Надежда Мамаева - Дневник одного сна

День первый

Меня бесило все: яркий свет коридорных ламп, светлые стены, рыбы в аквариуме, мягкие белые кресла перед кабинетом – настолько мягкие, что коленки чуть ли не упирались в подбородок …

– Кэтрин, доктор Стоун тебе поможет.

Да-да, а эта фраза, которую мама повторяла уже в сотый раз, бесила больше всего!

Кэтрин… Вообще-то я Катя. Вернее, пятнадцать лет была Катей, пока мама не «вышла удачно замуж за иностранца» и месяц назад вместе со мной не переехала в Англию к счастливому молодожену.

Молодожен… Ха. Ха. По возрасту мой новоиспеченный отчим Стив был явно ближе к дедушке, чем к отцу. Зато он, в отличие от папочки, имел солидный счет в банке (а не три кредита по десять тысяч в «быстроденьги», которые за год превратились в трехмиллионный долг) и собственный дом в Фулхэме. Пусть и не особняк, но вполне приличный дом с вековой историей, в котором даже для меня нашлась отдельная комната. Хоть и маленькая, на чердаке под самой крышей, зато своя.

Правда, над этой «вековой историей» то и дело пролетали самолеты, заходящие на посадку, и от их гула жалобно тряслась черепица, потолок в моей комнате ходил ходуном и звенели подвески люстры над головой. Да и близость Челси, что граничил с западной частью Лондона, не радовала. В общем, не самый престижный район. Но мама была счастлива. Ей все нравилось, и она очень старалась стать здесь своей: одевалась в точности как соседки, читала толстенные книги про истинных леди, про этикет и прочую ерунду. Свое имя – Маргарита – переделала в Маргарет, а меня начала называть Кэтрин, словно не понимая, что неистребимый русский акцент слышен в любом звуке ее речи. И в именах тоже. А я…

А что я? Новая школа, которая не желала меня принимать. Местные, что косились с подозрением на «этих русских». Да даже сама погода, вечно промозглая и дождливая, была против меня… А теперь – и мои собственные сны.

Уже неделю я боялась спать по ночам. Стоило лишь закрыть глаза и задремать, как я проваливалась во мрак. Липкий, густой, удушающий. В ужасе пробуждаясь с бешено колотящимся сердцем, я не сразу понимала где я, кто я, и что мне просто приснился сон. Сон, которого я не помнила. Сон, от которого била дрожь, а пижама приклеивалась к телу, покрытому холодным потом. Сон, после которого было единственное желание – бежать. Без разницы куда. Главное, подальше отсюда.

Ночь меня пугала. А день… Дни я тихо ненавидела. При свете солнца меня до зубовного скрежета раздражало все: звуки, краски, запахи. Но я пока сдерживалась, стараясь больше молчать.

– Пойдем, наша очередь, – ворвался в невеселые мысли мамин голос.

Я с трудом вынырнула из дурацкого кресла и потащилась за ней.

– На что жалуетесь?

Мама жаловалась на многое. На мои ночные кошмары, на повышенную раздражительность, рассеянность и невнимательность днем, на мой плохой аппетит и постоянное молчание. Доктор Стоун, вальяжный ухоженный мужчина средних лет с вытянутым лошадиным лицом и длинными крепкими зубами, слушал, медленно кивая головой.

– Кэтрин, конкретно сейчас тебя что-нибудь раздражает? – внезапно спросил он, внимательно посмотрев на меня.

Да! Он! Своим холеным сытым видом, прилизанными волосами и манерой слегка растягивать слова. Я сцепила зубы, чтоб не выпалить все это ненароком, и неопределенно пожала плечами.

– Ясно. Так, а утром ты совсем ничего не помнишь?

Я помотала головой.

– Если знать причину страха, с ним легче бороться, – доктор побарабанил пальцами по столу. Вот бы сейчас по ним…линейкой! Он перехватил мой взгляд, сложил пальцы домиком и задумчиво пробормотал: – Конечно, можно позаниматься… Думаю, понадобится сеансов десять-двенадцать, чтобы вытащить страхи из подсознания…

Видимо, на моем лице сразу отразилось все, что я думаю по поводу и занятий, и сеансов, и его самого, потому как он поскучнел и замолчал. А потом посоветовал почаще бывать на свежем воздухе, заняться каким-нибудь спортом и побольше отдыхать. В общем, за двадцать евро выдал очевидную истину: больной вовсе не больной, просто у него идет адаптация к новому месту.

– А лекарства? – нахмурилась мама.

Доктор Стоун сморщился, словно выпил уксуса, но все же черканул на бланке со штампом замысловатое название. Пояснил, что это легкое успокоительное. Мама бережно взяла рецепт и с облегчением выдохнула. Еще бы. В ее руках был листок с заветным средством, которое, по ее мнению, обязательно должно было помочь.

Выйдя из кабинета, она даже замурлыкала что-то себе под нос. Давно я не видела ее такой радостной. Неужели я так всех измучила?

Вечером мама принесла мне в комнату таблетку и стакан воды. Я покорно выпила, хотя почему-то сомневалась, что это спасет от кошмаров.

– Спокойной ночи, Кэт, – прошептала мама и поцеловала меня в лоб.

Прямо как в голливудских фильмах об идеальной семье. Наверное, она мечтала о такой жизни. И сейчас ее мечта сбылась: маленький уютный домик, муж, который может обеспечить, воскресные обеды и прогулки в парке.

– Не называй меня Кэт, – в очередной раз возразила я.

– Это же твое имя! – в очередной раз удивилась мама и заправила каштановую прядь за ухо. Она всегда красилась только в темно-каштановый и стриглась только под каре. И всегда машинально заправляла прядь за ухо, когда ей не нравилась тема разговора. – К тому же оно тебе очень идет…

Мама никогда не спорила, но делала все по-своему. Это касалось не только меня. Отца – тоже. Мама не била тарелок, не устраивала скандалов. Просто однажды тихо подала на развод. А потом так же обыденно в квартиру, которую мы снимали, пришел Стив – тогда еще в роли бойфренда.

Сейчас я могла бы снова объяснить, что я Катя. Ка-тя. Но это ничего бы не дало. Да и тратить силы не хотелось. Я не смирилась. Но, видимо, наступил момент, когда мне самой стало наплевать. Почему-то захотелось поскорее остаться одной. И я сказала то, что мама желала услышать:

– Знаю, – и бодро улыбнулась.

Она удовлетворенно кивнула. Щелкнул выключатель, хлопнула за маминой спиной дверь, комната погрузилась во мрак. А моя рука потянулась к телефону, чтобы загуглить слово «фобии». Поисковик мгновенно выдал мне миллион ссылок.

До часу ночи я лазила по сайтам, искала ответ на вопрос: что со мной. Так и не нашла. Зато обнаружила тысячу способов борьбы с фобиями. Один мне понравился: вести дневник своих страхов. Автор, доктор каких-то там наук, утверждал, что так легче осознать свою панику, привыкнуть к ней, разложить ее по полочкам и изжить.

Хм… Почему бы и нет? Заметки в смартфоне вполне сойдут за дневник.

Пальцы быстро заскользили по экрану. Гадский Т9 то и дело самопроизвольно менял слова, норовя подсунуть что-нибудь совсем неподходящее, чем злил до зубовного скрежета! Но я старательно записала события сегодняшнего дня и, разобрав их, с удивлением осознала, что меня больше не бесит доктор Стоун. Даже наоборот, внушает некоторое уважение. Он же моментально считывал мои реакции! Понял, что я злющая, как клубок змей. Не настаивал на своих сеансах, хотя мама точно бы согласилась. Не торопился навредить, с неохотой выписывал успокоительное…