Ксимена - Слуга Инквизитора. Повесть

– Не смею, батюшка, отвлекать тебя своими глупыми мыслями.

– Нет уж, сказала, так продолжай.

Куда деваться-то, когда сам велит поведать о кручине? Рассказала все, как есть:

– Ты только не серчай, батюшка, я прекрасно понимаю, что все в руце Божией, на все воля Всевышнего. Но нет-нет, да вспомню, как мы с тобою встретились. Чуднó до сих пор, как все случилось. Я ведь хоть и малая пуговка была, а помню, что тятеньку с маменькой ослушаться бы не посмела. А в тот день как кто тянул меня за васильками. Помнится, показалось, что в моем сплетенном веночке не хватает синего цвета. Вот и пошла к тракту, там по обочинам такие цветы росли, как нигде больше. А тут и ты, батюшка, появился. Ведь мог бы мимо проехать, ан нет! Остановился, из кареты своей вышел, заговорил так ласково с простой девчонкой деревенской, махонькой. Да еще и с собой позвал. Ой, сердчишко-то мое как затрепетало!.. Тот тракт, дорога судьбу мою враз переменила, в движение привела. Кабы не ты, батюшка, кем бы я была теперь? Уж и гоню от себя эти мысли, а они все возвращаются. Скажи, пожалуйста, почему ты тогда остановился, ведь неспроста это сделал? Что увидел во мне?

– Если бы я тебя тогда не взял, через несколько дней тебя б, Птаха, не стало, – как-то просто, даже буднично ответствовал протопресвитер. – Но мне было разрешено изменить твою судьбу.

– Кем разрешено, батюшка?

– Моим Учителем.

– Господи!.. – Птаха, глубоко вздохнув, глаза рукой прикрыла, а потом кинулась руки ему целовать.

У каждого человека своя тайна с Господом, а у нашего батюшки – особенно. Уж как любил его народ за отеческую теплоту и вразумление! Только злые люди добротой нашего батюшки-протопресвитера воспользовались, а ведь уж стар был – не пожалели. Смута в империи началась. Помер наш батюшка, кормилец наш. Уж как мы горевали по нему, одному Богу ведомо. Сколько верст на руках служивые несли гроб-то до самой могилки, всю дороженьку устлали ельником. Похоронили сокола ясного, батюшку нашего, а мне велено было спасти ее, увезти из Питера подальше. Такова, значит, последняя воля кормильца нашего была… Душа-то до сих пор так по нему скучает. Русь святая, храни веру православную!

– А дальше-то чего было, деда?..

– Епифанушка, смотри-ка, мой малец под твои байки и заснул, – тихо сказала женщина. – Пойду в избу, уложу его.

– Иди, милая, иди, – вздохнул старик и опустил подбородок на скрещенные на палке руки. – Привез я Птаху-то в родные края, да и сам тут остался. Приглянулась мне тут Дуняша, душой к ней прикипел, женился, деток вырастили. Вот и живу тут, хлеб да щи жую. Так-то, ребятишки, жизнь Птахи сложилась, вашей землячки.

– А где она сейчас? – спросили сразу в несколько голосов.

Старик посмотрел вслед ушедшей в избу женщине и пожал плечами: «Кто знает? Может, тут рядом, может, дальше судьба унесла»…

Мальчик проснулся до рассвета, когда ночная тьма медленно начинала рассеиваться, неохотно уступая место приближавшемуся рассвету. Казалось, что ночная темень уползает за реку, поджавши хвост, как испуганная собака…

Он любил эту горницу, где ему так славно жилось и игралось. Ему нравилось тут все: старинный бабушкин сундук, покрытый домотканой пестрой дорожкой, божница с иконами и лампадкой, которую бабуля зажигала в сумерках, комод с фигурными ручками, покрытый белоснежной кружевной накидкой. На комоде стояли фарфоровые фигурки пастуха и пастушки, еще какие-то хрупкие бабулины безделушки (мальчику их брать не разрешалось). И, конечно, пузатый глиняный кувшин, в котором всегда были цветы: весной и летом – свежие, а в холодное время – букет из ароматных засушенных веточек зверобоя, бессмертника и рябины.

Еще в горнице стоял резной буфет темного дерева с двумя тумбочками по сторонам, кучей ящичков, полочек со стеклянными дверцами, из-за которых выглядывали парадная сахарница, чайник, расписные чашки, в другой половине стояли стопкой тарелки. Этот хранитель семейного уюта таил в себе множество маленьких тайн. Например, сверху, с дальней полки бабуля доставала для мальчика лакомства – кусочек сахара или ириску. А еще в буфет частенько наведывался домовой – маленький старичок с длинной бородой в шапочке и лапотках. Мальчик сам видел, как он тащил оттуда кусочек печенья или конфету. Один из ящичков бабуля всегда запирала на замок, а ключик прятала в карман. Как-то случайно мальчик увидел, что бабуля клала туда потертую тетрадь или книгу в синей твердой обложке. А в другом ящичке лежало настоящее сокровище – бабулина чайная серебряная ложечка. Мальчику она так нравилась, что он все выпрашивал ее у бабули, когда они садились пить чай. Бабуля смеялась и говорила: «Вот помру, все твое будет, родной мой!». А мальчик, насупившись, отвечал: «Нет, ты лучше живи долго!».

Но больше всего мальчику нравилась его кровать, стоявшая напротив окна. Ложась вечером в постель, он поворачивался на бок так, чтобы в окне было видно черное бархатное небо, усеянное таинственно мерцающими звездами. Окно было его секретной дверцей в другой мир. Устроившись поудобнее на подушке, он глядел на звезды и мечтал о неведомых мирах и путешествиях. И утром, едва открыв глаза, он сразу видел за окном дорогу, убегавшую вдаль, блестевшую под солнцем речку и дальний темный лес…

Проснувшись перед рассветом, мальчик как обычно посмотрел на окно и замер от неожиданности. На подоконнике вырос огромный дуб, по краям от него простирался лес, где росли деревья поменьше и кудрявились кусты. Мальчик, внимательно вглядываясь в загадочный, выросший вмиг лес, заметил какое-то неуловимое движение. Приподняв голову с подушки, он не отводил пристального взгляда от леса: что же там движется? И вдруг увидел маленьких человечков в грибных шляпках на головах. Так вот кто там бегает – человечки-грибочки, этакие крепенькие боровички! Мальчик зажмурился и потряс головой, чтобы прогнать видение. Но, открыв глаза, он снова видел ту же картину: на подоконнике рос волшебный лес, а под дубом сновали туда-сюда маленькие человечки. «Что же они делают?» – заинтересовался мальчик. А потом неожиданно спросил себя: «А откуда они тут, зачем, почему я их вижу?». Ответ никак не приходил. Мальчик решил подойти к лесу поближе, чтобы лучше рассмотреть человечков. Вскочив с кровати, босыми ногами зашлепал к подоконнику, на котором только что видел чудесный лес и малюсеньких лесных жителей – боровичков. Ой, какое разочарование! Чем ближе он подходил к окну, тем бледнее становилось видение, дрожало и расплывалось, растворяясь в пространстве, перетекало за окно. Перед ним на подоконнике стоял столетник… «Нужно обязательно рассказать об этом бабуле, – подумал мальчик. – Как жаль, что она этого не увидела!»