Тэо Наран - Маг Многоцветья

…Кто ты? Подожди… Не оставляй меня.

Женские руки. "Я с тобою".

Пламя. Пламя. Жгучая боль.

И темнота…

***

Есть такая поговорка: Север там, где северянин. И добавляют иногда, обычно с тяжелым вздохом: будь то хоть Южный Океан, хоть Восточная пустыня. Так вот, это – чистая правда. И ладно еще один северянин, но если их соберется два или больше – то абсолютно точно где-то в ваших землях будет кочевать небольшой кусочек какого-нибудь северного княжества, со всей причитающейся культурой и характерным поведением. Инис готова была допустить, что они привозят с собой даже кого-нибудь из своих Ледяных богов. Если их боги, конечно, существуют.

Потому найти Игрейну было совсем не сложно. Хоть своего истинного имени и не раскрывая, почтенная королева путешествовала в этот раз в сопровождении десятка спутников – а целый десяток северян – это непременно лагерь, шатры, звериные шкуры, кабаны на вертелах и аура беспорядка на несколько миль вокруг.

Примерно такая картина и предстала глазам Белого Менестреля, когда Инис вышла из чащи леса на запах жареного мяса и звук нестройного хора трех пьяных голосов. Она не таилась: какими бы растяпами ни выглядели отдыхающие даанийцы, смертельно опасно было недооценивать их боевые качества. И, между прочим, на поле битвы дисциплина у них всегда железная. Ни за что не поверишь, если сначала увидишь северян в минуты затишья.

Про "мирное время" по отношению к ним не скажешь. Потому что война для северян – не катастрофа, а органичная часть жизни. Детей учат сражаться, кажется, немногим после того, как учат их ходить, а первейшей доблестью на Севере почитается сила. Северные княжества находятся в постоянной войне друг с другом и в постоянной войне с суровой природой своего края. Однако при всем том, за всю историю они почти никогда не пытались напасть на южные страны. Одной из причин тому была их запутанная Ледяная религия.

Когда Инис вышла на свет костра, один из певцов тут же ее заметил и, ткнув товарища локтем в бок, выдал радостную – и содержащую не так уж много цензурных слов – тираду на даанийском, смысл которой сводился к восклицанию: "Смотри-ка, девка!" И дальше он, еще более радостный, со всем недвусмысленным намерением на лице, направился к девушке. Пьяные товарищи выражали буйное одобрение его действиям.

Конец их радости положили две вещи. Первой был длинный нож Инис, вонзившийся в землю в сантиметре от ступни даанийца. Дааниец тут же остановился и посерьезнел: от вида оружия хороший северянин всегда как следует трезвеет. На лице менестреля не дрогнул ни единый мускул. Она все так же безразлично взирала на мужчину, как и до того, как метнула свой нож. Притом движение ее он вряд ли заметил бы и в трезвом виде.

Двое других похватались было тоже за свои мечи, но тут прилетела и вторая вещь – маленький топорик, глубоко вошедший в ствол дерева точно между товарищами. Правый при этом лишился пряди волос.

Даанийцы как-то сразу заметно поскучнели и попрятали клинки обратно в ножны. Зато хозяину – вернее, хозяйке – топора было самым очевидным образом весело

– Инис Верделл! – жизнерадостно объявила королева Игрейна Даанийская. – Я вижу твой нож. Ты хочешь сразиться?

– Если только совсем другим оружием, – усмехнулась Инис, прикоснувшись к грифу лютни за спиной. – Привет тебе, Игрейна.

– Тогда что тебя ко мне привело, если не хочешь драться? – удивилась северянка, попутно одарив подчиненных мимолетным взглядом, да таким, что тех мгновенно и след простыл. – Эх, кто бы отказался от хорошего поединка с тобою?

– Будем считать, что я здесь просто мимо проходила. Но я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, уж удружи.

– Чего не сделаешь для знаменитого менестреля, – хмыкнула королева. – Пойдем ко мне в шатер.

Инис последовала за нею. Игрейна была юной девой несколько младше Инис – лет двадцати с небольшим. Высокая и сильная, она была, кажется, образцом северной воительницы, обладала замечательно тренированным телом, и штаны мужского кроя из оленьей кожи, которые она носила, не стесняясь, даже здесь, в Рандаире, ничуть не скрывали мускулистой красоты ее ног. На груди у нее болталось устрашающего вида ожерелье из клыков северного гигантского медведя – и Инис даже не сомневалась, что грозному зверю не посчастливилось встретиться именно с самой Игрейной. На бедрах девушка носила пару кинжалов в резных ножнах и пояс из круглых медных бляшек с разнообразными полезными с точки зрения северной религии символами. Медные же браслеты с изображением диких зверей охватывали руки королевы, украшенные, помимо них, некоторым количеством шрамов и одной татуировкой. И все же Игрейна была красива – даже на взгляд непривычного южанина. Было что-то чарующее в той дикой красоте, что отражалась в ее серых, будто пасмурное небо, глазах.

А Инис всегда особенно живописными казались волосы Игрейны, гривой спадавшие на спину, с бессистемно заплетенными косицами в них. В гриве загадочным образом чередовались черные и белые пряди, и Инис за все годы знакомства с Игрейной так и не узнала, какой цвет настоящий. Или, может быть, сразу оба?

– Будешь? – Инис с благодарностью приняла кубок. Она не любила спиртное, все его виды, но отказываться было невежливо, учитывая, что она сама заявилась к северянам в лагерь. – А как поживает Мирта?

– А ты давно ее видела?

– Года полтора назад.

– Значит, позже, чем я, – вздохнула Инис.

Игрейна слегка улыбнулась.

– Думаю, она до сих пор не простила тебе выбор профессии. И я понимаю ее: из тебя получился бы воин что надо, Инис. Судя по тому, что предстало моим глазам, твои умения не заржавели даже теперь, когда ты только и делаешь, что терзаешь этот несчастный кусок дерева за твоей спиной…

– Бедный менестрель должен уметь защитить себя, – пожала плечами Инис. – Особенно, если менестрель этот – девушка.

– Тебе ли жаловаться, Инис, – фыркнула северянка. – Так все же, по какому поводу ты мимо проходила?

Инис подумала и все же отхлебнула вина из чаши. Напиток оказался на удивление неплох.

– Слышала я, что ты ищешь книгу Ааши… это так?

От одного упоминания Великой книги по коже пробежали мурашки.

– И кто, интересно, все разболтал, – пробормотала Игрейна будто сама себе. – Знала бы – уже кто-то бы стал на одну голову короче!

– А ты вина им поменьше выдавай, – посоветовала Инис. – Так значит, правда ищешь. Имеет ли смысл спросить тебя, для чего?

– А для чего все ее ищут? Лично я – ради блага своей страны и своего народа. А, скажем, ты, Инис, тебе она зачем?

– Мне – может быть, просто взглянуть, – опустив ресницы, Инис водила тонким пальцем по кромке кубка. – И, может быть, сложить балладу о великой северной королеве… Ты ж меня знаешь давно, Игрейна: нет ничего для меня желаннее, чем хорошая история.