Теффи Кевич - Ароматы свободы

– Послушай, Инесса, ты правда пришла очень не вовремя. Это дело непростое, но в первый раз нужно создать эмоциональную связь с человеком, а потом уже и действовать, выдавать факты, Профессор Раймонда не должна была тебя увидеть… не знаю, получится ли теперь ее завербовать, – жужжание, я слышала вместо слов одно жужжание.

«Тебе даже не рассказали, кого собрались набирать в отряд. Никто бы не сказал, что набирают убийц, воров, преступников. Тебя делают преступником, чтобы ты не вякала, чтобы не смогла так просто покинуть. На тебя просто- напросто собирают компромат!»

– Чем она может помочь? – вместо обвинительных слов спросила я, не видя смысл во внедрении старого человека в наши ряды.

– Чтобы ты не думала, но у старушки какое-никакое есть влияние. Представь спиногрызов она обучила, да они ж ее на руках носить готовы! – Гера вытянула ноги на столе, закидывая руки за голову; я переборола желание сломать ей конечности, вздохнув. – А, еще она того, умная. Типо, если будет организовывать вылазки, мелких осечек, как сегодня ночью не будет.

– «Мелких осечек»? – зубы заскрежетали, пропуская слова.

– Ну да, мелкие осечки. Операция прошла успешно, мы засветились, шоу устроили, полиция завела на нас еще одно дело. Чего бубнить-то? Выглядишь как разозленная собачка, к слову, только не плачь.

Кулаки сжались, грудь задышала быстрее, сердце биение ускорилось. Пульс ускорился.

Сто ударов в минуту, нет, скорее сто двадцать.

– Смерть человека для тебя – осечка? – пути назад нет, конфликта было не избежать. На ум шли одни ругательства.

– Смерть одного человека – не самая большая жертва, малышка. Лучше, конечно, без нее, но чем богаты. Фиговая у тебя система морали, таким, как ты жить трудно. То от смерти незнакомого человека на полыхаешь, то из-за одного несчастного фолка ледышкой становишься.

– Гера! – крикнула Сара, обернувшаяся на неподходящий ситуации звук.

Я рассмеялась с надрывом.

Сто пятьдесят, сердце становилось все легче и легче.

Сто семьдесят – меня ничего не сдерживало, я кинулась на врага, очень не вовремя увернувшегося от удара.

– Совсем больная?! – стул полетел на пол, но Гера осталась стоять на ногах.

Сто девяносто.

Меня же с ног чуть не подрезали, я прыгнула на стол, успев проскочить на пол, прежде чем платформа развалилась. Женщина не ожидала подлого удара по спине кнутом горячего чая, иногда подручные средства недооценивают, потому то вскрикнула.

Двести тридцать.

Здравый смысл покинул меня; я бросилась в рукопашную на Геру, распластав ее на земле. Лишь один удар долетел до ее высокомерного лица, украсив глаз, прежде чем на моей шее затянулась удавка. Ногти зацарапали шею, в попытках освободиться от удушающей пытки. Я не могла дышать.

Сто девяносто.

Сто семьдесят.

Сто двадцать.

– Успокоилась? – Сара хмыкнула, и до меня дошло, кто подверг меня мучительной пытке. В нос хлынул запах табака и кофе.

«Она никогда не была на твоей стороне, – подкинул мысль шепот, в кои-то веки, я была с ним согласна.»

Вскочив на ноги, я судорожно стала рыться во внутреннем кармане пиджака дрожащим руками, проведя ярко-жёлтой тканью по носу, я на последок вдохнула запах мускуса, прежде чем кинуть его прямо в Геру, с ухмылкой глядя на налившийся синяк.

– Я ухожу, – спокойно заявила я, глядя на сузившиеся зрачки в зелёных глазах.

– Не делай глупостей, Инесса, не нужно принимать решения на горячую голову! – бросила она мне в спину.

– Да ладно, побесится и успокоится!

Дверь хлопнула, а я стёрла кровь пошедшую из носа рукавом.

«Не нужно было связываться с сомнительными личностями, – и вновь, я была солидарна с шёпотом».

Нет. Опять не это.

Карандаш привычно лег в руку, чтобы продырявить бумагу в новом месте. Уже третье место, но ничего.

«Ты в пустую тратишь время, признай», – возможно, шепот и был прав, но я все равно искала положительные стороны таких вот вылазок.

В душном жарком помещении, будто в печке, стояла полу темень, чтобы разглядеть чужие лица, приходилось вглядываться напрягая глаза, после холодного и влажного воздуха улицы, вонь чувствовалась еще сильнее, а вид лежачих на полу тел не вызывал ничего, кроме отвращения и жалости. Грязь на ботинках выглядела и то более эстетично. Я поморщилась, отдирая бумагу от липкого стола, это стоило предусмотреть, в который то раз. Зачеркнув и это место, плюнув, я направилась на выход. Больше ничего интересного меня тут не ждало…

«На бис, на бис, на бис!» – неожиданно громко произнесли пьяные тела.

Борцы вышли на сцену, вновь, я вернулась за столик. Фолки были уже в изнеможении, то как они собирались сражаться, для меня было загадкой. Знакомый задохлик выглядел ужасно, с момента последнего боя, у него поубавилось конечностей, вместо родной ноги стоял протез, а огня в глазах поубавилось. Всего за несколько недель, он превратился в тридцати летнего фолка, ему оставалось не долго, даже шлейф из острого запаха специй выдохся.

Его противник выглядел чуть лучше, да и запах горчицы исходил от него более сильный. Уставший – да, но не вымотанный. Первый бой окончился ничьей, но вот чем кончиться второй, предсказать было трудно. С одной стороны задохлик был на последнем издыхании, тяжёлая одышка слышалась даже из далека, но… огоньку он еще мог задать. Во всех смыслах.

Ставки пошли по второму кругу; я оставалась наблюдателем. Предчувствие подсказывало, что сегодня кто-то умрет, как и на двух таких же боях до этого, сердце сжималось, но будто ожесточившись, делало это через силу, нехотя. К причинам ненавидеть Кассандру добавился еще один пункт. И с этой женщиной мы делим кровь, передернувшись от мысли, я с напряжением наблюдала за дракой.

– Пить будешь? – бармен попыталась завладеть моим вниманием. – Я видела, деньги ты не ставила, так что заказать что-нибудь не грех.

– Я не пью, – приняв максимально гордый вид, отмахнулась от предложения.

Начало ознаменовалось огнём, значит, других козырей у задохлика не осталось, он прыгнул, но враг ловко увернулся. Приземлившись, фолк тяжело отдышался, враг подступил сзади…

– Врёшь! Хоть один коктейль закажи, знаешь ли, мне нужно что-то кушать, – настаивала бармен. – эх, в любой момент полиция нагрянуть может и я на улице окажусь…

«Какая к черту улица?! Тут человек сейчас умрет, дура!» – хотела ответить я, но по-сильнее вцепилась в стол.

Задохлик не мог подняться, он весь дрожал, а из двух глаз пошли слезы, третий зажмурился, враг подступал сзади, фолк не слышал чужих шагов, но был без сил. Клинок из воды появился из неоткуда, прошёлся по шее и исчез, оставив после себя лужу крови и обезглавленное тело.

– Точно не хочешь выпить? – ехидно раздалось рядом.