Евгений Холмуратов - Вечная охота

Гуинед вошла в город.

Если у кентавров дома стояли абы как, а поселения напоминали разрозненные содружества, то город гномов выглядел на удивление логичным и сбитым. Дома стояли ровными рядами, улицы чистые и ухоженные. За тропинками трепетно следили, рядом с ними не росла трава, а сами они паутинкой проходили по всему городу, заглядывая во дворы. За стенами бурлила жизнь. Кто-то стирал, кто-то торговался. Садоводы кряхтели над своими цветами, слышался звон сразу трех молотов кузнецов. Дети бегали, сражаясь палками, а собаки мчались за ними.

– Ну здрасте, – сказал гном со стены. – Сам я Горн, заведующий тут. Высокопоставленный стражник, так сказать, хотя сама ты говори, как тебе вздумается, я не обижусь. А ты, значится, Гуинед. Я совсем подзабыл эльфский и не могу вспомнить, что же такого означает твое имя.

– Фиалка.

– Точно! Я мог бы догадаться, коли бы знал. Пойдем-пойдем. Верно, ты голодна, да и плащ твой совсем изгрязнился. Богиня, где же ты шастала все это время? Ничего, подлатаем, почистим. Небось, впервые на поверхности?

– Да.

– Солнце не слепит?

– Я еще не до конца привыкла, это правда.

– Ну, привыкай себе, сколько влезет. Не гони ты так, это я тебя веду, а не наоборот! Дело, значится, такое. Вождь наш, Джером, знаешь его? Неважно. Он эльфов обожает. Мы все вас любим, больно ваш народ мудреный, да и говорок смешной. Но вождь-то! О! Тот души не чает. Значится, расскажешь ему о том, да сем, он тебя и пропустит. – Собака, пробегающая мимо Горна, чуть не сбила его с ног, отчего мальчишки за спиной залились хохотом. – Эй вы, безбородые! Утихомирьте пса своего, а то я вам ноги-то поотрубаю, болваны полоумные! О чем бишь я? Ах да. Пойдем.

Горн провел Гуинед почти через весь город, рассказывая о каждой семье, чей дом они проходили. Большинство из них пасли войлунов, мохнатых зверей, чем-то похожих на коров, некоторые шили и пряли. Кто-то обрабатывал дерево, были и строители. Но каждый из них, как говорил Горн с поднятой головой, еще и отменно воевал.

Дом вождя мало чем отличался от остальных. Те же прямые стены, треугольная крыша с трубой. Только медвежий череп показывал, кто тут живет. Без него, наверное, никто бы не смог запомнить, где живет Джером.

– Ну, а дальше сама. – Горн почесал затылок. – Я бы тебя представил, но и так пост без присмотра долго. Да ты не волнуйся, дрожит она! Мужик он что надо, вот те зуб. Ну удачи, Гуинед из Светоча, эльфка-фиалка.

Горн театрально поклонился и посеменил обратно к стене походкой годовалого малыша.

Гуинед постучала. Через минуту ей открыл Джером. Он был куда выше Горна, почти догонял Гуинед. Его черные волосы до плеч так давно не встречались с гребнем, что превратились в первобытный хаос. Но борода была аккуратно уложена и причесана. Не будь ее, Джером смахивал бы на местного сумасшедшего в его этом скромном мятом халате с угловатыми узорами.

– Эльфийка? Тут? Определенно. Здравствуй, красавица! – Джером вышел босиком за порог и обнял Гуинед. – Как давно я не видел эльфа. Кто тебя привел, дорогая моя?

– Горн со стены.

– Горн? Не помню такого. – Джером нахмурился, словно ребенок, решающий задачку. – Ага! Помню. Много говорит, почему-то называет тебя «эльфкой» и чем-то похож на пухлого щенка с бородой?

– С последним я бы поспорила.

– Хоть всю ночь будем спорить, ты проходи, проходи. Уж прости, тут такой бардак. – Джером накинул одеяло на хаос, что творился на столе. – Так лучше. Видит богиня, мне нужна жена. Кто будет присматривать за домом, пока я на войне? Мне повезло, что дела клана требуют моего личного внимания, иначе мы бы не встретились. Ты бы говорила с моим наместником, а он еще тот зануда! – Джером понизил голос до шепота. – Он читает только книги по военному делу и сборники пошлых анекдотов. Никакого воображения! А как же книги об огромных черепахах? О небесных всадниках? Садись, садись. Не туда! Там сидит мой кот, он не любит, когда его место занято. Садись сюда. – Джером скинул одежду с кресла, взял небольшой табурет и сел напротив Гуинед. – Ну, рассказывай.

– Даже не знаю, что такого рассказать.

– Ваш Священный Маяк все еще горит?

– Горит.

– И вы выяснили, какая энергия его питает?

– Энергия богини Эл’Ари, конечно же.

– Э! Неверно. Боги не обладают такой силой. Освещать Светоч столько лет без перерыва? Ни за что не поверю. А кто ты такая? Жрец? На тебе одежда жрецов.

– Я училась быть жрецом. На мне их одежды. – Гуинед посмотрела на широкие рукава с узорами, словно проверяя, на месте ли они. – Но я воин.

– Покажи!

Джером подскочил, схватил Гуинед за руку и вытащил ее на задний двор. Там стояли мишени, манекены, бочки, изрезанные тренировочным мечом, и даже небольшая арена для спарринга.

– Покажи! – повторил вождь. – Я столько слышал о ваших воинах, но ко мне приходили только торговцы. Правда ли, что свой стиль вы называете Танцем Смерти? Правда ли, что один эльф может порезать пятнадцать врагов?

– Если враги совсем не умеют держать оружие, а эльф – мастер меча. А свой стиль мы называем Haalari.

– Покажи!

Джером схватил свой топор, а Гуинед бросил меч. Эльфийка не приняла оружие. Она достала два длинных кинжала, хотя некоторым гномам впору называть их мечами. Гуинед держала клинки обратным хватом и казалась совсем спокойной. Даже неготовой к битве.

Джером напал первым. Обычно гномы били сверху, пытаясь подцепить щит врага или сразу размозжить ему череп, но вождь зашел справа и снизу, словно хотел сделать подсечку. Гуинед легко ушла влево. Тогда Джером перехватил топор и ударил наотмашь, а затем сразу увел оружие вверх, выставляя плечо вперед.

Любой, кто сражался бы с Джеромом в тот день, уже лежал бы, сбитый титаническим ударом плеча гнома. Но Гуинед легко отбила топор, а от толчка ушла ровно одним шагом.

Эльфийка не била, только парировала. Она медленно отступала, но ровно на один идеальный шаг за удар. Каждое ее движение было идеальным, хоть и простым. Гуинед словно читала мысли Джерома и мягко парировала каждый его выпад.

Когда дыхание вождя сбилось, Гуинед наконец перешла в наступление. Она ударила рукоятью в плечо, перехватила руку Джерома и выбила его топор. Эльфийка развернулась, ударила гнома в другое плечо так, что его рука мигом онемела, а следующим пируэтом оказалась так близко к нему, что почувствовала слабый запах пота. И ее клинок был прижат к горлу Джерома.

– Haalari, значит, – сказал Джером, пытаясь отдышаться. – Воздух. Кажется, так переводится?

– Ветер.

Доктор собирал вещи. Не быстро и резко, наоборот, с медитативным спокойствием. Он трижды переложил свою рубаху, пока она не легла ровно так, как того хотел Доктор. По итогу в его сумку поместились все записи за последние два года, вся немногочисленная одежда, перья, чернила, образцы и несколько дорогих свечей, Доктор не мог позволить себе покупать новые.