Вадим Богданов - Книга Небытия

Хитрый Джохи все разузнал у старухи ведовки. Поймать шидду, на самом деле, совсем не сложно, нужно только воткнуть стальную иголку в ее платье. Тогда шидда превратится в женщину, и будет послушной и покладистой. Правда, никто до сих пор не делал шидду женой, но ведовка сказала, что это вполне возможно, если найти траву мисурму, растущую на голом камне. Мисурма дает мужчине такие силы, что ни шидда, ни обычная женщина не смогут устоять перед ним.

Упорный Джохи искал мисурму три дня. Он облазил окрестности на полдня пути во все стороны. Джохи нашел мисурму и нес ее теперь к ведовке. Сегодня ночью шидда будет его.

Кхай-пхе! Да поможет мне Коркут, Бебе и Наш Бог тоже!

Правая нога неосторожного Джохи ушла в песок. Песок подхватил, потащил его. Джохи упал на бок, по-тараканьи перевернулся на живот, раскинул руки, подтянул к себе левую ногу – хотел упереться коленом, толкнуть тело вперед… Колено ушло в песок. Джохи шарил вокруг руками, куда мог дотянуться, хотел подняться на локтях. Локти ушли в песок. Джохи рванулся всем телом, что было сил – и ушел в песок по пояс… Песок проваливался в саму чамчаму, и Джохи проваливался вместе с ним. В чамчаме жил Киамат, прародитель зла. Джохи вспомнил об этом и снова попытался вырваться из зыби. Когда песок набился Джохи в рот, он перестал кричать.

Смерть была такой, как живой Джохи и представлял – провал: во тьму, в бездну, в беспамятство – в черный ужас. Когда Джохи окончательно умер, он осмелился открыть глаза.

В чамчаме было темно, но не долго. Когда песок перестал сыпаться, толстый и пыльный луч света лег на пол и часть стены. Мертвому Джохи было тяжело и страшно, он ждал кого-нибудь из слуг Киамата. Ждать было тяжело, дышать было тяжело тоже. Когда Джохи выбрался из кучи песка, стало полегче. Когда прокашлялся и просморкался, стало совсем легко. Даже слишком легко. Джохи вспомнил о хурджуне и испугался больше, чем когда умирал. Джохи снова зарылся в песчаную кучу. Хурджун нашелся. Видимо, помог Коркут.

Настороженный Джохи оглядел чамчаму и увидел Хембешая. Хембешай лежал у стены, он был огромным и безголовым. Джохи стал пятиться от Хембешая, а потом спрятался за песчаную кучу.

Примерно через час умный Джохи понял, что на самом деле он пока не умер. Во-первых, в царство мертвых не проникает свет, и там не видно неба, даже через дыру в потолке, во-вторых, Хембешай – чудовище наземное, а не подземное, и, в-третьих, Джохи хотелось помочиться, а мертвых не должны волновать плотские желания. Джохи слегка осмелел. Он высунулся из-за кучи, глянул на Хембешая. Так и есть – безголовый, ни глаз, ни ушей, ни носа. Ни увидеть, ни услышать, ни учуять Джохи Хембешай не сможет. Джохи показал Хембешаю свое презрение.

Возле Хембешая лежала толстая жердь, если ее поставить на вершину кучи и упереть в край дыры, то по ней вполне можно выбраться из этой ямы. Смелый Джохи стал бочком, бочком подбираться к жерди. Подхватил сухое дерево и только развернулся к куче, как тут что-то ухватило его за чарух. Джохи завопил и рванул к дыре. Как он вылетел на поверхность, Джохи сказать не мог.

Усталый Джохи сидел на краю песчаной воронки, в центре которой зияла дыра – провал в саму чамчаму. Джохи дышал – часто-часто, потом он разевал рот и орал, орал, сколько хватало дыхания, потом снова дышал, и опять орал – в его правую ногу вцепилась рука Хембешая.

Когда терпеливый Джохи все-таки обмочился, он осмелился тронуть руку Хембешая пальцем. Когда Джохи почти высох, он попробовал освободить свою ногу. Когда Джохи снова захотелось, он уже все понял. Это была латная перчатка – тяжелая, с хитрыми сочленениями пальцев, со стальными пластинами, наползающими одна на другую, подбитая мягкой кожей. Перчатка зацепилась кривым шипом за чарух, Джохи еле-еле оторвал ее.

Ошалевший Джохи примерил перчатку на правую руку, перчатка оказалась слишком большой. Примерил на левую – перчатка оказалась не на ту руку. Джохи хотел выкинуть перчатку к Коркуту, но потом передумал. Решил отнести ее предводителю Дамону.

Спасенный Джохи спрятал перчатку в хурджун и вприпрыжку побежал к стоянке племени. Надо успеть до темноты, он потерял слишком много времени. Кхай-пхе!

– Бальбандирет!

Юноша ухватил отцовского верблюда за узду.

– Удачен был ваш поход, отец?

Дамон перекинул ногу через обвисший горб, скатился с покатого верблюжьего бока.

– Удачен, сын, вернулись все. Хэн.

Дамон пошел в лагерь.

– Бальбандирет!

Юноша услышал, как клинок покидает ножны. Хэн! Бальбандирет пригнулся, уходя от удара – резко дернул верблюда вперед, прикрылся им, отскочил, на ходу обнажая свою саблю, ее подарил отец. А его уже догонял сверкающий смерч. Бальбандирет отбил один удар, другой, третий, он отступал, отступал, ноги не успевали, корпус слишком завалился назад. Юноша гибко вывернулся, ушел кувырком прямо под чужой клинок, вперед и в сторону. Атака замедлилась, но лишь на мгновение. Сабли сыпались и разлетались с блеском. Бальбандирет начал контратаковать, но вдруг потерял вражеский клинок… кровь ударила в голову, в уши, шибанула жаром – это смерть.

Бальбандирет замер.

– Слишком высоко держишь меч – защищая голову, забываешь о промежности.

Юноша проследил взглядом – чужой клинок снизу вверх, изогнувшись, будто клюв ибиса, прошел под его рукой и ткнулся почти в самый пах. Почти ткнулся.

– Ты не знал этого удара, сын? Я научу тебя. Хэн.

– Спасибо, отец.

– Идем, сын. Поймай верблюда.

Когда Дамон и Бальбандирет подходили к лагерю, они увидели несчастного Джохи. Джохи еле ковылял, его хурджун волочился по земле, ног подгибались, голова болталась из стороны в сторону, как ботало у коровы.

– Непослушный Джохи! Ты уходил со стоянки? – Дамон нахмурился – когда воины отправлялись в набег, в лагере каждый человек был на счету, мало ли что могло случиться.

– О-о… О, кхай-пхе… О, славный Дамон… – Джохи еле ворочал языком от усталости. – Ты не будешь ругать меня, если увидишь, что я принес тебе из самой чамчамы.

Джохи вывалил содержимое хурджуна.

– Колючки? Ты что, смеешься надо мной?! – Дамон, кажется, действительно рассердился.

– Хой… Нет, не то… – Джохи вытащил из сумы, снова зацепившуюся за что-то, латную перчатку. – Я отнял ее у самого Хембешая! Для тебя, о Дамон!

Дамон принял перчатку из рук Джохи. Примерил на правую руку, перчатка оказалась велика, хотел примерить на левую, но передумал и передал Бальбандирету. Тот жадно схватил ее, натянул на руку.

– Эх! Велика самую малость! Какая замечательная перчатка, отец!

– Где ты нашел ее, удачливый Джохи? Сможешь показать место? – Дамон положил Джохи руку на плечо.

– Конечно, господин мой, конечно!

– Там, где была одна перчатка, должны быть и остальные доспехи. Хэн! Но нам пора уходить с этой стоянки… Мы найдем их, когда снова вернемся в эти края, – Дамон повернулся к Бальбандирету, посмотрел на его руки, плечи… – А ты пока подрастешь, сын мой. Я думаю, скоро доспехи Хембешая станут тебе впору. Не зря твоя мать Вельда принадлежит к роду северных великанов. Ты молодец, Джохи, приходи сегодня кушать кебаб в мой шатер. А эти колючки, их не станет есть даже черный верблюд Шайтана. Бальбандирет, собери их и брось в костер, а то кто-нибудь разорвет о них свои чарухи. Что с тобой, невеселый Джохи? Идем, у меня есть, чем угостить тебя и до кебаба. Хэн!