Надежда Сухова - Дорога дракона

– Тактика очень интересная: вы создали какой-то продукт, который предлагаете протестировать нам, но при этом ответственность за неудачу ложится на назначенного мной руководителя? – стальная холодность Шу столкнулась с невозмутимостью Лавуарон, и в воздухе как будто заискрило.

– Зато вы не сможете обвинить нас, что мы проворачиваем дела за вашей спиной, – держала удар богиня.

– Тогда у меня будет два вопроса, прежде чем я скажу своё окончательное слово, – Шу прошлась взглядом по каждому из лиг. – Первый: что будет с добровольцем, который не пройдёт испытания? И второй: когда проект подтвердит свою безопасность и эффективность, кто дальше будет контролировать «Чёрного дракона»? Кто будет отдавать ему приказы?

Боги переглянулись. Лавуарон демонстративно молчала, показывая, что политические решения вне её компетенции. Триам выразительно смотрел на Хиса, призывая того дать ответ, но разведчик ожидал активности от планировщика. Видимо, ему было важно, чтобы тот сам принял решение и добровольно взял на себя ответственность за него.

– А как бы тебе хотелось? – спас ситуацию Дор.

– Как бы хотелось мне? – Шу откинулась на спинку кресла, чувствуя, что перехватила инициативу разговора. – Ну, во-первых, мне бы хотелось сохранить за собой право принимать решения или оспаривать ваши. Уж коли вы собираетесь использовать моих подданных в опасном эксперименте, я хочу быть уверенной, что парни будут служить именно той цели, на которую подписались во время отбора. То есть защищать этот мир и, в частности, лиг от вторжения хобий. Во-вторых, мне бы хотелось прописать и документально заверить все уровни ответственности обеих сторон, чтобы никто, если эксперимент провалится или приведёт к негативным последствиям, не ушёл от наказания.

Триам покосился на разведчика, но тот сидел с непроницаемым выражением лица.

– И в-третьих, мне бы хотелось обезопасить свой народ, если эксперимент перестанет удовлетворять обозначенным требованиям, – завершила речь Шу.

– Поясните последний момент, – подал голос Хис.

– Я должна знать, что появление «Чёрного дракона» не скажется на биологической или социальной жизни других драконов. Что этот монстр не сожрёт всех тварей, оставив мой народ без еды, или не отберёт работу у воинов и колдунов. Я ставлю условие: данный проект будет одобрен мною лично и Королевским Советом лишь в том случае, если будет гарантирована безопасность остальным драконам. С вашими людьми разбирайтесь сами, это не моя компетенция.

– Мы всегда открыты для переговоров, ты же знаешь, – с укором вставил Триам.

– Да, только я не всегда успеваю к открытию…

– Насколько я понял из этого заявления, ваше величество, вам важно, чтобы были прописаны юридические нюансы? – Хис сделал движение рукой, и горящая в воздухе карта погасла. Разведчик забрал со стола свой прибор и положил в карман.

– Юридические и экономические нюансы, выгодные обеим сторонам, – уточнила королева. – И соглашение должно быть составлено юристами обеих сторон.

– Но в целом, вы не против проекта?

– Я должна изучить матчасть, убедиться, что не создам этим проектом проблем, которые придётся разгребать не только мне, но и моим потомкам.

– Тогда предварительную договорённость можно считать достигнутой. Лавуарон посвятит вас в матчасть, – произнёс Хис с ударением на последнем слове и поднялся. – По всем остальным вопросам можете обращаться к председателю Триаму. А я вынужден откланяться: у меня ещё несколько встреч.

Он вышел из-за стола, но на полпути к «людской» двери остановился и обернулся:

– Надеюсь, все здесь присутствующие понимают, что любая информация по проекту «Чёрный дракон» секретна и не подлежит разглашению?

Никто не ответил на этот вопрос, кроме Астаса, который кивнул и буркнул под нос: «Да, понимаем».

Когда за разведчиком закрылась дверь, Триам повернулся к Лавуарон всем корпусом:

– А теперь объясни-ка мне, почему вы воспользовались этой дверью!

Богиня смутилась, на её лице выступил лёгкий румянец:

– Мы прямиком из Центра. Здесь ближе, ты же знаешь…

Триам сдвинул брови, но ничего не сказал, а Дор расплылся в довольной улыбке.

Шу неподвижно сидела в кресле и глядела на тёмный квадрат окна, за которым, как звёзды, поблескивали огни Москвы. Раскуренная сигарета в её руке давно погасла. Лицо королевы было непроницаемым, голубые глаза подёрнулись пеленой, губы беззвучно шевелились. Казалось, что она спит с открытыми глазами, но время от времени королева переводила взгляд на закрытую дверь соседней комнаты.

Когда раздался звонок домофона, Шу замерла, даже губы перестали двигаться. Потом она встала, неспеша положила потухшую сигарету в пепельницу и проследовала в прихожую.

– Ваше величество, карета подана, – раздался в динамике голос Вовки.

Шу не ответила, только нажала на кнопку, открывающую дверь. В динамике послышался скрип доводчика. Шу устало закрыла глаза, оперевшись рукой о стену, потом мотнула головой, стряхивая с себя оцепенение, и вернулась в гостиную. Часы на мобильнике показывали без двух минут девять. Шу убрала телефон в сумочку, оглядела своё отражение в окне: эффектная женщина в вечернем платье. Правда, похожа скорее на кинозвезду на красной дорожке, нежели на королеву. За последний год в ней поубавилось статности, присущей коронованным особам. Вместо неё стала проявляться домашность и женственная простота.

– Возраст, – вслух произнесла королева, а про себя добавила: – И любовь.

В дверь позвонили. Шу направилась в прихожую, по пути стараясь придать себе светскую холодность, но сегодня она плохо владела собой. Тревога, не отпускающая ни на минуту, усиливалась нарастающим отчаянием.

На пороге стоял Ермоленко – в дорогом чёрном костюме, ослепительно-белой сорочке. Его начищенные до блеска туфли могли бы соперничать с зеркалами. Шу захотелось послать его к чёрту и закрыть дверь: настоящий Вовка никогда бы так не вырядился. Конечно, он всегда старался соответствовать ситуации и статусу Шу, но сейчас он больше походил на жениха, а не на парня, который идёт на свидание. Ермоленко пришёл бы в элегантном блейзере спокойных оттенков и в брюках со стрелочками. Возможно, под блейзер была бы надета сорочка. И уж совершенно точно он бы не стал начищать туфли, как генерал на парад.

Королева коротко выдохнула, подавляя этот приступ отчаяния, и удивлённо подняла брови – ровно настолько, насколько положено удивляться высокопоставленным лицам:

– Мы идём в оперу?

– У меня была такая мысль, но её пришлось отложить по техническим причинам, – Вовка переступил порог квартиры и галантно поцеловал ей руку: – Вы очаровательны, ваше величество!