Виталий Капелько - Охранители

– Это просто океан боли. Сколько тебе приходится пережить смертей за вахту?

– Много, – прикинул в уме Кариэф. – Несколько сотен.

– Ты стареешь и теряешь хватку. Ты самый возрастной охранитель, работающий с людьми, – Фариха ловко подвёл его к главной теме беседы. – Справка медикусов говорит, что с такой нагрузкой жить тебе осталось немного. Переходить хотя бы на подростков, где требуется меньшее усердие, ты категорически не хочешь. Я уже молчу про стариков, где вред твоему здоровью будет равен практически нулю.

– У меня всё в порядке, – огрызнулся Кариэф. – Они врут.

– Им незачем врать, ты им глубоко безразличен – всего лишь очередной пациент, – серебрянокрылый трибун отложил в сторону бумаги с выписками из личного дела под номером 01-923-83-45.

– Пускай и так. Я нужен детям, поэтому буду до последнего стоять на их охоронении, – воскликнул охранитель.

– Я хочу предложить тебе должность, на которой ты сможешь помочь большему числу людей и, конечно, детей.

– Стать легатом и возглавить один из легионов охранителей в каком-нибудь срединном мире Царства Небес?

– Нет. На эти должности могут назначить только архонты. Я думаю, ты наслышан о том, что произошло в Цитадели?

– Не совсем, – соврал Кариэф.

– Оно и понятно. Золотокрылые приняли серьёзные меры, чтобы правда не просочилась, но это лишь временно. Враг смог пробраться в самое сердце Элизиума и нанести болезненный удар.

– Падшие?

– Они замешаны, без вопросов. Но главную роль сыграл кое-кто другой. Ангел, твой бывший трибун и начальник, именно он устроил взрыв.

– Зачем Денираль сделал это? – Кариэф редко пересекался с прежним главой Гильдии, но все остальные отзывались о нём исключительно положительно, даже старый квестор-смотритель, а Януарию тяжело понравиться.

– Он считал, что нельзя делить людей на группы в зависимости от возраста и значимости для Царства Небес, что надо обеспечивать всем равный уровень охоронения, постепенно снижая его и позволяя людям становиться более самостоятельными.

– Это совпадает с одним из основополагающих постулатов учения Тринадцатого.

– Не правда ли, страшен фанатик, преследующий благие цели? – выдал глубокомысленно Фариха, как будто пытаясь опровергнуть слухи о своей ограниченности.

– И что сейчас?

– Поступок Денираля дискредитировал всё руководство Гильдии, – отрезал серебрянокрылый трибун. – Оно отстранено от работы и отправлено в трудовой лагерь на Аванпост Третемы. Небеса хоть и справедливы, но непримиримы к своим врагам.

– Предал только Денираль.

– Лес рубят – щепки летят, – Фариха продолжил после паузы. – Я хочу, чтобы ты возглавил когорту бронзовокрылых Неприкасаемых, стал их примипилом.

Кариэф закрыл глаза и сосчитал до десяти, у него начала закипать кровь, но он взял себя в руки и стал просчитывать варианты:

– Ты хочешь, чтобы я возглавил ублюдков, которые обеспечивают полное охоронение человеческой мрази только потому, что это выгодно архонтам?

– Мне показывали списки – большинство из них достойные люди.

– Посмотри внимательнее. Ты беспросветно туп, если, почитав моё личное дело, решил предложить мне эту должность!

Фариха, не дослушав до конца, вскочил из-за стола и раскрыл крылья, впадая в транс и царапая всё вокруг перьями, закованными в серебро. В невидящем взгляде пылал праведный гнев – он дотянулся до веры и просчитывал бой. В кабинете стало ещё теснее.

– Ищешь свой спетум или меч? – слишком спокойно спросил Кариэф, даже не встав с кресла.

Он знал, что произойдёт дальше.

– Никому не позволено оскорблять меня, я смешаю тебя с пылью бездны! – глава Гильдии шарил рукой за спиной. Там, где обычно у преторианцев висело их оружие.

– Аккуратнее, Фариха. Ты предвидишь на пару секунд, для боя этого достаточно. Я же вижу вперёд на минуты.

– Меня нельзя предвидеть! Я серебрянокрылый трибун! – проорал тот, ударив со всей силы кулаками по столу, по которому тут же побежали ручейки трещин.

– Уверен? Ты сорвал ленту смирения и раскрыл крылья, чтобы войти в транс и коснуться веры.

– Мне нет до этого дела!

– Ты уже не титанокрылый преторианец, не примипил когорты Цепных псов. Ты глава Гильдии охранителей и трибун всех её легионов, формально тоже охранитель. Значит, имеешь право пользоваться верой только в срединных мирах, на тренировках или по особому разрешению. Как ты и говорил: Небеса непримиримы к тем, кто нарушает их закон. Тронешь меня – тебя изгонят, даже архонты не помогут, – Кариэф мило улыбнулся, благоразумно умолчав про запрещённый кинжал за пазухой.

– Хочешь подставить меня? – до Фарихи дошло сквозь пелену гнева.

– Может, да. А может, во всём виноват твой вспыльчивый характер, который легко просчитать, Ваня? – охранитель в первый раз за всю беседу позволил себе рассмеяться.

Продолжая сверкать искрами в глазах, серебрянокрылый трибун вышел из транса, с громким хлопком сложил крылья и сел за потрескавшийся стол.

– Откуда ты знаешь моё человеческое имя? Это закрытая информация!

– Я помню всех детей, смерть которых во мне. Когда-то я умер вместо тебя, Ваня.

– Пошёл прочь, – проревел глава Гильдии и скинул одним махом на пол всё, что было на столе.

Кариэф вышел из кабинета.

Фариха, немного успокоившись, поднял с пола интерком и нажал на нём кнопку, связавшись с секретарём-небесницей Карлой:

– Соедини с Журтелем.

При переходе в Гильдию охранителей вместе с ним перевёлся и его титанокрылый помощник Журтель, беззаветно преданный и предельно компетентный почти во всём.

На том конце провода обеспокоенный голос спросил:

– Вызывали?

– Кто тебе помогал по Кариэфу?

– Никто, я работал с документами, – с недоумением ответил Журтель. – Мы же не доверяем местным.

– Надо было привлечь эксперта, – вычитал подчинённого серебрянокрылый трибун. – Кто заведует личными делами?

– Оловокрылый квестор Булатон, он архивариус, – немного покопавшись в бумагах, сказал Журтель.

– Ко мне его, быстро! Мне надо личное дело Кариэфа и записи его вахт! – глава Гильдии нажал кнопку отбоя.

За время, отведённое титанокрылому помощнику, он успел прибраться в кабинете, кое-как повязать ленту смирения и облить её воском. Издалека казалось, что с ней всё в порядке. Но настоящую печать всё-таки придётся раздобыть у меднокрылых. Благо связи у него там остались ещё с тех времён, когда он был одним из них.

Фариха достал трубку, набил её земным табаком, прикурил и затянулся сладким дымом, успокаиваясь. Это была одна из немногих привычек, оставшихся у него со времён человеческой жизни на Земле. Его взгляд упал на часы с кукушкой. Он подошёл, подтянул гири и бережно подвёл на них время на пять минут вперёд.