Любовь Фунина - Приёмная дочь Бабы Яги

И вновь мирно потекла беседа, позвякивали чашки, слышался приглушенный смех и тихое мурчание. Разошлись они далеко за полночь. Проводив друзей, Златослава широко зевнула и пошла укладывать малютку Василису в люльку. Девочка даже не проснулась, когда мать взяла её из корзинки и уложила на матрасик, тепло укутав одеялом. Ёжка постоянно боялась, что кроха мёрзнет и порой, по мнению Терентия, чересчур усердствовала.

Осторожно, чтобы не разбудить, поцеловав светлую макушку дочки, Злата переоделась в длинную ночную рубаху и, юркнув под одеяло, сразу же уснула. Кот же в тот момент пребывал в сомнениях, куда ему податься. Он мог вернуться в кухню поближе к печи, но оставлять без присмотра уже двух своих подопечных он не хотел. Фамильяр мог устроиться на кровати царевны, что собственно время от времени и проделывал, благо кровать была настолько большая, что им двоим на ней было просторно. Но Терентий выбрал не то и не другое.

Рыжий кот запрыгнул на край кровати, но задерживаться на ней не стал. Переминаясь с лапки на лапку и смешно виляя пушистым хвостом, Реня примеривался к другому объекту. Резкий прыжок. Мягкое приземление и вот уже в плавно качнувшейся колыбели оказалось двое: спящий младенец и фамильяр. Ребёнок не проснулся, а Терентий, дождавшись, когда люлька прекратит раскачиваться, осторожно устроился в пустом пространстве в ногах Василисы. Колыбель делалась в расчёте на то, что и двухгодовалого малыша можно в ней спать укладывать, так что крупному коту и девочке, которой всего-то месяц от роду, было не тесно.

Терентий свернулся калачиком, прикрыв мордочку пушистым хвостом так, что бы он не мешал временами поглядывать на спящего ребёнка. Удостоверившись, что малютка спит, кот протяжно вздохнул и, прикрыв глаза, задремал.

* * * * *

Утро началось для Златославы странно. Вначале сквозь дрёму ей почудилось, что на кухне гремит посуда. Девушка перевернулась на другой бок и снова заснула, но чудеса на этом не закончились.

Второй раз Яга проснулась от того, что услышала какое-то невнятное возмущённое бормотание, живо напомнившее ей голос старой нянюшки. Именно так старушка тихонечко причитала, сетуя на Златкину манеру разбрасывать игрушки по всей светёлке. Ёжка готова была повторить прошлую хитрость, а именно повернуться на бок и заснуть, как вдруг поняла что-то не так. Не успела она додумать эту мысль, как с кухни раздался грохот и возмущённый женский крик:

–Ах ты, ирод! Куда это ты, идолище поганое, окорок потащил?! А ну вертай немедля!

В ответ раздалось только громкое возмущённое шипение и странное постукивание, будто некто тащил по полу что-то тяжёлое то и дело, пытаясь это поднять, но, не удерживал, и ронял на пол. Раздался глухой стук, затем полный тоски кошачий «мяв» и громкое:

–У-у-у, поганец хвостатый, я тебя научу уму-разуму! Будешь знать, как со стола тащить! Вот тебе!

–А-а-а! Злата, помоги! Убива-а-аю-ют! – истошно заорал Терентий, так будто его и впрямь жизни лишали.

Конечно, сей балаган не мог не разбудить Василису. Малышка проснулась и жалобно захныкала. Ёжка метнулась к дочери, подхватила её на руки и принялась успокаивать и укачивать. То, что ничего опасного ни для жизни Бабы Яги, ни для жизни малышки незваная гостья не несла было очевидно. Если бы она желала причинить вред, Терентий не вопил, с таким наигранным ужасом, словно и вправду пострадавший от чужого произвола, а скорее всего уже напал на обидчицу и в меру своих кошачьих сил, приправленных небольшой толикой подвластного ему колдовства, попытался остановить до того момента, как Злата придёт ему на подмогу. Тем не менее, девушке было крайне любопытно, кто же пожаловал к ней в столь ранний час, не озаботившись предупредить о визите и даже не спросив разрешения, хозяйничал на её кухне.

–Ш-ш-ш, маленькая! Всё хорошо, бояться нечего, – шептала Златослава, прижавшись губами к светлой макушке Ивы. – Мама тебя в обиду не даст.

Девочка быстро успокоилась и даже заулыбалась беззубым ротиком. На лице Златы появилась счастливая ответная улыбка, а сердце радостно запрыгало в груди. Её доченька первый раз улыбнулась! Девушка даже на мгновение забыла обо всём, только улыбалась, осторожно покачивая малютку.

Возможно, Ёжка простояла бы так очень долго, завороженная первой улыбкой своего ребёнка, если бы не повисшая в Избушке напряжённая тишина, как ни что другое напомнившее с чего началось это утро. Златка поцеловала Иву в курносый носишко и осторожно уложила обратно в люльку. Убедившись, что девочка сосредоточено разглядывает подвешенных над колыбелькой берестяных птичек выкрашенных яркими красками, Яга подбоченись, как ярморочная торговка, направилась в кухню. То, что она там увидела, вынудило девушку отложить свои кровожадные планы, а именно надрать уши и хвост одному чересчур громкому фамильяру.

Перед печью застыла чудная композиция из кота и крохотной, всего-то в локоть высотой, полнотелой женщины. Терентий лежал на спине, правдоподобно изображая из себя умирающего: жалобно постанывал, нервно подёргивал лапками в воздухе и выразительно закатывал нахальные зелёные глазища. Маленькая женщина стояла над котом, грозно постукивая веником по ладони и грозно нахмурив брови.

–Что здесь происходит? – потребовала ответа Баба Яга, внимательно осматривая свою кухоньку.

–Златка, защити! Без вины погибаю! – просипел кот, вываливая набок язык.

–Молчи, ирод! – прикрикнула на него женщина и, погрозив коту веником, обратилась к Златославе. – Ты, хозяюшка, не серчай, но я этого ворюгу веником отхожу! Где ж это видано, чтобы кот со стола тащил, а?! Да ежи ли б он мелочь, какую уворовал, я бы уж простила, но ведь цельный окорок поганец унёс! Цельный окорок!

–Клевета! – встрял фамильяр, прекратив изображать умирающего, метнулся к царевне и принялся заискивающе тереться о ноги. – Я его только понюхать хотел, вдруг испортился. Тут она как налетит и веником давай стращать, по хребту так огрела, чуть не прибила вовсе…

–А, ну, прекратили! – грозно прикрикнула Ёжка и, сложив руки на груди, фыркнула. – Устроили тут балаган, ребёнка мне напугали…

–Ох-хохонюшки! – запричитала странная гостья, бросив веник и схватившись за голову. – Дитятко напугали…

–Это всё ты виновата! – обвинил её Ренька.

–А ну цыц, мешок блохастый! – погрозила та ему кулачком. – Ты вспомни сам как орал!

–Да, прекратите вы или нет! – начала выходить из себя Злата. – И вообще мне кто-нибудь, в конце концов, объяснит, что здесь произошло? И кто вы такая?

–Ох, память моя дырявая! – повинилась женщина и, нервно расправив складки красного сарафана, представилась. – Меня Марфой кличут, теперячи я ваша домовая.