Владимир Горбунов - Грань реальности

–Извини, твой план хорош, но мне нужнее выбраться отсюда. У меня важная миссия.

–Стой! Верни – он начал кричать – Верни ложку! Ты один из них! Отдай ложку! – он кричал во все горло – Верни ложку.

Я услышал, как открылась дверь в его комнату, затем до меня донесся его нечленораздельный вопль, словно дикое животное кричало в предсмертных муках. Не прошло и минуты, как он затих, а дверь захлопнулась обратно. Я стал ждать утра.

Мне не удалось сомкнуть глаза на протяжении всей ночи, я лишь сидел и жадно впивался в стенку, осмысляя все, что со мной происходит. Было весьма впечатлительно, что меня вот так заперли, не объяснив причин. На этой мысли дверь отворилась и ко мне подошел огромный синий комбинезон. На этот раз он не стал меня хватать, а лишь махнул рукой вверх, давая мне возможность встать и идти за ним самостоятельно. Я плавным движением проскользнул ладонью под подушку и зажал в руке самодельную ручку. Здоровяк все еще пялился на меня, и мне некуда было спрятать ее. Однако на мою удачу он отвлекся на чей-то крик в коридоре, подойдя к проходу и выглянув туда. Я как раз успел спрятать ложку за пазуху, зацепив ее за край штанов.

Пройдя к лестнице, комбинезон подтолкнул меня, чтобы я спускался вниз. На втором этаже для правдоподобности я сделал вид, что не знаю куда идти и обернулся к великану, который, завидев это, указал на вход. В конце коридора я увидел заветное окно без ручки. Оказавшись в достаточной близи к нему, я намеренно споткнулся и упал. Когда бугай взял меня за предплечье, чтобы поднять, я хорошенько ударил его ногой в солнечное сплетение. От неожиданности он, задыхаясь, упал на бок. Я же в свою очередь метнулся к окну и, проведя несколько неудачных попыток, удосужился открыть окно. Выпрыгнув, я почувствовал сперва боль в ногах, которые провели всю ночь в неподвижности, а теперь на них выпала такая нагрузка, а потом приток адреналина, который понес меня в сторону дома.

Как ни странно, я довольно быстро сориентировался в локации, в которой находился, и в короткий срок уже был неподалеку от своего дома.

Я быстро вбежал наверх. «Наконец-то, родные стены» – сказал я в пустоту. Подойдя к зеркалу, я обнаружил на себе белое мешковатое одеяние, которое не помнил, как надевал. Однако времени разглядывать себя в зеркало не было, поэтому я быстро переоделся в спортивный костюм. На часах было ровно двенадцать часов. Я испуганно пробормотал «Остался один час и двадцать минут». В этот миг запищал дверной звонок.

Я заглянул в глазок. Прямиком на меня смотрел незнакомец в голубом костюме, который приказал запереть меня.

–Открывай, Дима, я слышу, как ты дышишь через дверь. – он говорил размеренно, без угроз.

–Вы один из них! Что вы сделали с тем парнем, который дал мне ложку?

–Один из кого, Дима? – спросил он – Открой дверь и мы решим все проблемы.

–Ни за что. Вы помешаете мне предотвратить конец света.

–Дима не делай глупостей – он умоляюще взывал ко мне.

Тут я вспомнил, что они боятся газа, который встроен в плиту. Я вбежал на кухню и открутил до упора вентиль в газовом баллоне.

Послышался грохот. В дверь ломились подручные незнакомца. Я ждал на кухне, надеясь, что газ их остановит. Когда дверь упала внутрь, не выдержав более мощных ударов, в квартиру влетели разгневанные синие комбинезоны, но они остановились на пороге кухни, увидев меня возле баллона с газом.

–Да-да, стойте там, вам ко мне не подобраться.

Помещение погрузилось в полную тишину, лишь секундная стрелка кухонных часов разрезала ее. Она стремительно шла по заданному курсу, достигнув которого, минутная и часовая стрелки пробьют 13:20.

Как только это произошло, батарейка в часах отошла от контакта, вызвав искру, вследствие чего произошел взрыв. Пламя объяло всю квартиру и людей, что находились внутри.

Через два дня по всему городу продавались газеты с фотографией Дмитрия Владимировича Валентинова, который проходил лечение в психиатрической больнице, на фоне экзотических цветов и большого зеркала. На фото также виднелся покойный лечивший Дмитрия врач. В статье газеты также упоминалась загадочная женщина, которая систематически навещала больного, представляясь его теткой. В один из последних визитов, вызвавших сильнейший стресс у подопечного больницы, она сказала врачам, что больше не вернется.

За хорошо вымытым окном виднелось понемногу опускающееся солнце, которое окрашивало небо в цвет красного апельсина. Облака были такие пышные и воздушные и напоминали взбитый крем для чизкейка. Я стоял и не мог оторваться от происходящего. В руке у меня тлела сигарета с наросшим пеплом на конце, походившим на магматические останки, которые потом станут диковинными вулканическими породами.

Чужая рука тяжело опустилась мне на плечо, от чего я вздрогнул и выронил окурок вниз. С досадным вздохом я оторвал свое внимание от заката и перевел его на своего друга, который весьма заскучал, пока я хандрил у окна.

–Долго тебя еще ждать, Макс? – он обвел глазами весь балкон – Сколько можно курить? От тебя скоро легкие уйдут, соберут вещи и уедут в санаторий лечиться.

Я, никак не реагируя на его колкие, как ему казалось, выпады в мою сторону, похлопал его по плечу в ответ и ушел с балкона, чтобы начать собираться. Одевшись, я подозвал своего друга, который нетерпеливо ходил по моей спальной комнате. Он воодушевленно, разрезая воздух, плавно подошел ко мне и обулся в свои бежевые тканевые кеды. Выправившись, он легким движением руки поправил свои длинные, до самого плеча, каштановые волосы и потер растительность на лице правой рукой. Мне не нравилась эта его привычка, казалось будто он пытается выглядеть умнее за счет этих поглаживаний самого себя, тем более его усы, напоминавшие солому, ужасно выбивались из образа. Должно быть ему действительно думалось, что это красиво.

– Сколько можно ходить с этим рассадником бактерий? – по-отцовски строго спросил я – у тебя там, наверное, можно найти кучу еды.

– Ты знаешь, что раньше люди отпускали бороду для защиты кожи лица от внешних раздражителей? – он потянулся к замку, чтобы отворить дверь наружу.

– Да, только у тебя не борода, а усы, и очень, к твоему сведению, сомнительного вида – дверь уже была открыта и мое возмущение отражалось по стенкам лестничной площадки, усиливая его значимость.

– Кате нравится – обиженно ответил он.

– Сань, Катьке все в тебе нравится, так и должно быть – улыбнувшись, ответил я.

На улице уже осела вечерняя прохлада на все еще нагретый солнцем асфальт, поэтому температура была максимально комфортной. Двигаясь в сторону автобусной остановки, мы обсудили свой подарок, который подготовили на день рождения его девушки Кати. Он, как всегда, переживал, понравится ли ей, однако я был уверен, что найденная нами антикварная виниловая пластинка с ее любимым Френком Синатрой, за которой мы охотились по меньшей мере полгода, будет для нее лучшим подарком, который можно придумать. Саша всегда переживал, таков был и остается его характер: вечное скитание из стороны в сторону, как несколько мгновений назад у меня дома, в раздумьях все ли он делает правильно. По своей сути он был тугодумом, но я никогда не причислял это качество людей к негативным, как делают многие. Если человек долго размышляет над чем-то и ко всему подходит с рассудительностью, значит ли это, что у него недостаток умственных способностей? О человеке необходимо судить по результату его действий, а не по процессу их протекания, всегда представлялось мне. Точно также я думал и о Саше: «Да иногда раздражает, что он долго решается, но он по крайней мере думает, что делает.».