Артур Арапов - Сказки для потомков – 2

Час прошёл, второй пробежал, третий промчался. Вымотался уже бедный царевич, а жаба в Василису всё не превращается и не превращается.

– Что же это за напасть-то такая! – чуть не плачет Иван. – И долго мне ещё мучиться?

– Видимо, Ванечка, не от всей души ты стараешься, вот я и не превращаюсь в Василисушку, – отвечает ему жаба. – Ты уж будь со мной понежней да поласковей. Не смотри на мой облик теперешний. Я же всё-таки ни какая-то там обычная жаба болотная, а жена твоя законная.

И ещё три часа Иван-царевич промаялся. Уж как только не старался он быть и понежнее и поласковей, а толку всё не было. И рассвет за окном забрезжил, и петух давно прокукарекал… Жаба как была жабою, так ей и осталась!

– Всё! Не могу больше супружескую обязанность исполнять! – простонал обессиленный Иван-царевич. – Боюсь, исполнительный жезл скоро отвалится! Выполнил супружескую обязанность на три года вперёд! Сил больше нет!.. Ну, что же ты всё никак в Василису-то не превращаешься?

– Ты уж потерпи, любимый мой Ванечка, – проквакала жаба. – Я и сама уже измучилась. Да видно продолжить нам с тобою придётся. Заклятие больно уж сильное попалось!

И выпил ещё раз заморского зелья царевич для поднятия духа, и взвалил на себя снова жабу болотную, мерзкую и бородавчатую…

Но тут вдруг дверь в покои приоткрылася и на пороге – о, чудо! – сама Василиса Премудрая появилася!

– Ох! – охнула законная жена Ивана-царевича, увидев в объятиях мужа какую-то незнакомую жабу. – Как же это понимать, Ванюша? Али я не мила тебе больше, коли ты, пока я для твоего батюшки ковёр из лунных нитей шью, на всяких бородавчатых бросаешься?

– Что?! – не понимая происходящего, скинул с себя жабу Иван-царевич.

– А, может, ты зоофил, Ванечка? – спросила Василисушка. – И меня в болоте отыскал, да целоваться сразу полез. И любовницу вон тоже из болота притащил. Не случайно, видимо, тебя на всякую такую живность тянет… ох, не случайно! Вчера ты с лягушкой был, сегодня с жабой, а завтра? Крокодила в постель затащишь?

– Ква-а-а! – рассмеялась жаба нахальным образом. – Вот умора!

– Да это не то, о чём ты подумала, Василисушка! – вскричал Иван-царевич. – Я тебе сейчас всё объясню!..

– Да не нужны мне никакие твои объяснения. Не напрасно меня Премудрой прозвали. Я и сама всё прекрасно вижу. Извращенец ты, Ваня!

– Ква-а-а! – опять рассмеялась жаба. – Мало того, что извращенец, так ещё и дурак доверчивый! – спрыгнула она с кровати прямо на подоконник. – Вот нарожу я теперь головастиков, штук пятьсот, с физиономиями Ивана-царевича, и будет он мне алименты на болото высылать пожизненно! Ква-ква-ква!

И, со злорадным смехом, выскочила жаба в окно и плюхнулась в родное болото.

Три дня и три ночи не разговаривала Василиса Премудрая с Иваном-царевичем, но на четвёртую ночь всё-таки простила. И мужа и жабу. Ведь и сама она, следует признать, в лягушачьей шкуре побывала, и прекрасно понимала, каково это – без мужской любви и ласки годами в болоте томиться.

Жил-был русский народ. И вот решил он как-то раз с голодухи написать русскую народную сказку.

Собрался в чистом поле у звонкого ручья, покружил немного хороводы, попел песен, расселся у костра, и давай себе думать да гадать, как бы сказку написать.

– Ну, с чего начнём, други мои и подруги? – спросил один старейшина с длиннющей белой бородою. – Есть в головушках какие-нибудь мыслишки?

– Может, со слов «Ехал Ваня на кобыле, были оба они в мыле»? – предложил бывший конюх Степан Сергеич (почему «бывший»? Да потому что всех коней басурманы давно угнали).

– Неплохо, – ответил старейшина. – Но, пожалуй, следует придерживаться каких-то общих смыслов. – Может, ты, Парфён Михалыч, что толковое посоветуешь? – обратился старейшина к кузнецу.

– Могу, – кивнул кузнец. – Например так: «Солнце сияет во все концы. Звонко стучат и стучат кузнецы».

– Тоже неплохо, – похвалил старец. – Но хотелось бы, чтобы сказка велась о прошедшем времени. Чтобы не только мы, но и наши далёкие потомки слушали её и понимали, что она о наших заветных временах.

– А что, если начать со слов «жили-были»? – предложил бывший пастух Гаврилка (и коров басурманы угнали).

– Молодец, Гаврилка! – одобрил русский народ. – Давайте-ка таким макаром вообще каждую сказку начинать!

– Добро! – согласились старцы, хором качая длиннющими белыми бородами. – А дальше кто и что предложит?.. Только кумекайте побыстрее! А то нагрянут опять басурманы, пожгут деревни да баб наших в полон угонят, пока вы, тугодумы, думаете!.. Итак… «Жили-были» у нас теперь есть. Что дальше?

– Может, так сказать: «жили-были басурманы»? – предложил один охотник.

– Вот ещё! – возмутился русский народ. – Мы, по нашему разумению, сказку про наш народ сочиняем, а не про басурманский! На то она и зваться будет «русская народная»!

– Ну, так можно написать «жили-были… но издохли!», – подправил свою мысль охотник.

– Корней надо держаться. Корней! – вскричал самый старый старец.

– Точно, – согласились старцы помоложе.

– Тогда предлагаю так продолжить, – заявил бывший пастух. – «Жили-были дед да баба».

– А почему это сначала дед, а потом баба? – встрепенулся женский пол.

– А потому что мужик главнее женщины! – угрожая женскому полу кулаками, вскричали мужики.

– Тише, тише! Нечего спорить! – топнул ногой ещё один из старцев. – Если мы будем весь вечер попусту галдеть, мы до утра никакую сказку не придумаем! «Жили-были дед да баба» – начало приличное, даже оригинальное, но давайте предлагайте уже что-нибудь дальше! Мы – народ, сказка у нас народная, значит, и сочинять мы её должны всем нашим родом!

– Эх, жрать охота. Скоро ночь, а мы ещё не завтракали, – посетовал из заднего ряда молодой парнишка в дырявом лапте.

– Кто это там себе под нос лопочет? – приглядываясь, окликнули старцы. – Громче говори, коли есть что сказать!

– Да я говорю… – начал было паренёк, но вовремя спохватился. – Говорю, надо дальше сказать: «и была у них курочка».

– Ишь ты, курочка! – повторил народ, облизываясь (давно уже жрать всем хотелось).

– Откуда же у них курочка могла взяться, если всё басурманы проклятые отобрали? – спросил самый старый старец.

– Да эту отбирать не стали, – уточнил голодный паренёк. – Худосочная была. Никакого бы навару с бульона не было. Так, кости одни да шкура дряблая рябая.

– Ну, хорошо, – согласились старейшины. – Пусть тогда так и будет зваться эта бедная птичка: «Курочка Ряба».

– Умно! – возрадовался народ, громко аплодируя.

– И впрямь, хорошо получается! – одобрил бывший пастух. – А дальше можно сказать: «снесла курочка яичко».