Натали Якобсон - Фильм о демоне. Дочь зари

– Что вы творите?

Красивое существо усмехнулось, а твари под его ногами нагло загоготали, будто засмеялись.

– А ты не видишь? – оно вопросительно повело золотой бровью. – Мы снимаем фильм.

Он действительно заметил по углам еще несколько переносных камер. Одна из них как будто зависла в темноте. Съемки так съемки, но ведь они документальные. Корчащиеся в муках тела не муляж. Они истекают кровью. Песок впитывает кровь. Камеры работают, вбирая в себя сцены ада, как губка.

Он не успел обвинить никого вслух в убийствах и садизме, но красивое существо ответило на его невысказанный вопрос с прежней издевкой:

– Искусство требует жертв, как видишь.

Как легко оно переиначивало смысл устоявшихся земных выражений.

Не таких жертв, хотел сказать он. Хотя смотря какое искусство иметь в виду. Тут снималось нечто адское.

У него не осталось времени на догадки, потому что золотое создание закончило со своей жертвой и оказалось рядом. Длинные золотые ногти потянулись к его груди.

Шел проливной дождь. Денис быстро щелкнул по кнопке автомата на железной ручке, раскрывая зонт неброского оттенка. Странно, что именно во время дождя от городского асфальта исходит такая свежесть, будто ты находишься на природе. Стоит прикрыть глаза, и кажется, что кругом луг, а от бетонных стен пахнет зеленой травой.

Сегодня нестандартный вечер. Он идет на пресс-конференцию, чтобы раскритиковать в пух и прах еще одну зазнавшуюся знаменитость (далеко не первую в его длинном списке развенчанных кино-идолов). Почему же вместо трезвых мыслей, его преследуют иллюзии? В рабочее время он никогда не пьет, так откуда же видения? Ему видится фантастический луг из осоки, камыша и колосьев ржи, и вдруг пламя низвергается с высоты небес, будто на поле дохнул дракон. Грандиозный пожар выжигает и траву, и колосья, и всю окружающую природу. А из земли рвется нечто, что спало под лугом, как под травяной шапкой. У этого многоголосого и многорукого нечто есть когти и крылья.

Дениса чуть сердечный удар не хватил, когда он заметил, что меж струй дождя витают пары дыма. Как похоже на дыхание дракона!

Стоп! Он достаточно взрослый, чтобы не верить в сказки, а образование критика заставляет его смотреть на мир исключительно реалистично. Не существует ни драконов, ни крылатых фигур. Фея с крыльями, что видится ему в проулке, это лишь игра теней.

Так оно и оказалось при ближайшем рассмотрении. Едва Денис подошел поближе, все иллюзии рассеялись, но шокирован он был все равно. Сама кинозвезда, на встречу с которой он спешил, стояла под навесом мрачного здания и курила. Атенаис была одна. Точь-в-точь такая же, как на экране. Ни телохранителей, ни пресс-агентов с ней рядом не было. Сигареты в ее пальцах не было тоже. Наверное, она успела потушить ее и выкинуть. Но дым она выдыхала до сих пор. Это его он и принял за дыхание дракона.

Дым был нетипичным для сигар с оранжевым оттенком и искрами. Запах тоже совсем не табачный.

– Вроде бы курить на улицах Москвы нельзя, – осторожно напомнил Денис. Такой закон действительно существовал, но почти не соблюдался, потому что ленивые охранники порядка никого не спешили оговорить.

– Я не курю, – отозвалась Атенаис.

Она говорит на русском языке, как на родном! Кто бы подумал? Денис готов был снять перед ней из уважения шляпу, если б шляпа на нем сейчас была. Но в Москве в летнее время года не модно ходить с покрытой головой.

На Атенаис были настоящие золотые украшения с рубинами, надетые на руки и предплечья. И она не опасается, что привлечет внимание грабителей?! За такие драгоценности могут убить.

Денис запоздало задался вопросом, откуда же дым, если она не курит. В каркасе навеса видны прожженные дырочки. Может, тут был пожар? Но сейчас ничего не горит. Значит, вызывать пожарников, наверное, уже не стоит.

Он сконцентрировал внимание на губах юной кинозвезды. Они были нежными, как лепестки роз и совершенно не сочетались с воспоминаниями о едком дыме.

– Никогда не курите? – Денис все ожидал, что она нагло рассмеется и выдохнет ему в лицо новую струю дыма или даже пламени, но Атенаис вела себя с царским достоинством.

– Никогда. Не люблю табак. Вино другое дело. Когда пьешь его, то чувствуешь, что снова летаешь с бывшими собратьями. Их души остались жить в вине. Но это откровение не для прессы. Ты меня понял?

Он кивнул автоматом. Надо же! Она знает, кто он. А он-то думал, что имеет перед звездами привилегию. Ведь он видел их фото, а они его нет. И вот обычное инкогнито критика перед кинозвездой нарушено. Кто-то рассказал ей о нем? Кто-то из недоброжелателей? Хотя если она уже уведомлена о том, какой злой у него стиль выражений, то почему ведет себя так уверено?

Денис не мог отвести от нее глаз. Атенаис подобна неземному существу, которое тебя постепенно порабощает, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий. В ней есть что-то от царицы и от ангела одновременно.

– Напиши обо мне! – вдруг потребовала она.

– Я за этим и пришел.

Кинозвезда отрицательно покачала златокудрой головой.

– Напиши обо мне правду, – уточнила она, – ту правду, которую не решается сказать никто, но видят все.

– И какую?

– Что я демон!

Сказать, что ответ его ошарашил, это значит не сказать ничего. Она действительно хочет, чтобы он не пошел на пресс-конференцию вообще, а написал лишь одно безумное обличение. Но Атенаис уже прошла мимо него и будто растворилась в дожде. Ее стройная фигура в серебристых струях влаги начала казаться призрачной.

Зонт хоть и был новым и прочным, а вдруг сломался. Денис ощутил обильную капель с твердым градом на своем затылке и плечах. А Атенаис вдруг обернулась и выдохнула целую струю огненного дыма, не погасшего даже под дождем.

Можно было сколько угодно убеждать себя, что это ловкий трюк, но жар от ее дыхания достиг щеки Дениса, оставляя болезненный ожог. Как будто красавица его заклеймила.

Из-под зонта вытягивались множество обожженных рук. Они хватали его за лацканы, срывали запонки, оставляли следы пепла на новенькой рубашке. Денис порывался выбросить зонтик.

Что-то тут не так. Мир менялся, становясь похожим на фильм ужасов.

– Впусти нас! – шептали шуршащие голоса. – Дай нам оправиться после самого грандиозного пожара во всей вселенной.

Ощущение было таким, что он оказался по ту сторону экрана и сам участвует в фильме ужасов. Он швырнул зонт на высокие скамейки перед зданием ТАСС. Пусть себе лежит под дождем.

В самом здании ничего непривычного не происходило. Журналистов внимательно обыскивали уже после того, как пропустили через металлоискатель. Обычная ситуация. Тут принимаются все меры, чтобы не пропустить террористов. Но впечатление было таким, что террорист уже вошел. И имя ему Люцифер – тот самый террорист, который устроил первый акт восстания во всей вселенной.