Ксимена - Слуга Инквизитора. Повесть

Я мало что понял из объяснений, кроме одного: мой Господин никогда меня не бросит. И вот тому подтверждение.

Лет пяти-шести от роду я подхватил лихорадку. Хозяева дома, где мы остановились, были в ужасе, думая, что у меня чума, и просили Господина сдать меня в госпиталь при аббатстве. Дней пять я метался в жару, бредил и только пил отвары, которые готовил Господин. Он не отходил от меня ни на шаг. Иногда в полудреме я видел, как он толчет в ступке какие-то снадобья, заливает их кипятком, смешивает, а потом осторожно вливает мне в рот. Гадость страшная – эти его отвары, скажу честно! Однажды ночью, почувствовав на лбу холодный компресс, я услышал, как мой Господин тихо шепчет: «Боже милостивый, услышь мою молитву. Санчито, сынок, открой глаза…». С трудом разлепив запекшиеся от жара губы, я ответил: «Я слышу тебя, отец…». Господин перекрестился: «Слава Всевышнему! Спи, сын мой, теперь я спокоен». С того времени я пошел на поправку…

Забегая вперед, дам вам, сеньоры, несколько, так сказать, зарисовок с натуры. Чем дольше я служил моему Господину, тем больше узнавал его. И каждый раз он удивлял и восхищал меня своей мгновенной и абсолютно непредсказуемой реакцией на события. Не из простого рода был мой Господин, ей-богу! С аристократами и с простолюдинами он вел себя, как равный, чего не скажешь о тех, с кем он встречался. Его боялись и избегали, стараясь держаться как можно дальше. Оно и понятно, каких только ужасов не рассказывают сплетники об инквизиторах и охотниках на ведьм, часто совсем без оснований.

Не было ничего, чего бы он не знал или не умел. Он даже с нашим вороном Пако умел говорить так, что птица его понимала. При необходимости Господин использовал Пако, как почтальона, и птица всегда возвращалась с ответом.

Был еще один забавный случай. Мы остановились на ночлег в занесенном снегом урочище. Пока я обустраивал место ночевки, распрягал лошадей, разводил костер и таскал охапки еловых веток для ложа, Господин стоял на холме, лицом к заходящему солнцу. В такие минуты беспокоить его было нельзя. Я набрал снегу в котелок и подвесил его над костром. Когда вода закипела, Господин вернулся к костру, протянул озябшие руки к огню и спросил:

– Ну, что, Санчес Роберто Нортон Рохас, чем сегодня угощать будешь?

Я пожал плечами:

– Кипятком, Господин… Больше ничего нет. Я не рассчитывал, что мы так задержимся.

– Да уж, с этой рыжей бестией в Вайсдорфе пришлось повозиться, зато господа инквизиторы без доказательств увидели ее богомерзкое нутро: «Ворожеи не оставляй в живых». И ведь не раскаялась, чертовка, – проворчал Господин. – Значит, кипяток? Тогда будем считать, что у нас пост.

Порывшись в карманах плаща, он достал пару сухарей и один из них протянул мне.

О, как меня восхищали карманы плаща моего Господина! То он извлекал из кармана горсть монет, то мешочек с какой-нибудь ароматной травой или кореньями, то клочок бумаги и бутылочку чернил, то фляжку с целебным настоем, то стилет или нож в чехле. Я уже не говорю о Библии, серебряном распятии, флаконе святой воды и розарий – четках особой красоты. Казалось, что карманы плаща бездонны и всегда в них есть то, что нам необходимо в эту минуту. Извините, я отвлекся. О моем Господине и его достоинствах я могу говорить часами.

Итак, он протянул мне сухарь. Отломав кусок, я позвал Пако, сидевшего на сосне. Наклонив голову набок, ворон удивленно разглядывал скудный ужин, а затем шмыгнул в свою клетку, порылся клювом в какой-то щели и подлетел к Господину. Каркнув, он бросил ему под ноги золотой солид.

– Ты погляди, какой хитрец! Эй, тварь божья, а ну скажи, что мы можем купить в этой глухомани? Где ж ты его нашел, Пако? Воровать – грех, – Господин рассмеялся так громко, что с ветвей ближайшей сосны сорвался снег и упал на землю.

Ворон обиделся, взмахнул крыльями и улетел в темное небо. Господин проводил его взглядом и кинул мне солид: «Лови! Ты хозяин птицы, тебе и владеть золотым».

Когда мы уже почти спали, согревшись кипятком, раздалось шумное хлопанье крыльев.

– Санчо, кто-то спугнул птицу, – негромко произнес Господин, всматриваясь в темное, усеянное звездами, небо. – Да это же Пако! Только как-то странно он летит, будто кувыркается в воздухе.

К нашим ногам с высоты шлепнулась примороженная рыбина, а Пако с веселым «крух, крух» опять уселся на сосну. Как ворон понял, что мы голодны, одному Создателю ведомо, но поужинали мы знатно. Только вот спать пришлось совсем мало…

…Когда мне было лет девять-десять, мы посетили небольшой северный городок. Господин оставил меня на Ратушной площади стеречь наши пожитки, а сам пошел в базилику. Оставшись один, я первым делом выпустил полетать Пако и стал глазеть по сторонам. И тут меня окружила ватага местных мальчишек, настроенных явно недружелюбно.

– Эй, ты чего тут стоишь? Откуда ты здесь взялся? Здесь наше место, убирайся вон!

Я молчал, размышляя, что ответить. Не успел я опомниться, как вся ватага кинулась на меня и сбила с ног. Драка была жесткой, клянусь святым Мартином! Получив очередную оплеуху, я увидел мальчишку, который схватил наш дорожный мешок. Я рассердился: как он посмел притронуться к вещам моего Господина?! В голове как будто что-то щелкнуло, и вспомнились слова, сказанные Господином совсем по другому поводу: «Используй то, что находится рядом с тобой!». Уклоняясь от ударов, я дотянулся до метлы, стоявшей у стены дома, и начал бестолково размахивать ею во все стороны, стараясь достать противников. Получив удар по голове, воришка охнул и, выпустив из рук мешок, осел на землю. Хватая мешок, краем глаза я заметил, что Пако спикировал сверху и долбанул своим железным клювом в макушку зачинщика драки. Еще несколько мгновений я махал метлой, но вдруг понял, что мальчишек уже нет. Обессиленный, я прислонился к стене дома. И только тут заметил моего Господина. Он стоял неподалеку, скрестив на груди руки, и наблюдал за мной. На его плече удобно устроился Пако. Честно признаюсь, я перепугался. Больше всего в то время я боялся вызвать недовольство Господина. В таких случаях он в недоумении качал головой и восклицал: «Ну, ты, Санчо, красавчик!». Это слово он произносил как-то странно, с рычанием, вот так: «Крррасавчег!». Раскатистое «рррр» и его горестная интонация казались мне почти сказочным заклятием, способным превратить меня, например, в червя или жабу. Ну, подумал я, сейчас мне влетит за драку так, что «Санчо-крррасавчег» покажется манной небесной!

Мой Господин с непроницаемым выражением лица повел плечом, Пако взлетел в небо. Подойдя ко мне, Господин взял меня за руку, подвел к фонтану, смыл с лица кровь и грязь. Отряхнув пыль с моей одежды, он тихо сказал: «Санчо, ты – слуга инквизитора! Ты должен уметь защищать своего хозяина. С завтрашнего дня начнем».