Евгения Юркина - Сорок Норд. Менестрель. Книга 3

Рита смотрела на неверные движения этого всегда собранного человека и думала: первый раз видит его в этом состоянии. Или все-таки нет? Как-то раз, еще в первом триместре…

Было два и три четверти ночи. Рита вышла в коридор – посмотреть на звезды чужой Вселенной через огромное окно холла. Вспомнить Заповедник, оставшийся во Вселенной смежной. А вместе с ним и Даню.

Девушке так хотелось побыть наедине со своими чаяниями, что поначалу она не обратила внимания на одинокую фигуру в дальнем конце коридора. Подумаешь, сидит курсант на подоконнике модуля. Подумаешь, не по уставу. Человека ведь под устав не загонишь, уж это магичка Рита понимала очень хорошо.

Девушка уже собиралась отвернуться от полуночника, как вдруг заметила в его ауре характерные признаки старости…

Рита встала как вкопанная. Вслушалась. В ауре были не только ноты угасания. Но еще и воля. Ум. Готовность пожертвовать собой… Поле этого островитянина, несмотря на характерные аккорды увядания и сильнейшей грусти, прямо-таки гремело маршем. Точнее – глубочайшей симфонией-маршем. Ошибки быть не могло, на подоконнике сидел начальник Академии. Правая рука пожилого островитянина судорожно сжимала металлический браслет на левом запястье. Еще раз, еще, еще!.. Точно Аррсений Павилич хотел в чем-то убедиться. В каком-то зыбком, не доказанном ни одной наукой, но жизненно необходимом лично ему факте.

И каждый раз, как браслет впивался в кожу Аррсения Павилича, от него фонило – острой безысходностью…

– Влипла ты, дочка. – Голос начальника Академии дрогнул. – Эх, ты!..

– Во что? – Перед мысленным взором девушки все еще сидел на подоконнике одинокий островитянин. Сжимал металлический браслет на запястье.

– Пока не знаю. – Стиснул браслет тот, кто находился здесь и сейчас. – Тут много чего смешалось, тут думать надо. А там и Оллег, глядишь, подойдет.

Но выводящий так и не пришел.

А Рита узнала, что обычный островитянин, будь при нем хоть три прибора телепортации, не смог бы спасти специального пассажира почтовика.

– Не могла же я оставить котенка на борту! – Рита наконец обрела дар речи.

Зверушка, вылакав молоко, облизнулась маленьким розовым язычком. Широко зевнув, направилась к начальнику Академии. Наклонившись, тот поднял котенка на стол… И только тогда перевел взгляд на курсантку. А потом и на макароны, так и оставшиеся нетронутыми.

– Ты есть будешь?

Глубоко вздохнув, Рита ковырнула вилкой вареные мучные островитянские изделия. Девушка не любила такую пищу, но за месяцы, проведенные в стенах Академии, к ней привыкла. А та, что начала убывать в ее тарелке, и вовсе оказалась неплохой.

– Вку-усно… – Рита перевела взгляд на островитянина.

Островитянина, судорожно сжавшего свой браслет:

– Еще бы! Это не та пластиковая дрянь, которой вас потчуют в вашей столовой!

Начальник Академии фыркнул – совсем как представитель семейства кошачьих.

И Рита в первый раз за все время улыбнулась. Все-таки ей нелегко далось пребывание в открытом космосе: шлема-то на ней не было! Не будь Рита магичкой, она бы неминуемо погибла. И сейчас на нее, оттаявшую, запоздало нахлынули чувства. Радость спасения, облегчение и… сильнейшее недоумение. Рите было как минимум непонятно происходящее. Почему начальник Академии, этот старый космический волк, даже не попытался узнать у нее подробности инцидента? Стал ждать Оллега…

Забывшись, Рита даже пожала плечами: вот Борис Кириллович ни за что бы не проигнорировал ее рассказ!

– И по какому поводу столько полярных эмоций? – Начальник Академии, оказывается, все это время смотрел на курсантку.

По-прежнему сжимая на запястье металлический браслет.

– Разрешите продолжить доклад. – Взяла себя в руки Рита.

– Докладывай, – стиснув браслет еще сильнее, отозвался собеседник.

Без энтузиазма, впрочем.

Маг-менестрель даром телепатии не обладала, а потому не знала, о чем именно думает начальник Академии. Но она отчетливо слышала: в ауре островитянина, помимо всего прочего, играла надежда. Наверняка на то, что Оллег все-таки придет. Да и что такого могло случиться на расстоянии в пару световых лет? Ничего…

Пора было возвращать собеседника с небес на землю.

– Лайнер остался без кабины пилотов, – отчеканила Рита.

– Что?! – Аррсений Павилич стиснул браслет так, что тот проколол кожу на запястье.

– Без кабины пилотов, – спокойно повторила девушка.

И только тут поняла: случилось что-то совсем уж экстраординарное. Потому что космический волк потерялся! Он смотрел на практикантку так, будто она сказала ему, что дважды два, оказывается, не четыре, а… пятьсот пятьдесят пять. И – нет-нет! – возражения не принимаются!

– Значит… – Начальник Академии недоуменно смотрел на девушку. – Значит…

Но Рита молчала. Ей было совершенно непонятно, что выбило из колеи знаменитого на весь Остров – да что там, на всю Вселенную! – звездоплавателя.

– Та-ак… – Аррсений Павилич поднялся и направился к переговорному устройству.

Рита на автомате отметила, что он снова загородил собой комнату.

– Два кофе, пожалуйста.

Когда же лампочка индикатора погасла, начальник Академии подал девушке недвусмысленный сигнал: рассказывай, мол. И поподробнее.

Рита повела рассказ с самого начала – как, пройдя пост, вышла из главного здания Академии. Девушка опустила то, как она, хрупкая, невысокая, в обтягивающем комбинезоне, со шлемом подмышкой, шагала по космодрому. Как все окрестные представители мужского пола планеты Остров поворачивались ей вслед. А она фиксировала их взгляды.

– Я поднялась на борт лайнера…

– Шлюз хорошо задраила?

– По инструкции. – Рита едва удержалась от того, чтобы пожать плечами.

– Продолжай.

Курсантка повела рассказ дальше – как ее приветствовал Оллег, как она уселась в детское кресло, накрепко пристегнутое к креслу второго пилота. Как, подчиняясь нажатию клавиш, заревел маршевик…

– Взлетала ведь ты? – Интонации космического волка были неуставными.

– Да. Курсом бейдевинд.

– Полным? – как бы между прочим осведомился собеседник.

Но в его глазах светилась ностальгия. И грусть.

– Острым.

– Ишь ты! Продолжай.

Лайнер шел острым курсом бейдевинд, пока не вышел за пределы стратосферы. Идти под парусом в солнечной системе было нельзя, это грозило утратой собственно паруса. Фигура «полный оверкиль» или, применяя терминологию покорителей воздушной стихии, «бочка», которую могли себе позволить некоторые любители острых ощущений на расстоянии каких-нибудь пары световых лет от звезды спектрального класса G3 (или пяти-шести световых лет в случае A0), на таком близком расстоянии от светила не получалась. Слишком мощным было возмущение в пределах солнечных систем, слишком сильным был поток излучения – парус попросту сбивало. А утраты паруса допускать было нельзя! Поэтому курсом галфвинд – пересекая поток под прямым углом – в солнечных системах не шел никто и никогда. А этого можно было избежать только одним способом: парусное вооружение убиралось, автоматически включался маневровый двигатель, и опасный участок, пусть и не очень быстро, но все-таки оказывался позади.