Ксимена - Слуга Инквизитора. Повесть

Консультант Сергей Дмитриев

Дизайнер обложки Марго Хассан

Дизайнер обложки Ушин Хассан

© Ксимена, 2021

© Марго Хассан, дизайн обложки, 2021

© Ушин Хассан, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-1931-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жизнь обычного деревенского мальчишки Санчеса Роберто Нортон Рохаса круто изменилась, когда порог их лачуги переступил человек в черных одеждах – инквизитор высшего ранга, глава Совета Инквизиции. Многим тайным знаниям пришлось обучиться Санчесу, чтобы стать достойным слугой своего Господина. Странствия по городам и весям, охота на ведьм и колдунов, встречи с удивительными людьми и таинственными обитателями других миров – обо всем этом и расскажет на страницах книги Санчо-Красавчик, расскажет искренне, не скрывая своих ошибок и промахов.

В поисках древнего артефакта, преодолев множество преград, Господин со своим преданным слугой пересекут океан и окажутся в Южной Америке. Удастся ли инквизитору одолеть чародейку? И почему, спустя много веков, они встретятся вновь в маленьком городке на севере России?

…XIX век. Север Российской империи. По почтовому тракту из Белозерского монастыря едет коляска, запряженная парой вороных коней. Заметив на обочине маленькую девчушку в сарафане и лапотках – круглолицую, носик пуговкой, с серыми глазенками и торчащими в стороны косичками – седой осанистый священник приказал кучеру: «Епифан, постой-ка!». Вышел из коляски, шутя, дернул девчушку за косичку: «Ну, хороша! А что, красавица, поедешь со мной в Петербург?». У девчушки от восторга загорелись глаза: «Поеду!..».

Когда к тракту с поля подбежали голосившие бабы, быстро удалявшуюся коляску скрыли клубы пыли… от прошлого и будущего… В настоящее…

Деревня, затерявшаяся среди болот и бескрайних лесов, уютно расположилась на берегу говорливой синей реки. Добротные деревянные избы спускались с крутого косогора до самой ложбины. А дальше – крестьянские огороды, поля с поспевавшим хлебом, луга с душистыми травами и скромными полевыми цветами.

Весна в тот год выдалась теплой, с дождями, а лето таким жарким, какое только могло быть в этих суровых краях. От нагретой земли маревом поднимались дрожащие струи нагретого воздуха. Казалось, что даже река замерла в истоме, а ее волны, будто по привычке, лениво накатывались на берега.

У избы с резными наличниками в тени раскидистой липы на скамье сидели женщина с ребенком на руках и древний старик. Трудно было определить возраст женщины: то ли молодуха, то ли постарше? И лишь присмотревшись, можно было заметить седину в волосах да тонкие ниточки морщинок у глаз и рта. Женщина играла с ребенком, а старик, поправляя то и дело сползавшую с плеч телогрейку, сделал ребенку козу:

– Идет коза рогатая за малыми ребятами… Гляди-ка, уцепился малец за палец-то, не оторвать! Хороший внучок-то у тебя, милая.

– Спасибо, Епифанушка, на добром слове, – певуче ответила женщина. – Да и я-то в нем души не чаю, не простой мальчишка растет.

– Твоя кровь. Каким ему еще быть-то? – удивился старик и замолк, услышав доносившийся от речки топот и детский смех.

– Ну, жди, Епифанушка, – засмеялась женщина. – Сейчас твои приятели нагрянут, облепят со всех сторон, и словечком-то не перекинешься!

Старика мигом окружила деревенская ребятня, загалдели, требуя сказку.

– Да я уж все свои сказки вам сказывал, – засмеялся старик, разглаживая усы. – И про Бову-королевича, и про Анику-воина, и про Черного рыцаря, что с ведьмой бился…

– Деда, а ты еще что-нибудь скажи, – не унимались ребята. – Так, как ты, никто больше сказывать не умеет.

Бочком сквозь ораву протиснулась белобрысая девчонка, протянула деду кулек, свернутый из листа лопуха:

– Это тебе, деда. Мы сюда через малиновую полянку шли. Сладкая!

– Ой, умница, не забыли старика, уважили! – дед отправил в рот горсть малины, зажмурился от удовольствия. – Ай, да ягода, чистый мед! Придется вас отдарить, байками потешить. Только сегодня расскажу я вам, пострелята, не сказку, а историю, что случилась в наших краях давным-давно. Слушайте, только, чур, не перебивать.

Дети уселись на траву и замерли…

– Много годов с тех пор прошло, не припомню даже сколько. Жила в ваших краях семья. Подрастала у них дочка – умница да красавица, такая, как ты, – старик подмигнул девчушке, угостившей его малиной. – Как-то раз пошли родители в поле, а дочка за ними увязалась. Строго-настрого наказали ей в лес не ходить, рожь не шевелить, а сидеть и ждать, когда ее покличут.

Когда солнышко полдень показало, кинулись дочки, а ее нигде нет. Переполох поднялся до небес – беды угол! Вся деревня искала: кто в лесу, кто по полям да огородам бегал, кто багром в речке шарил. Искали до вечера – нет ее, как сквозь землю провалилась. Тут с охоты мужики возвращались, узнали о беде. Они-то и нашли у тракта букетик привядших васильков, увидели в пыли на обочине следочки махоньких лапотков, а по тракту, видно, коляска проезжала.

Месяц, а то и больше в деревне только и разговору было, что про украденную девчонку. Матери боялись на гульбище даже взрослых девок-то отпускать, а малых в избах запирали. Поговорили об этом, да и стали забывать. Одна мать помнила, слезами умывалась. Бывало, придет в церковь, возьмет свечи-то и стоит столбом, слезы утирает. Подойдет к ней поп-батюшка, спросит, о чем печалится. А она: «Не знаю, батюшка, куда свечи-то ставить: то ли за здравие, то ли за упокой?» А поп ей: «Вот дура, баба! Мертвой-то твою дщерь никто не видел, ставь во здравие и возвращение блудной души в родительский дом!». Перекрестился, шепотом добавил: «Бог милостив! Сам разберется, как твои свечи определить…»

– Деда, а дочку-то цыгане украли?

– Нет, милая, не цыгане. Сама она захотела уехать, мир посмотреть, – старик задумчиво глядел вдаль, словно в мареве опять увидел то, что случилось…

…По почтовому тракту из Белозерского монастыря ехала коляска, запряженная парой вороных коней. Заметив на обочине маленькую девчушку в сарафане и лапотках – круглолицую, носик пуговкой, с серыми глазенками и торчащими в стороны косичками – седой осанистый протопресвитер, особа, приближенная к Государю императору, приказал кучеру: «Епифан, постой-ка!». Вышел из коляски и, шутя, дернул девчушку за косичку: «Ну, хороша! А что, красавица, поедешь со мной в Петербург?». У девчушки от восторга загорелись глаза: «Поеду!..».

Так крестьянская дочь очутилась в Санкт-Петербурге. Город ее напугал – огромный, все дома высоченные, каменные. Встанешь на одном конце улицы, другого и не видать. Вцепившись в руку протопресвитера, она только глазами хлопала и вздрагивала. Подошли к дому, где жил Его Высокопреподобие, тут махонькая-то и отчудила: «Ой, что ж это? У Филиппа на прилипе: избу на избу поставили! Батюшка, а не упадет изба-то?». Он засмеялся: «Не упадет, не бойся. Тут мы с тобой жить и будем».