Игнат Кравцов - Соноканский воин. ИЗГНАНИЕ

Когда, наконец, настал день нашего отъезда, отец проснулся и увидел, что я уже собрал вещи и жду его у двери. Я был похож на одного из волчат, который взволнованно переминался с ноги на ногу, ожидая, когда ему бросят кусок мяса. Я не уверен, но похоже мой язык тоже болтался, вывалившись изо рта.

Все, что мне могло понадобиться, я запихнул в дорожную сумку в тот день, когда отец впервые сказал мне, что я должен присоединиться к нему. С тех пор сумка ожидала наступления этого знаменательного для меня события.

– У тебя есть меч? – спросила моя мама, начав читать длинный список пунктов, которые она всегда зачитывала перед тем, как отец уходил по контракту.

Я постучал по рукояти на поясе.

– Метательные ножи?

– Да.

Я провел пальцами по своей кожаной куртке. Мама сшила для них изнутри специальные кармашки.

– Длинный лук взял?

– Конечно, вот же он, – я указал на колчан со стрелами, лежащий рядом со мной.

Мама так и не подняла глаз от своего списка.

– Ты уже пополнил свой огненный мешок?

– Да, – сказал я, перечисляя вещи в маленьком красном мешочке.

– Кремень, волокна конопли, смолистая древесина. Берестяные грамоты не забыл?

Я закатил глаза и раздраженно фыркнул:

– Да, мама, я все взял. Не переживай!

Мы продолжили просматривать список, мама проверяла пункты на ходу. Я чувствовал себя настоящим воином, проходя через ту же самую рутину, которую наблюдал за своими родителями бесчисленное количество раз, когда собирался отец. На этот раз настала моя очередь.

К тому времени, как мы закончили прощаться и двинулись по южному туннелю, ведущему на поверхность, я был почти готов выпрыгнуть из кожи от радости и возбуждения. Я старался идти быстрее, но отец только улыбнулся и сказал:

– Мы доберемся туда, когда доберемся.

Половина туннеля, по которому мы шли, была выложена булыжником с одной из главных улиц старого города. Она сложилась сама по себе во время обвала и извивалась вверх по стене, прежде чем оказаться у нас под ногами.

Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось. Одной из самых замечательных особенностей жизни под землей было то, что нам редко приходилось сталкиваться с экстремальными погодными условиями. Тепло от потоков магмы в нижних тоннелях помогало регулировать температуру. Я сделал глубокий вдох и выдох. Я еще не мог видеть своего дыхания, но пощипывание в воздухе дало мне понять, что наступила осень.

Туннель заканчивался в Атриуме большого здания. Я понятия не имел, для чего он использовался до Великого землетрясения, но, судя по размерам, он был очень важен. Задняя половина здания рухнула, только вход и часть западного крыла остались почти нетронутыми. Яркий свет лился сквозь разбитые окна спереди и сбоку, и мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть, куда мы идем.

Отец погасил факел, и мы двинулись по некогда элегантным плитам, теперь потрескавшимся и выцветшим от времени. Стук наших сапог эхом отдавался от стен. Два стражника, каждый с гербом своего клана, жестом приказали нам остановиться. Существовало три клана, которые составляли общество соноканцев: Орпы, Раджу и Кованы.

Орпы – клан, к которому принадлежала моя семья, на древнем языке означал «сила». Раджу означало «быстрый», а Кованы – «скрытый» или «невидимый». Временами мне казалось, что моя семья попала не в тот клан. Клан Кованов подошел бы нам лучше.

– Он очень приметный, – сказал стражник из Кована, подходя к маленькому письменному столу.

Отец улыбнулся:

– Так и есть.

Стражник взял перо и обмакнул его в чернильницу.

– Куда ты направляешься?

– Тосвел.

Он нацарапал что-то в своей огромной книге.

– Контракт? – спросил стражник.

– Да, – ответил отец.

– Вы поедете по южной дороге вокруг гор или на запад через ущелье и дальше мимо Норшарага?

Стражник перестал писать и внимательно посмотрел в нашу сторону.

– Норшараг сократит твое путешествие на четыре—пять дней, но … – он посмотрел на меня, – это гораздо опаснее.

– Мы справимся! – сказал я, выпятив грудь вперед.

Я не собирался выглядеть так, будто нуждаюсь в няньке. Стражник улыбнулся:

– Мне нравится твое отношение.

Отец, казалось, хотел что-то сказать, но только кивнул. Стражник снова принялся писать.

– А когда вы собираетесь вернуться?

– Запиши нас на три недели. Самое большее – полная луна.

Стражник кивнул и добавил что-то в огромную книгу, затем присоединился к стражнику из Раджу, чтобы открыть двери.

– Надень свои очки, – сказал отец.

Я последовал его совету и полез в дорожную сумку. Мне не очень нравилось носить эти очки. От них у меня всегда начинала болеть голова, но солнечный свет без них был еще хуже. Обычно нашим глазам требовалось несколько дней, чтобы приспособиться к яркому свету.

Очки были очень труднодоступны, их практически невозможно было купить, а это означало, что они были довольно дорогостоящими. Большинству семей повезло иметь одну пару. У нас их было двое. В каждом клане было несколько человек, которые сдавали их в аренду за процент от контракта арендатора. Если их не было, люди просто носили широкополую шляпу и страдали от яркого солнечного света.

Моему отцу удалось заключить контракт в Аквилоне еще до моего рождения. Находясь там, он нашел воздуходува, который специализировался на уникальном стекле. Он заставил его сделать тонированное стекло для двух пар, а затем нанял портного, чтобы зашить стекло в кожаные ленты. Было гораздо дешевле приобрести эти предметы по отдельности, чем приобрести готовую пару очков.

Я затянул ремни сзади, но не слишком туго. В прошлый раз я провел два дня с сильной мигренью. Мягкая кожа на внутренней стороне ремешка предохраняла мою кожу от натирания, но они все еще раздражали меня. Во-первых, очки отрезали все периферийное зрение, поэтому я потратил много времени, перемещаясь взад и вперед, чтобы следить за своим флангом. Я чувствовал себя как лошадь с шорами.

Как только наши глаза оказались в безопасности, стражники открыли дверь, и мы вышли наружу. Даже с затемненными стеклами солнечный свет был ослепительным. Стражники пожелали счастливого пути и быстро закрыли за нами дверь.

Несмотря на яркий свет, лишавший возможности хорошо видеть, солнце согревало мои руки и лицо. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я последний раз был наверху. Я и забыл, насколько все здесь по-другому.

Запахи были неестественно резкими, без привычной сырости нашего подземного дома, заглушавшей их внизу. Ветер хлестал меня по лицу, посылая крошечные шишки по моим рукам. Даже звук моего собственного дыхания действовал на нервы без его обычного глухого эха от камня внизу. Это было нехорошо и неплохо, просто по-другому.