Анна Вега - Сборник её жизней

На зиму они обратно в город уехали, я осталась смотреть за домом, а следующей весной приехали, едва снег сошёл. Вера Андреевна с Таней здесь жили с весны до поздней осени постоянно, Евгений Александрович приезжал на выходные, частенько с гостями. С нашими, деревенскими, Вера не зналась, сторонились её наши бабы, не похожая она на нас была, вот и жила Вера сама по себе, в магазин только реденько выйдет и всё. Молочное она у меня покупала, а чего другого ей Евгений Александрович из города привозил, хлеб она сама пекла, я помню, удивилась, когда узнала. А Вере здесь нравилось, много всего незнакомого насадила в огороде, я как-то спросила её, что она высаживает такое, она рассказала. Помню, я спросила её: «И откуда вы, Вера Андреевна, знаете все эти растения?», а она усмехнулась и отвечает: «Я, Даша, раньше далеко отсюда жила».

Как Таня в школу пошла, наезжать в деревню стали в каникулы, но Вера приезжала при любой возможности, сад без присмотра не любила надолго оставлять. Снова Вера переезжать сюда стала ранней весной, когда Таня в институт поступила. С тех пор Таня здесь редко бывать стала, всё с отцом в городе. Таня ведь вообще к Евгению Александровичу больше тянулась, а он уж в своей Танечке души не чаял, любил её до беспамятства, и она ему тем же отвечала. Он и песочницу для неё сделал, и качели смастерил, лишь бы Танечку свою позабавить. А Вера была строгой матерью, частенько Танюшке попадало, особенно если ушла без разрешения, за это Вера её строго наказывала, а ребята что, играют возле дома, потом соскочили и бегать наперегонки, в конец улицы убегут, их и не видать. А Вера выйдет за ворота Таню посмотреть, а той и след простыл, вот Таня и опять наказана, на следующий день мои ребята мне и рапортуют, что Таню опять со двора не отпускает Вера Андреевна. Не знаю с этого пошли между ними разногласия, али нет, но чем Таня старше становилась, тем меньше ладила с матерью, и после института уехала совсем в другой город. Вера переживала, не хотела отпускать дочь, но та не послушалась. Куда сказала, распределили, туда и поеду. Вера после отъезда Тани изменилась, всё какая-то нерадостная была, даже за садом без прежнего прилежания ухаживала, тогда он и зарастать помню, стал, пожух как-то. Вернулась Таня домой года через три, кажись, уже с тобой новорожденной, Вера сразу и воспрянула духом, а то я уже за неё переживать стала. От твоего рождения счастлива была она безмерно, сад Верин даже расцвёл сразу, весной тебя привезли, до этого Вера и ничего не говорила мне, после проговорилась, что скрывала Таня свою беременность. Да, долго мы после тот год поминали, какие цветы у Веры наросли, ты бы видела, шапка одна пышней другой, а сколько яблок было, а крыжовник, листьев не видно, одни ягоды, да всё наросло, помню. У меня капуста до чего ядрёная выросла, кочаны не обхватить, а картошка, ну чисто поросёнок, а не картошка, а скотина, сердце радовалось глядя. И здоровая, и приплод рос как на дрожжах, у меня какой кабанчик вырос, и молока от коровы столько никогда не было, а куры неслись всё двухжелтковыми. А сколько ягод-грибов наросло в лесу, не успевали мы поспевать за всем, а какой урожай был в колхозе, в центральной газете даже пропечатали. Ты всё лето здесь прожила с Таней, Вера тебя с рук не спускала, казалось, все разногласия её с дочерью остались в прошлом. Таня вернулась на работу, уехала, а когда вернулась с мужем, опять что-то между ними произошло. Может, решение Веры переехать с Евгением Александровичем сюда насовсем, их поссорило, а может, ссора какая и вызвала этот переезд, не знаю. Знаю только, что Таня против этого переезда была, отца уговаривала вернуться, но напрасно. Недолго только Евгений Александрович тут пожил. После его смерти Вере конечно труднее стало, но возвращаться она и не думала.

Привыкла я к Вере за эти годы, как вот сейчас буду жить, не знаю, одиноко мне без неё вмиг стало. И зимой здесь мало кто живёт, дачники все дома скупили, я тоже к сыну уеду, урожай соберу и уеду, – решительно заключила Дарья Михайловна.

– Дарья Михайловна, я пойду, спасибо за чай, и за рассказ, – поднялась Варя.

– Да ты что, Варенька, посиди ещё, – встрепенулась старушка.

– Да нет, мне пора, до свидания.

– Ты Варюша заходи, когда приедешь, навещай меня, не забывай.

– Хорошо, Дарья Михайловна, я буду заходить, – пообещала Варя.

– Я тебя провожу, – Дарья Михайловна встала и засеменила за Варей.

У калитки они попрощались.

Выезжая, Варя взглянула на соседскую калитку, Дарья Михайловна стояла всё ещё там. Варя помахала ей на прощанье из машины, и вздрогнула, встретившись с выцветшими печальными старушечьими глазками. У неё появилось предчувствие, что старушку она видит в последний раз. Варя смогла прогнать неприятное ощущение, лишь выехав на трассу, я приеду завтра, Дарья Михайловна, пообещала она себе, и, наконец, смогла спокойно вести машину.

Городской шум, спешащие толпы людей вернули Варе городскую суетливость и заботы, тягостное ощущение о старушке улетучилось. Она вспомнила, что холодильник пуст, и решила проехаться по магазинам. Сумка заполнилась покупками, папка так и осталась лежать невостребованной на самом дне. Варя не вспомнила о ней, пока не наткнулась вечером следующего дня, когда, увидев сумку, решила, что та лежит не на месте и, взяв её, обнаружила папку. Варя не уехала в деревню, так как это невозможно было сделать: ещё с вечера начался дождь, он лил, не переставая целый день, а садиться за руль в такую погоду Варе совсем не хотелось. Целый день она баловала себя разными вкусностями и смотрела телевизор, бездельничала, одним словом.

К вечеру дождь не прекратился и, кажется, стал ещё сильнее, и похолодало. Варя озябла и встала с дивана, надеть теплый свитер, тогда-то она и наткнулась на сумку, брошенную в её комнате возле шкафа. Взяв сумку, чтобы убрать её на место, Варя машинально заглянула в неё. Вынув из сумки папку, Варя с минуту рассматривала её с таким недоумённым видом, будто видела то, что держала сейчас в руках, впервые, будто не она вчера достала эту папку из бабушкиного бюро. Осторожно положив папку на диван, и надев всё же свитер, Варя затем села на краешек дивана рядом с ней. Какие мысли бродили в Вариной головке, чем смущала её эта папка? Только ли тем, что рукопись явилась полной неожиданностью для Вари? Или тем, как бабушка обставила появление этих записок? Размышляя, Варя, не отдавая себе отчёта, устроилась поудобней на диване, открыла папку и углубилась в чтение.

Меня зовут Розелин Годе, такое имя я получила от родителей. Родилась я в маленьком городке на юге Франции в 1320г. Покинув это место в четырёхлетнем возрасте, туда я больше не возвращалась. Я была единственным ребёнком в семье, мой отец был мастеровым, он умер незадолго до моего четырёхлетия, помню, как мама сказала в день моего рождения, что папа сейчас смотрит на меня с небес. Болезни отца я совсем не помню, его просто не стало, вскоре слегла и мама. Передо мной и сейчас оживает картина, как мама лежит на кровати, у неё распущенны волосы, они свисают до самого пола, а я сижу на полу у её изголовья и играю мамиными длинными, шелковистыми волосами. Несмотря на все мои старания, я никак не могу заплести их в косу, но не прекращаю своего занятия. Я помню мамины глаза, огромные серые, они с такой печалью смотрят на меня. А мне весело, мама разрешает делать мне всё, что угодно. Я тормошу её, тяну её поиграть со мной, но у неё хватает сил только слабо улыбаться мне в ответ. Так проходит несколько дней, мама почти не встаёт, а однажды вечером в нашем доме появляется незнакомая мне женщина, мама говорит, что это моя бабушка Карен. Казалось, мама ждала только её приезда, в ту же ночь она умерла.