Наташа Washa - История Вероники Вериной. Знакомьтесь, меня зовут ВероНика Верина, Или Ангелы на Земле не Живут

– Бумаги на подпись, – и Вероника небрежно шлепнула стопку бумаг Миструше Ривицкой. Миструша должна была не глядя подписать, в чем была большая странность. И на этот раз не подвела. Когда последняя подпись была поставлена, Вероника тихо выдохнула. Прижав бумаги к груди, она вышла из кабинета, затаив дыхание.

На офисном календаре значилась дата 4 апреля 1984 г.

Суета под Персиковым Деревом уже началась.

Провожатые и стражи куда-то спешили и опаздывали, опаздывали и спешили как-то особенно в этот день.

Событие из ряда вон выходящее будоражило всеобщее воображение и было у всех на устах. Дело было неслыханным, может, конечно, что-то подобное и происходило раньше, но почему-то именно сейчас никто не мог вспомнить, с кем и когда. Для этого понадобилось бы спуститься в ведомство «Падшие ангелы» и посмотреть соответствующие бумаги. Но всем было действительно не до того.

Тем временем Сестра Пелагея стояла под Персиковым Деревом в черной, завязанной под подбородком косыночке. Так было положено в знак скорби о тех младенцах, души которых, не успев очутиться на Земле, должны были сразу же ее покинуть. Чтобы затем снова вернуться назад в ПодНебесную по тому же маршруту. Таков был порядок. Их списки лежали у лап огромного серебристо-белого кота с длинными усами.

Затем Пелагея переодевала черную косыночку на белую. Так отправляли души тех младенцев, которые должны были остаться на Земле. И тут же надо было перебегать по ту сторону Персикового Дерева, чтобы принимать души новобранцев. Так назывались все души, которые, вернувшись, пополняли дружные ряды ангелов и распределялись по ведомствам. Пелагея вместе с котом принимали души обратно строго и только по списку.

Таким образом пополнялись кадры ПодНебесной. Нельзя было что-то перепутать. Хотя я думаю, огрехи все же случались. Может, от того, что сама сестра Пелагея была уже не так молода, как раньше. Или все же от рутинности самого процесса, повторявшегося долгие столетия. И хоть серебристо-белый кот и был призван следить за порядком выполняемых сестрой Пелагеей действий, временами он делал вид, что вовсе ничего не замечает. В эти моменты он начинал сосредоточенно лизать лапу.

Тем временем душа младенца, следующая далее по списку, вот-вот должна была явиться прозрачной, еле видимой глазу материей.

Вдруг Пелагея охнула от неожиданности. Появившийся голубой комок света в одну секунду приобрел свои неясные очертания и шлепнулся ей прямо в руки. Обычно под Персиковым Деревом все происходило четко и по расписанию. И даже падение персиков являлось делом строго регламентированным. Но не в этот раз… Персик, висевший прямо над Пелагеей, почему-то упал, угодив прямо в Душу будущего младенца. Пелагея прижала ее к себе и стала пристально всматриваться в очертания того, что было у нее в руках. У ее правой руки, где обычно держат ножки новорожденного младенца, было овальное темное продолговатое пятно – след от удара персика. Пелагея быстро огляделась по сторонам и встретилась взглядом с серебристо-белым котом. Он лениво посмотрел по сторонам. А затем начал лизать лапу, делая вид, что ничего более важного сейчас не происходит. Пелагея тихонько выдохнула и отдала душу провожатому в голубом капюшоне. Таков был порядок.

Сотни пар ног бежали по лестницам и коридорам ПодНебесной, но ничего остановить было уже нельзя.

Вероника видела Землю. Ей показалось, что на какое-то мгновение она как будто повисла в космическом пространстве. Сотни звезд… Это было поистине красивое зрелище. Потом яркая вспышка света. И ты летишь на высокой скорости, кажущейся немыслимой сверху, прямо в океан. Удар, шлепок – и ничего. Потом свет.

– Алло, да, я слушаю. Это мистер Аллоин. Кто? Надо же. Да? И что вам от меня нужно? Вероника? А если точнее? Вероника Верина. Сейчас посмотрю. Я перезвоню вам. Я же сказал, перезвоню. Нет ничего более срочного, чем вечность. Чао.

Некоторое время мужчина сидел задумавшись. Он смотрел прямо перед собой. Потом перевел взгляд на свои руки в черных перчатках.

– Хм, ну посмотрим, – сказал он вслух. – Вероника Верина, – серая крышка Mac Book открылась, и пальцы в черных перчатках забегали по клавиатуре. – Так. Ну, хорошо.

Он посмотрел на черный телефонный аппарат, включилась громкая связь:

– Верочка, зайдите ко мне, будьте так любезны, – и на его лице засияла мечтательная улыбка. Он откинулся на спинку кресла из темно-вишневого дерева и, закатив глаза вверх, скрестил руки на груди.

Дверь, заскрипев, приоткрылась.

– Верочка, дорогая моя, а скажите-ка вы мне. До каких пор будет раздаваться этот нежный, милый моему сердцу скрип?

Голова в белоснежных кудряшках появилась в кабинете и вся затряслась.

– Не бойтесь же, смелее, смелее! Я вас не съем, заходите-заходите! Мне помнится, вы были гораздо экспрессивнее, когда дернули из ПодНебесной прямо к нам, – и он жутко засмеялся. Верочка робко втиснулась в дверь. А затем взяла себя в руки и, гордо взмахнув кудряшками, процокала к столу на тоненьких бежевых каблучках.

– И да, Верочка, сменили бы вы эти туфли! Леди, работающей в моем ведомстве, – и он улыбнулся, – полагается носить темную обувь на высокой шпильке.

Верочка оступилась, взвизгнула и чуть не упала прямиком на стол к мистеру Аллоину. Так как вместо ее голубых лодочек на ногах оказались шикарные темно-бордовые туфли. Каблук был гораздо выше, чем тот, к которому Верочка привыкла. А вместо голубого офисного костюма на ее теле оказалось черное шелковое платье с тонким кружевом в области декольте, скорее напоминавшее весьма откровенную ночную сорочку.

– Можете прогуляться к зеркалу, дорогуша, – махнул рукой куда-то в сторону наш загадочный мистер Аллоин. Верочка стояла не шелохнувшись, губы почему-то сильно стянуло, а волосы шевелились где-то в районе талии. Ей страшно было обернуться и посмотреть, что они там забыли. Когда она все же осмелилась посмотреть в ту сторону, куда махнул рукой мистер Аллоин, она изумилась еще больше и ахнула. Вместо ее кудряшек, начиная от макушки, по плечам и до самой талии спадали густые, упругие каштановые пряди. Кончики пальцев дотронулись до матовой темно-бордовой помады. Густые черные ресницы, миндалевидные голубые глаза обрамляли длинные, хорошо растушеванные стрелки.