Андрей Золотов - Подарок сиддха

По вечерам Майя ежедневно посещала Ганга арати.

Вот и сегодня, она отправилась на полюбившуюся ей церемонию, прихватив с собой фотоаппарат. Совсем недавно прошел сильнейший ливень, но вода уже успела стечь, и земля потихонечку высыхала. Тучи совсем рассеялись, ярко светило Солнце.

Майя неспеша шла по знакомой улочке, обходя оставшиеся в углублениях лужи. Молодой бычок и единственный сохранившийся в округе полуглухой кот наблюдали за ней с надеждой получить что-нибудь съестное, но увы, девушке нечего было им предложить, кроме своей улыбки и доброго слова.

На набережной было уже очень многолюдно: в выходной здесь собиралось больше народа – люди приезжали из других городов.

Молодые монахи, пуджари 7 7 Храмовые священнослужители и гости рассаживались на ступенях гхата.

Майя, оставив свои шлепанцы у башни с часами и, сделав издалека несколько снимков статуи Ханумана, тоже поспешила занять удобное местечко.

Впереди нее разместились молодые японцы – муж и жена с маленьким ребенком. Малыш, обняв отца за шею, с интересом разглядывал Майю, протягивая ей свою ручонку.

Она сфотографировала мальчика и тоже протянула ему руку.

В это время за спиной послышался знакомый радостный возглас: «Майя!»

Девушка обернулась и увидела улыбающегося Пракаша.

– Намасте! – воскликнул он радостно.

– Намасте, Пракаш, – ответила Майя, – рада вас видеть.

– Можно мы сядем рядом с вами?

Тут Майя обратила внимание на стоявшего рядом с Пракашем бородатого мужчину лет пятидесяти. Если бы потребовалось описать его одним словом, то это было бы слово – черный. У него были черные волосы, черные глаза; он был одет во все черное, и лишь несколько колец с драгоценными камнями на пальцах и очень необычный медальон на груди, привносили несколько светлых штрихов в его темный облик.

Несмотря на то, что мужчина выглядел, как типичный житель южной Индии, было в его манерах нечто необычное: жесты рук, магнетизирующий взгляд, завораживающий голос. Очевидно, что он не трудился на рисовых полях и не сидел в душном помещении банка, а занимался каким-то особенным ремеслом – может быть астрологией, или алхимией.

– Конечно, располагайтесь, – сказала Майя.

– Знакомьтесь, это мой дядя Шандар, – представил Пракаш своего спутника.

– Очень приятно. Майя, – представилась девушка.

– А где Индра Джи? – спросил Пракаш.

– Его пригласили поучаствовать в одной интересной церемонии и он уехал шесть дней назад.

– Вот это да!

– А вы где были?

– Простудился, лежал с температурой.

– Простудились? В такую погоду?

– Да, представьте себе. Решил проверить, как это риши медитируют, стоя в водах Ганги. Полчаса простоял и переохладился.

– Ну вы и экспериментатор. И как, хорошо медитировать в воде?

– Я бы не сказал.

– Майя, вы уже бывали в Индии? – спросил Шандар.

– Нет.

– Как вам первое впечатление от нашей страны?

– Пока что мне все здесь нравится, я даже не чувствую, что нахожусь на чужбине.

– Сейчас приживетесь, и домой не захотите возвращаться.

– А чем вы занимаетесь? – спросила Майя.

– Наслаждаюсь жизнью.

– Прекрасное занятие. Мне показалось, что вы астролог.

– В какой-то степени.

Майя вопросительно посмотрела ему в глаза.

– Я много чем занимаюсь. Астрологией я увлекался в молодости, но сейчас для того, чтобы делать предсказания, я использую другую технику, более результативную.

– Так вы можете предсказывать будущее?

– И не только. Если вам интересны подробности, мы могли бы побеседовать после Ганга арати.

– Мне очень интересно! – глаза Майи загорелись любопытством.

– На том берегу есть превосходное кафе. Давайте прогуляемся туда и за ужином поговорим.

– С удовольствием, – воскликнула Майя. – А Пракаша не будут ругать в ашраме, если он вернется поздно?

– Не беспокойтесь, я все улажу, – улыбаясь, промолвил Шандар.

В это время монахи запели бхаджан, посвященный Ганге и благоприятная церемония началась.

Уровень реки в эти дни заметно поднялся и алтарь для огненных жертвоприношений был скрыт под водой. В таких случаях, находчивые служители ашрама выходили из положения очень просто – они размещали в воде несколько столов, образуя площадку, выкладывали временный алтарь и усаживались на этих столах, спокойно проводя огненный ритуал. Хотя столы имели металлическое основание, их тонкие ножки выглядели со стороны весьма хлипкими, и, казалось, что в любой момент вся эта конструкция сложится и брахманов унесет течением.

Однако, видимо благодаря милости матери Ганги, небезопасная площадка все же держалась, а невозмутимые служители культа продолжали выполнять свои обязанности.

Закончив один бхаджан, монахи запели следующий.

Ритуал всегда проходил по одному и тому же сценарию и длился два часа, завершаясь проходом по рядам служителей ашрама с зажженными от алтаря светильниками.

В сгустившейся темноте, это действо выглядело впечатляющим и завораживающим: тысячи бликов отражались в водах текущей реки, имеющих здесь, в предгорье Гималаев, металлический цвет; лица людей, освещаемые пламенем, были как-то необычно выразительны и таинственны, а виднеющиеся справа вдалеке горы, казалось, сейчас оживут и превратятся в огромных мирных божеств.

Тот, кто не был обременен беспросветной нищетой, жуткими проблемами, мучительной болезнью, забывал на время о своей привычной жизни и, погрузившись в эту сказочную атмосферу, ощущал себя находящимся в каком-то другом измерении; в другом, более высоком, почти божественном мире, где возможны любые чудеса.

Глаза таких людей светились радостью, весь их облик выражал восторженное любопытство, или блаженную умиротворенность и легкость.

Но присутствовали здесь и те, чей безрадостный взгляд был исполнен мольбой о том, чтобы скорее, хоть прямо здесь и сейчас, Господь прекратил их земное существование и навсегда остановил череду изматывающих перерождений.

Время пролетело незаметно, церемония подошла к концу, и люди, отправив по водам Ганги корзиночки с цветами и горящими фитильками, стали неспеша покидать гхат.

Майя с Пракашем и его дядей подождали, пока толпа немножечко рассосется, а затем последовали за вереницей людей в сторону торговых рядов.

Тут их поджидали местные завсегдатаи – бездомные пожилые садху, расчитывающие получить в столь благоприятный момент побольше пожертвований. Все они стояли, в основном, справа у стены, но один – самый колоритный дедуля с окладистой бородкой и густой, аккуратно причесанной шевелюрой, расположился прямо в центре дороги, так что пройти мимо, сделав вид «ой, да я его и не заметил», было невозможно. Майя всегда давала ему денюжку. Вот и сейчас, зажав в руке 20 рупий, она приготовилась, в очередной раз, сделать хорошее дело.