Никита Мышев - Шагая в бесконечность

За дверью послышались шаги, и она открылась. Передо мной оказалась одна из медсестер, что была со мной в операционной палате. Я ее вспомнил. Только глаза у нее были другие, они напоминали зрачки то ли кошки, то ли змеи. Да, это была змея. Медсестра посмотрела на меня, потом отошла куда-то в сторону. Забыв про свое колено, я сделал несколько аккуратных шагов в сторону двери и подсмотрел за действиями медсестры. Она начала набирать что-то в шприц около небольшой стойки с хирургическими инструментами, возможно для моего последнего укола в этой жизни.

Впереди, прямо напротив меня, была дверь эвакуационного выхода. В то, что она могла быть открытой, я не поверил, но вариантов у меня не оставалось. Я побежал напролом, забыв про свою боль в колене. Боковым зрением я увидел, как медсестра, заметив побег, бросилась за мной. Не знаю, был у нее шприц в этот момент в руке или нет.

Добежав до двери выхода, я со всей силы ударился в нее плечом, и две широкие двери распахнулись. Я не верил происходящему, но бегущая медсестра с глазами змеи продолжала гнаться за мной, что-то крича или шипя. Счастью не было предела, когда я добежал до выхода с территории больницы. Этим ранним утром на улице еще не появились люди, видимо, я пролежал под наркозом не так уж и долго.

Не знаю, продолжала медсестра бежать за мной или нет, но убегать мне пришлось еще очень долго. Я был в одном лишь медицинском халатике, кровь струилась по моей ноге вперемешку с гноем. Боль в ноге только усиливалась, но я был свободен, и это меня волновало гораздо сильнее. Я продолжал свой марафон в неизвестном направлении.

Проходя мимо памятника Берзарину, я заметил человека, бегущего от больницы в сторону двух храмов. Насколько мне не изменяет память, то были Дмитриевский храм и храм Феодора Тирона. Моя жена была набожной женщиной, я бы сказал даже слишком. Меня это часто смущало, хоть и не должно было, ведь я был заядлым алкоголиком, а скажу по опыту, они частенько оказывались верующими.

Вот и в это раннее утро на улице оказались только я и парень, бежавший через дорогу от меня. Зрение у меня было превосходное, поэтому я смог разглядеть его от и до. Бежал он в легком халатике, явно надетым не по погоде, а нога была в чем-то измазана, словно человек сорвался с операционного стола и выбежал из больницы. Ладно, черт бы с ним. Возможно, он был таким же алкоголиком, как и я. Мало ли что ему пришло в голову, и он выбежал из дома лишь бы достичь своей цели. Какой? Я не знал и знать не хотел.

Я глубоко вдохнул утренний свежий воздух, наполнил им все свои легкие и немного одурманил тем голову. Парень через дорогу уже начал скрываться из виду, не заметив ни меня, ни товарища Берзарина рядом со мной. Я встретился с памятником глазами и, тяжело вздохнув, сказал:

– Не смотрите так, я не виноват, что от меня слегка пахло алкоголем, и жена из-за этого не пустила домой. Я всего-то бутылочку пива выдул, вот вам крест! – Я перекрестился перед памятником, хоть и не знал, как это делают верующие: слева направо или наоборот.

Когда жена не пускает вас домой, то делать вам больше ничего не остается, лишь бренно ползать по мертвым утренним улочкам, да разговаривать с памятной стеной. Поэтому я двинулся прямо по улице, проходя мимо местной больницы. Я пытался найти ближайший продуктовый магазин, где мне смогут продать алкоголь. Да уж, моя жена зря со мной борется всю свою жизнь. Тем не менее, пройдя метров двести, я обнаружил подобный магазин, я бы сказал палатку, дешевую палатку, где вне закона мне спокойно продадут что угодно, лишь бы доплатил чуть сверху.

Продавцом оказался хорошо одетый мужчина средних лет. На удивление, он был одет в костюм, и кажется, не самый дешевый. У меня таких точно не было. Сначала я побоялся, что такой человек откажет мне в услуге, но, как говорится, «не суди человека по одежке», или как там эта фраза звучит. В любом случае мужчина подал мне бутылку коньяка в черном пакете. В этот раз я решил потратиться немного больше и не давиться надоевшей мне водкой.

Я вышел из магазина с черным пакетом, и мои ноги поплелись в сторону аллеи, что была напротив магазина. Я присел на одну из скамеек, провел рукой по моим коротким и сальным волосам и прислушался к шелестящей листве на деревьях, что успокаивала мои нервы.

Прекратив медитацию, я схватился за пакет, открыл в нем бутылку и приложился губами к горлышку, закинув голову назад вместе с рукой. Я не был уже студентом и поэтому давно перестал чувствовать неприятное жжение от большой дозы алкоголя. Нет, мне было хорошо, а это именно то, ради чего я пил эту дрянь. Но в этот раз все произошло иначе. Ничего подобного я не испытал. У меня не было желания пить еще одну дозу. Вкуса коньяка не было вообще, скорее он был похож на слабо заваренный черный чай. Но не могли же меня так надурить в магазине. Я приложился к горлышку еще раз, даже прополоскал рот коньяком, но ничего не почувствовал. Это был не алкоголь. А может я совсем спился? Может это последняя стадия, когда человек уже не чувствует того, что пьет?

Я отставил бутылку в сторону возле моих ног. Мне захотелось покурить, но сигарет не оказалось, а последние деньги я потратил на бутылку коньяка. Нет, меня все-таки обманули, я ведь еще был трезвым.

Схватив ручки черного пакета, я прямиком отправился в магазин.

– Вы мне фуфло продали, – обозлился я на продавца в костюме.

– Не пойму о чем вы, – ответил он мне элегантным голосом.

– Фуфло говорю. Это даже не алкоголь, что за чушь вы мне подсунули?

– Это коньяк, – шепотом ответил продавец, понимая, что нарушает закон о продаже алкоголя в такое время суток, – довольно дешевый, но коньяк, что же вам не понравилось? Вкус?

– Дружище, я тебе еще раз повторяю, это не коньяк вовсе, а какой-то черный чай, чтоб его…

– Если вы мне не верите, то давайте я его попробую. Лишь глоток, и я докажу вам, что это самый настоящий коньяк, никаких подделок.

Я удивленно уставился на продавца, но ощутив недоумение, протянул ему пакет с бутылкой. Мужчина схватил его, одним махом открыл бутылку и сделал один небольшой глоток. Лицо его вмиг изменилось, сморщилось от отвращения, и он сплюнул коньяк за прилавок.

– Не люблю я такого вида коньяки, но это настоящая алкогольная продукция, не нужно ничего выдумывать, – сказал продавец, пытаясь сплюнуть остатки горячительной воды изо рта.

Когда я посмотрел на его скорченное лицо, у меня отпали какие-либо подозрения. Черт, а не похоже, чтобы он шутил. Неужели я достиг конечной точки в своей алкогольной карьере?

– Хорошо, извините, – с каменным видом ответил я и, развернувшись, вышел из магазина.

Я вернулся к той самой лавке, на которой начал изначально пить. Ну не может быть такого. Ну как я могу не чувствовать мой любимый напиток? Испугавшись, что я больше никогда не смогу его почувствовать, я начал залпом вливать в себя всю бутылку. Вкус черного чая и ничего больше. Мой разум и организм отказывались понимать происходящее. Бутылка оказалась пуста в одно короткое мгновенье.