Никита Мышев - Шагая в бесконечность

– И давно у тебя это? – спросил меня фитнес тренер, когда я ему поведал о моей проблеме.

– Примерно с неделю. Плюс или минус пару дней, – ответил я.

– Боль постоянно мучает или только когда занимаешься?

– В самом начале волновала только во время занятий, теперь всегда болит, даже когда лежу в кровати.

– Тебе стоит обратиться к врачу, так дело не пойдет, навредишь себе только больше.

В тот день, послушавшись своего тренера и свое чувство самосохранения, я отправился прямиком в больницу на Октябрьском поле. Тренировку пришлось закончить раньше, чем обычно, так как боль в ноге только усиливалась во время тренировок и становилась нестерпимой.

Меня приняли в больнице и довольно быстро обследовали, хотя раньше эта процедура занимала большую часть дня. К счастью, сидеть до ночи не пришлось. Врачи осмотрели мое колено, взяли анализы и, о чудо, отправили меня домой, сказав выпить обезболивающую таблетку. До этого я мог и сам додуматься, поэтому, не поблагодарив за осмотр, отправился домой. Единственное, чем они меня обнадежили, так это тем, что попросили вновь вернуться в больницу через четыре дня. К этому времени должны были проверить мои анализы и сказать хоть что-то дельное.

Я вернулся домой и выпил «Нурофен». Он мне не помог, и я полночи ерзал в кровати, пытаясь найти удобное положение ног, чтобы боль хоть немного утихла. Лишь к двум часам ночи мне удалось уснуть. Слава всем живым и неживым богам.

Все эти веселые четыре дня мое тело тоскливо брело по улице, идя то на работу, то в магазин. К моему большому сожалению, занятия спортом пришлось прекратить. Мне даже начало казаться, что мой организм превращается в дерево без физических нагрузок. Все четыре дня я старался проводить дома, лежа на диване, иногда глотая таблетки, которые помогали минут на десять, не больше.

Когда время моих ожиданий подошло к концу, я отправился снова в больницу, в надежде получить хоть какие-то сносные ответы на мой простой вопрос: «Доктор, что со мной». Когда я поднялся на нужный мне этаж, медсестра, которая сидела за стойкой регистрации, отправила меня прямиком к врачу.

Я подошел к кабинету и постучал три раза. Врача звали Аркадий Петрович. Так было написано на табличке, прикрепленной к двери кабинета. Внутри помещения раздалось тихое «войдите», и я открыл дверь. Аркадий Петрович оказался довольно пожилым мужчиной, с белоснежными усами, что пытались скрыть его губы.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Добрый день, проходите, присаживайтесь, – ответил мне врач.

Интерьер старой больницы оставлял желать лучшего, поэтому сесть мне пришлось на доисторический обшарпанный стул, немного шатающийся из стороны в сторону. Аркадий Петрович находился в кабинете один, с ним не было ни медсестер, ни других врачей. Я понадеялся, что это действительно хорошо, возможно он толковый врач, которого не беспокоили по пустякам. Профессионалу нужна концентрация. Либо до старика никому не было дела. Это пугало гораздо больше, но в это я не верил. Когда я сел на стул, мои губы сами начали безмолвно артикулировать:

– Ну, что со мной? Надеюсь, ничего плохого.

– Ничего плохого, – ответил врач.

Услышав это, я успокоился, но после, Аркадий Петрович продолжил:

– Но и ничего хорошего.

– Это как?

– Ну… – врач запнулся.

– Говорите как есть, – прервал я его раздумья.

– Понимаете, мы не знаем, что у вас.

– Не понимаю, – отрезал я.

– Ваш случай чрезвычайно интересный, с таким мы сталкиваемся впервые. По крайней мере, с таким впервые сталкиваюсь я.

– То есть боль в коленке вас поразила? Вы часто лечите пожилых людей? У них, говорят, такое бывает.

Аркадий Петрович заулыбался, но после откашлялся и продолжил:

– Ваши анализы удивительны, но вам рассказать про них я боюсь не смогу, много тонких подробностей из области медицины. Нам придется оставить вас на ночь, обследовать дальше, а утром решим, что с вами делать. Возможно, придется оперировать.

Помните про слово «пустяк»? Вот тут им и воспользовался Аркадий Петрович, а потом я оказался в койке. Да, конечно же, я согласился остаться у них на ночь, пусть обследуют и лечат меня дальше, это же было в моих интересах.

Я лежал и пытался терпеть боль в колене. Цвет кожи на ней изменился, словно появился довольно крупный синяк. Обезболивающее лекарство мне не давали ни в виде таблеток, ни в виде инъекций. Мне хотелось поскорее дожить до утра, а там уже согласиться на любую операцию, лишь бы врачи не бросали мой «интереснейший» случай.

Каким-то чудом я смог уснуть, а глаза мои открылись, когда медсестра стала тормошить меня рано утром. Солнце еще не успело выглянуть и осветить всю Москву.

– Лежите, лежите, я просто хочу взять кровь, – сказала мне медсестра.

Она набрала ее из вены на правой руке и отправилась восвояси. Через какое-то время пришел врач, только гораздо моложе Аркадия Петровича, его я видел в первый раз. Мне дали подписать согласие на операцию, а потом выбрили на моем колене несколько волосков. Пустяк наверно, раз меня так готовили. Не успел я окончательно проснуться, как меня пересадили на больничную каталку и повезли в операционную, что находилась несколькими этажами ниже. Далее, все что со мной происходило, я помню лишь короткими отрезками, отдельными кадрами. Врачи и медсестры окружили меня со всех сторон. Наркоз сделали общий, поэтому не знаю, сколько длилась и как успешно прошла операция.

Очнулся я в маленькой комнате, напоминающей кладовку для швабр. Лежал я на полу, и мне стало безумно холодно. Именно по этой причине я очнулся так быстро, меня начало знобить. После, я почувствовал неимоверное жжение в области колена, но первое время не обращал на боль никакого внимания. Поняв, что происходит что-то неладное (оказаться в кладовой на полу было не лучшим результатом операции), я встал и подошел к единственной двери. Мое тело было ослаблено, а голова затуманена эфиром. Дверь оказалось запертой. В истерике я начал биться кулаками об дверь и звать на помощь, но безрезультатно. Меня никто не слышал. Или слышали, но делали вид, что ничего не замечают.

Сделав пару шагов назад, мое тело облокотилось на стену. Я решил рассмотреть свою коленную чашечку. Увиденное поразило меня. В колене по правую сторону от чашечки был сделан надрез, из которого торчало нечто. Маленький петляющий лоскуток, который больше напоминал щупальцу осьминога, только без привычных присосок. Я схватил его и попытался понять, что это. Щупальца начала двигаться и забилась об мою кожу. Боль охватила всю ногу, и мне захотелось вскрикнуть от изнеможения.

Я попробовал оторвать инородный объект. Получилось неудачно. Щупальца разорвалась на две части, одна продолжала торчать и дергаться в ноге, вторая безжизненно повисла у меня в руке, в перекрестие большого, указательного и среднего пальцев. Из половины, что была в колене, брызнула жидкость, напоминавшая по цвету гной. Колено заболело еще сильнее, и из него струйкой потекла кровь.