Александр Муниров - Ностальгии жителей Города-Дома

Инженер не увидел связи между примером и текущей ситуацией, но не стал уточнять. Вместо этого спросил:

– А тебе еще долго работать?

– Работать пятнадцать минут, но после нужно выждать некоторое время, чтобы убедиться в том, что нет протечек, – сказал Слесарь.

– А ты можешь это сделать сам?

– В обход инструкции?

– Ну… типа того.

– Знаешь, четыре месяца назад меня лишили премии за то, что я установил кран взамен прогнившего на холодном водопроводе в одной из настоящих коммуналок – другом здании, помоложе. Некогда было ждать инженеров из Города-Дома, все заливало, люди сидели без воды, ну я и пошел им навстречу. А когда начальство приехало, то стало возмущаться: якобы я мог сделать что-то не то без их мудрого надзора; после мы поругались, я, естественно, оказался неправ и был наказан. Так что нет, сиди уж. Уедешь домой попозже, ничего не случится. Кстати, про клопов в диване я пошутил, они не живут там, где не живут люди: им же питаться нечем.

Инженер покосился на диван, но садиться пока не стал. Надо было выждать паузу, чтобы можно было сделать вывод, будто сел сам по себе, а не по указке Слесаря.

– Там скелет в шкафу. В буквальном смысле.

– Да, я знаю. Тут раньше жила одна женщина, занималась полями и искусственным интеллектом. И скелет – один из ее опытных образцов. Ну, то есть, то, что осталось от опытного образца.

– А ты откуда знаешь? – Инженер понимал, что обращаться к более старшему и опытному Слесарю нужно на «вы», но не собирался этого делать, чтобы окончательно не развеять иллюзию собственного руководства, Слесарь-то ему «тыкал».

– А я ходил на ее лекции, когда сам вел научную деятельность. Это сейчас я слесарь, а раньше был доцентом технических наук в области электромагнитных волн.

– Чего?

– Электромагнитных волн. У тебя же, наверное, высшее образование, должен бы знать об электромагнетизме.

– Да нет, я знаю. Просто другое непонятно, – сказал Инженер, все-таки сев на диван. В окно с новым порывом ветра посыпалась мелкая снежная крошка. Единственным источником света был фонарь, стоявший на полу, входивший в штатное снаряжение рабочих. Снег за окном в этом свете казался темным живым существом, пытавшимся влезть в комнату, – если вы ученый, – он передумал и все-таки перешел на «вы» – ученый же, – то почему здесь работаете?

Слесарь крякнул и подтянул муфту.

– Ну вот, кажется, не капает. Не понимаешь? Твое поколение просто воспитывалось на других ценностях. Вот ты наверняка закончил какой-нибудь крутой университет на деньги родителей-бизнесменов. Наверняка твоя дипломная работа не стоит выше тройки, а если и стоит, то лишь потому, что папа знаком с деканом. Когда ты тут появился впервые, то наверняка был такой важный, будто знаешь все на свете. Вас там наверняка учили, что важно не образование и реальные знания, которые ты можешь применить, а статус, который дается образованием. А то, что ты ни хрена по факту не знаешь – не так важно, пускай об этом думают подчиненные. Но зато, если тебя завтра уволят, потому что кто-то более важный захочет поставить своего сыночка на твое место, то ничего не изменится, кроме твоих собственных проблем, потому что таких как ты – полно. А мне еще надо будет замену найти: работников, готовых трудиться в старом городе, очень мало. К тому же, я всегда смогу работать таким же, вот, как ты инженером, который только и умеет, что сидеть на диване. А ты муфту на трубу без дополнительных навыков не сможешь наложить.

– Вообще-то это не так, – с обидой сказал Инженер, – я закончил университет с дипломной работой на пять, причем сам, без помощи родителей.

– Ну, тогда ты молодец, – ответил Слесарь, – а я стал слесарем тогда, когда надо было кормить семью, а ученым задерживали заработную плату за четыре месяца. Слесарем же можно было помимо официальной работы еще и подрабатывать. Люди, когда уставали ждать официальной помощи и не имели денег, расплачивались со мной молоком и колбасой, полученной по талонам. А у меня тогда была жена и двое детей, и их надо было кормить. Один из них, кстати, выучился на инженера и живет в Городе-Доме, а о родителях и думать забыл. Занимается внутренними разводками. Дочь заканчивает учиться на медсестру на юге.

– Мне теперь надо извиниться за то, что у вас не сложилась жизнь? – спросил Инженер.

Слесарь-ученый что-то буркнул про себя, вслух же сказал:

– Не надо. Ты извини, если я тебя обидел. Пойду, открою кран на чердаке и постучу по трубе. Как услышишь, посмотри, потечет вода или нет. Если муфта будет мокрой, стукни три раза. Если нет – четыре. Хорошо? Справишься?

Не дожидаясь ответа, Слесарь вышел в коридор и хлопнул наружной дверью.

– Вот придурок, – пробормотал Инженер.

Складывалось ощущение, будто Слесарь специально устроил эту протечку для того, чтобы немного почитать мораль, в счет каких-то своих старых обид.

Инженер достал телефон и посмотрел на экран. Связи не было – плохая погода делала и без того неустойчивую работу мобильных телефонов невозможной.

Огляделся.

Сложно было представить, что в этой квартире жила женщина. Во всяком случае, в такой темноте, с ободранными стенами и грязным потолком, без люстры и картинок на стенах. Все знакомые девушки Инженера завешивали стены коллажами, столы были завалены кучей вещей. Может быть, и здесь когда-то было нечто подобное, но прямо сейчас в это не верилось.

Сделав круг по комнате в поисках связи, Инженер остановился возле шкафа, где за стеклом прятались железные ребра.

Какая нормальная женщина будет держать в шкафу скелет? Кто знает, что тут еще?

Инженер открыл шкаф и внимательно осмотрел подобие человеческого каркаса. Ржавое железо: казалось, тронь, и развалится. Рядом с костями валялся пучок проводов, отрезанных от чего-то и уходящих в щель в нижнем ящике. Поколебавшись секунду, Инженер полез и туда, где обнаружил набор старых гигантских плат и какой-то черный прибор с вынутыми внутренностями.

Раньше скелет, очевидно, был более цельным и подключался к этой конструкции. Инженер щелкнул переключателем на приборе, но предсказуемо ничего не изменилось.

– Электромагнитных полей… – пробормотал он, и в этот момент раздались три железных удара у окна, настолько неожиданно и неестественно громко прозвучавших в пустой комнате, что Инженер подскочил.

Труба!

Он вернулся к радиатору и посмотрел на муфту. С нее ничего не капало. Взяв тряпку и протерев ей место ремонта, Инженер не обнаружил влаги и отстучал об этом в ответ.

За окном стемнело окончательно: четыре часа дня. В Городе-Доме не обращаешь внимания на умопомрачительно короткий день и непогоду: температура всегда одинаковая, а день от ночи отличается лишь уровнем освещения в строгих временных границах. Если не смотреть в окна, то можно легко забыть и о существовании осадков, и о низких температурах.