Надежда Мамаева - Дневник дракона [СИ]

Наконец-то отпуск! Покинул полк приграничных драконов. Лечу в пещеру, оставленную дедом в наследство. Отдохну….

Сведения оказались ошибочны. Пещера на поверку по размерам чуть больше крысиной норы. Чувствую себя обманутым. Не иначе мои далекие предки — кроты и землеройки? Зато притопал местный конт. Предложил подработать охранником для его дочери, аргументируя тем, что о шляются постоянно рыцари-прощелыги. Того и гляди украдут девку, а она не обзамужненная еще. Подумал, взвесил кошель предложенного золота, согласился.

Оглядел виконтессу. Долго недоумевал, как на это могли позариться рыцари. Прыщавая малолетка с цыплячьей грудью не вдохновила. Хотя может это у меня пристрастия гастрономические, а бряцающему забралом немытому мужику в самый раз?

Принцесса живет в пещере, материт как последний сапожника отца и обзывает меня птеродактилем нещипаным. Похоже у девицы проблемы с образованием. У птеродактилей нет перьев, их ощипать физически весьма проблематично.

Сегодня прискакал первый рыцарь. Из кустов честно проблеял про бой чести. Дыхнул. Кусты горели красиво. Соединения из бечевы на латах правдоборца горели не столь впечатляюще, зато эффективно: весь металлолом с его носителя осыпался на раз. Сердечки на подштанниках убегающего рыцаря впечатлили.

Ночью было еще двое. Один верещал что-то долго и упорно, как по-писанному, второй попытался ткнуть какой-то хворостинкой. И почему они обиделись и замолчали, когда я приветственно махнул хвостом?

Утром, разглядывая два красных пятна у входа в пещеру, пришла мысль, что не мешало бы прибраться.

Виконтесса устроила истерику, что так она старой девой так и останется — некому будет ее сватать, я всех переубиваю. Ответил, что девственность — не проблема, и ее не обязательно решать через брачные узы. Любой деревенский парень убедит в этом легко и доходчиво на сеновале.

Девка оскорбилась.

Объявился тамплиер. Сегодня по полудню бряцал латами и вещал, что я исчадье тьмы, с которым он будет бороться. Воевал рыцарь преимущественно из-за валунов, языком.

Узнал много новых видов, не внесенных в имперский бестиарий, которые по уверениям тамплиера встречаются в моем генеалогическом древе. С закатом рыцарь удалился, виконтесса опечалилась. Видно, за неимением серенад даже странные селекционные извращения визитера (и как кентавра можно скрестить с русалкой, чтобы получился дракон, я так и не понял?) стали для нее интереснейшим времяпрепровождением.

Решил не расстраивать рыцаря и когда он приперся на следующий день громогласно объявил, что в пещере каждый вечер происходит вызов мракобесов из преисподней и вакханалии с жертвоприношениями. Пусть не разуверяется в том, что я исчадье тьмы.

Увы, слух о вакханалиях возымел обратный эффект: число желающих посетить пещеру с экскурсионной целью резко возросло. Причем большинство «экскурсанотов» — мужики близлежащей деревни.

Пришлось выпрашивать у Конта еще и несколько гробов. Он посмотрел на меня с сомнением, но выдал, словно от сердца оторвал, несколько любимых деревянных бушлатов из склепа.

Судя по ветхости костей и слою пыли, они служили предметами подвальных интерьеров не одному поколению рода моего работодателя.

Расставил гробы в самых неожиданных местах, попросив пару местных упырей переночевать на посмертном контовском ложе.

Выслушал от прыщавой виконтессы монолог в стиле: «Ты варвар, надругавшийся над останками святых..» и «Я покончу с собой, если ты не…». Разрешил ей кончать. Она отчего-то покраснела и надулась.

Пугалка сработала, вуайерист (как впоследствии выяснилось — это сын кузнеца, стоеросовый детина) от испуга взлетел на мой гребень, который он принял на валун и, вцепившись в пластины, которые были готовы оторваться под его весом, заорал.

Упыри, разбуженные посреди ночи чертыхающимся детиной, заорали в ответ, и, вспорхнув, обернулись летучими мышами и улетели.

Почему при этом заимствованные под честное слово гробы оказались разбиты вдребезги, я так и не понял.

Этот придурок просидел на гребне всю ночь, завывая о загубленной судьбе не хуже вурдалака в брачный период. На мое обещание не трогать болезного, если он сам отцепиться от гребня и уползет в деревушку, тот ответил категорическим отказом.

Виконтесса сначала сидела и глупо хихикала в углу пещеры, а потом попыталась состроить парню глазки. То ли глазки были чуток перекошенные, то ли сыну кузнеца было больше не до девок вообще, но пигалица осталась ни с чем, что ее очень расстроило.

Я предложил прыщавой показать парню грудь. Если уж и на это он не отреагирует — значит, импотент. Охраняемая оскорбилась, а гостевой придурок выть перестал, видать не евнух, раз заинтересовался. Он даже выразил готовность покинуть стратегический пост, если виконтесса решиться исполнить мое предложение, дабы на ощупь проверить, не мираж ли предлагаемое для показа

Девица удивила меня, выдав на-гора такую матерную тираду, что обзавидовались бы даже портовые грузчики.

Сын кузнеца от неожиданности гребень отцепил, скатился кубарем с моей шеи и уполз на карачках в ближайшие припещерные кусты. А я призадумался: тем ли оружием воюют драконы: вон как пара слов обратила в бегство первого мудапарня на деревне.

Жарко и скучно. Хотя жарко больше. На улице не осталось ни одной лужи, обмелела река. Виконтесса перестала меня стесняться и ходит в одной нижней рубашке, щеголяя тощими икрами, на которые не то что дракон, пес не позариться — больно мало мяса. А она с гордостью заявляет, что у нее аристократическая лодыжка. Учел, что «аристократический» — значит «костлявый».

Приходил хоганов дланник в черной рясе, читал перед пещерой молитву. Почему-то об экзорцизме, обливаясь потом. Когда высунул голову из пещеры, чтобы узнать, почему такая дискриминация, я же не беспокойник еще, божий служитель ответил, что в его псалтыре по изгнанию драконов ничего нет, а рыцари ему в складчину проплатили очищающую молитву. Так что он честно отрабатывает злотни.

Предложил дланнику плюнуть на бесполезную отработку и выпить. Божий слуга, не будь дурак, согласился. У меня как раз завалялась бутылка первача. Уговорили на троих: виконтесса тоже решила присоединиться к попойке. Видать девице было завидно смотреть на веселых нас.

Потом играли в карты на разливание. Дланнику не повезло, и он оставил у нас с виконтессой злотни, рясу и псалтырь.