Кир Гвоздиков - Время Странника. Хроника Гирода

После завтрака, пойманным Ловкачом, они шли дальше и дальше на запад, откуда Кайс пришел в предместье Амсера и начал свою новую жизнь, вернее, доживал отсчитанные ему остатки лет. Теперь же ему надо было вернуться назад, как в своих снах. Однако, давно он не бывал в Империи. Другой человек не сделал бы так, как он – никто не отказался бы от дома, денег, звания.

А все ради чего? Ради одиночества в глубине леса, расположенного у гор? Ради хижины с нулевыми условиями быта? У Ловкача на этот счет было свое мнение и своя правда.

Кайс был реальным примером человека, который «вылез из грязи в князи». Но что жизнь простого крестьянина и что жизнь знатного имперца, – одинакова, – такая же грязь. Только простому рабочему уготована судьба пачкаться в прямом смысле слова, а знатному – в совестных. Политика, интриги, грязные дела, ужасные поступки. Тяжелей всего закрывать на это глаза и делать вид, что этого нет. Ловкач никак не мог смириться с таким положением дел.

На шестой день погода изменилась в худшую сторону – пошел небольшой снег. Птицы больше не пели. Мрачная обстановка заставляла быть на чеку.

Темнело и путники готовились к ночлегу. Вновь разожгли костер с помощью магии Роксаны и легли на траву, мягкую и приятную, еще не присыпанную снегом. Магическое пламя грело их и клонило в сон. Кайс, который все это время молчал, вдруг запел своим баритоном:

– Какая грустная песня, Кайс, – спросила Роксана, нахмурив брови. – Не знала, что ты поешь.

Мужчине нравилась ее реакция: когда она придавалась печали, то сразу становилась чертовски милой, исчезала роковая женщина, появлялся живой человек.

– Когда долго живешь в одиночестве, есть время открыть в себе новые таланты. Начал писать стишки, мелодии, – он улыбнулся и закрыл глаза, представляя совсем иную картину, альтернативную службе Императрице: – Если вернусь в Россигард, стану писателем или поэтом. Научусь играть на клавесине или на гитаре. Как думаешь, из меня выйдет хороший артист?

– Нам надо уничтожить Морло, для начала, – со сталью в голосе ответила чародейка, не желая слушать сей бред. – И в живых остаться.

– Видит Создатель, как же я устал от этого всего!

– От чего?

– Да от твоей серьезности! От того, что во мне все видят только воителя, убийцу, еще кого. Как всегда!

– Это твоя судьба, Ловкач…

– Давай спать, Роксана. В голове не укладывается, что это чудовище выжило! Просто… он убил стольких людей, превратил многих в своих марионеток, развязал войну, сеял хаос. – Он на время замолчал и опечалился. Побросав в костер хвороста, Кайс спокойным голосом продолжил: – Убил всех моих людей, которыми я руководил. Эх, там где я, всегда присутствует смерть. Те, кто рядом со мной – умирают…

– Поэтому ты и решил стать таинственным Отшельником , – продолжила за него Роксана. – Но это не твоя вина, Кайс. Это жизнь. Люди умирают каждый день. Это не остановить и не изменить. Всех не уберечь, не спасти…

– Я устал, – вздохнул Кайс и развернулся на бок, понимая, к чему ведет этот разговор. – Давай спать.

– Спокойной ночи, Ловкач, – нежно ответила чародейка, но ее путник уже уснул, вернее, сделал вид.

Ночь была тихой, все звери спали, лес спал. Но что-то таинственное и злое явно не собиралось дремать в эту ночь, тревожа своим мраком его обитателей.

– Ты слышала? – вскочил Кайс и потянулся к мечу, оголяя клинок и принимая оборонительную стойку. Сначала, ему показалось, что это всего лишь сон, но звук был слишком реалистичным. – Здесь кто-то есть.

– Ты спятил, параноик?! – закричала Рокси спросонья, разбуженная и разгневанная Ловкачом. – В округе стоит магический барьер. Если б его тронули, то мы бы услы…

Не успела она договорить, как что-то затрещало на всю округу, словно гигантское дерево падало на них. В стороне засветился голубоватый свет, и этот свет через мгновение погас. Дальше исчез и неприятный треск, слышен был стук копыт, такой тяжелый, что земля дрожала. Вдали казалось, что к ним двигался всадник на исполинском коне. Лучше бы, если это и вправду был всадник, но к ним двигалось чудище похлеще всей конной кавалерии.

Нечто, на вид огромный конь, нижняя часть тела была лошадиной, а торс – человеческий. Каждая мышца на монстре выделялась рельефом, казалось, что конь везет на себе груду глыб.

– Кентавр? Один? Но их же… – не успела договорить Роксана, как Кайс отрицательно покачал головой:

– Нет, Рокси, это не кентавр.

Монстр подошел на такое расстояние, где огонь мог уже осветить его силуэт. Магичка и вправду ошиблась. Тело мощное, гораздо крепче, чем у кентавров, голова у чудища была как у мертвяка, – кожа обтягивала череп, вместо носа были провалы, нижняя челюсть была широкой, из нижней части челюсти торчали орчьи клыки, только эти куда больше и острее как два восточных кинжала. Уши у этой твари были длинные и заостренные, глаза со зрачками белые, схожие с тем орком, которого убил Кайс, а из самой головы росли длинные бараньи рога. В руке этот монстр держал дубину, но казалось, что он выдернул целое дерево.

– Долго же я тебя искал, – пробасил монстр.

– Я думал, что убил тебя, Таар, – спокойно ответил Ловкач. – Хотя сомнения не покидали.

– Да, ты был на волосок от гибели тогда. Жалкий человечишка, – рассмеялся Таар, действуя на Кайса раздражительно. – Твои ошибки погубят всех твоих близких. Снова.

Кайс бросился на него с яростным криком. Клинок встретился с деревом, Таар выкрутил дубину и застрявший в ней меч выскользнул из рук Ловкача. Удар копытом отправил мужчину в полет, но чародейка чертила заклятие, смягчившее его приземление в дерево.

«Кости его наверняка будут сломаны, но лишь бы не умер», – подумала Роксана и направила пламя из костра в монстра, но никакого эффекта не случилось. Таар рассеял огонь, просто дунув на него, словно тушил свечи в праздничном пироге.

Электрические разряды бились об торс создания, но ничего не происходило. Даже щекотки монстр не испытал.

– Не может быть, – прошептала Роксана, увидев как Таар вытянул в ее сторону ладонь, и голубая вспышка рассеяла приготовленный магический барьер.

Он стоял перед ней: могучий, изуродованный силуэт, что возвышался к самым небесам.