлегло от сердца:

– Бестолковой девчонке явно везет, – решил он, направившись в погреб за лучшей бутылкой вина. Сегодня у гравимага был очень удачный день, потому что Дрегори неосмотрительно поручил ему готовиться к возвращению посольства.

Изнурительному бездействию, от которого изнывал деятельный гравимаг, пришел конец. Однако у людей, которые привыкли рисковать не только своей жизнью, но и жизнями других, со временем неизбежно развивается чувство юмора, но оно обретает довольно странные формы. Такие люди – те, которые живут широко, помогая выбрать путь всему Альту, шутят тоже не без размаха. Теомир злорадно улыбнулся, припомнив, как Дрегори издевался над ним после того, как Теомир однажды «немного перебрал» на одном из приемов, утратив контроль над собой. Тогда Дрегу пришлось тащить его до повозки, а с их разницей в весе это было крайне комичное зрелище. Теомир вздрогнул, вспомнив похмелье того злосчастного утра, когда он проснулся, невесть как очутившись дома. Он даже не стал пытаться что-то объяснять избраннице, которая, поджав губы, поставила бокал пива со льдом рядом с лежащим на полу у дверей гравимагом, и вышла из дома, громко хлопнув дверью. Её невежливое поведение было вполне объяснимо. Теомир смутно припомнил, как появился дома прошлой ночью и как объяснял причины своего состояния, сообщив примерно следующее: «Да пьян, если в помаде, значит, случайно. Подробности завтра кто-нибудь точно расскажет, но я не виноват. До кровати не дойду… накрой, а то простыну». После чего отправился почивать в Тень. Все было бы ничего, если бы жена не заявилась со скандалом к Дрегори и не наговорила страдавшему немногим меньше Теомира гравимагу не пойми чего. После того памятного вечера будущий командор не упускал случая подначить друга. Вместо того, чтобы просто рассказать все то, что с ними случилось – напомнить, что вытворял маг, пока его сознание уже блуждало в винных полутенях, Дрег выдавал подробности по одной. Со временем история того пьяного дня обросла совсем уж неправдоподобными подробностями, а проверить, что было правдой, а что Дрег добавил для красного словца, не было никакой возможности. Так Дрег заставил Теомира извиниться перед ректором за то, что он забросал его карету камнями, чего, судя по всему, не было. Позднее, когда Теомиру не повезло на тренировке сломать ребро, Дрег присоветовал ему обратиться к магессе-лекарю, которая очень хорошо помнила бедокура, хотя он явно видел ее в первый раз. Тот памятный визит легенда тайной службы запомнил на всю жизнь. Так страшно за свою жизнь ему не было никогда.

– Что же, теперь моя очередь шутить! – Теомир с преувеличенным театральным злорадством потер руки. Говорят, что в хорошей шутке главное знать, когда вовремя остановиться, но заскучавший Теомир явно не собирался следовать этой народной мудрости. Он быстро собрался, намазал занывшие от беготни коленки мазью с мятным ароматом, взял из тайника увесистый кошель с золотом и отправился в город. Теперь у него появилась крайне непростая задача – успеть подготовиться к возвращению друга как следует. Он улыбнулся щедрому летнему солнцу и зашагал по центральному тракту в элитный квартал. Он шел, здороваясь с соседями, которые не успели привыкнуть к внезапному возвращению давно пропавшего гравимага. Перебрасывался избитыми шутками с уличными торговцами и любовался знакомым с детства видом. Пестрый рисунок разноцветных черепичных крыш домов, узор узких кривых улочек, спускавшихся по склонам к строгим сторожевым башням, что столпами строгости и порядка возвышались над портом у самого входа в бухту, неизменно радовали глаз гравимага. Гуляя по улицам, он словно ненадолго снова становился тем мальчишкой, который с утра до ночи носился по городу в поисках приключений. Каждый раз поднимаясь вверх по тракту, выходя на Кромку – улицу, что огромным кольцом опоясывала вершину острова, он окунался в прошлое. Тут все осталось как прежде, будто и не было его отъезда на материк. Нехватка земли уже ощущалась, но пока еще позволяла отказывать богачам, что все сильнее и сильнее наседали на Совет Островов, предлагая разрешить застроить хотя бы часть улицы. Теомир не поленился подойти к фонтану, который, по укоренившемуся суеверию, приносил удачу, сделал ровно три глотка и умылся оставшейся в ладонях водой – сделал все как положено. Ветер приятно охладил влажное лицо. Гравимаг невольно приосанился, распрямил спину и вдохнул полной грудью родного вольного воздуха. Хорошее настроение сделало опытного воина немного сентиментальным. С Кромки открывался прекрасный вид на подлинное сокровище островов – внутреннее озеро Чаши Дракона и Летную Академию. Все состоятельные люди селились именно на Внутренней Кромке. Теомир решил более не откладывать дела и в отличном настроении отправился к первой из своих намеченных жертв – художнику, что жил совсем неподалеку.