Дарья Гущина - Дух ветра

Я плотнее закуталась в одеяло. Если верить легендам… то не стоит мне сидеть здесь одной. Да, шипастые твари до ущелья не добирались, но мало ли вокруг другой гадости?.. Но я вздыхала, смотрела вниз, мерзла, а уходить не торопилась. Ощущение опасности пока молчало, страх не высовывал наружу нос, а значит, можно задержаться. Здесь, в тишине, насквозь пропитанной сыростью дождя, сумраком ночи и свистом ветра, очень хорошо думалось. Стоило закрыть глаза – и мысли текли ровным и спокойным потоком сознания. Чем я и пользовалась.

Итак. Возвращаясь к насущному. То бишь к опасным местам. Я долго рылась в собственных знаниях, но загадку ущелья пока не разгадала. Зато вспомнила еще об одной древней легенде – о блуждающих странностях. Испокон эпох так назывались природные образования или строения, которые всплывали в самых неожиданных местах и сулили беду. Таковым, например, было ущелье Обмана. С виду – обычное ущелье, но шаг в сторону – и путник летит в пропасть, шаг в другую – и на чью-нибудь макушку падает обломок скалы. И магия в таких местах не работала – ни порталы, ни заклятья. И, собрав кровавую жатву, ущелье перебиралось в другое место, кочуя с островов на материки и обратно, следуя ему одному известными путями.

Всего блуждающих странностей в мире было около десяти, и в них также запрещалось проводить поиски – дабы не губить народ почем зря. И одно я понимала – ущельем Обмана здесь и не пахнет, иначе группа не продержалась бы так долго. А что остается? Я задумчиво поправила одеяло и уткнулась подбородком в колени. Остаются Красное озеро, лес Сумрака, чертоги Сна, Воющая башня, Огненные топи, Гиблая деревня, Плавающее подземелье, Шепчущие пещеры и врата Неизбежности. И что именно скрывает ущелье… Я не знала. И боялась предположить. Потому как эти странности известны лишь благодаря немногим выжившим. А сколько людей сгинуло в безвестности – в поисках все тех же легендарных сокровищ? А сколько новых странностей было обнаружено, но осталось сокрыто туманом смертей?.. Вопросы без ответов.

Кстати, об ответах… Можно же пошурудить в головах искателей… Вдруг кто-то что-то знает, но молчит, ибо глава похода запретил распространяться?.. Почему запретил? А кто добровольно пойдет в руки Вечности ради тех, кого уже, вероятно, и на свете-то нет? Да, а вдруг есть знающие?.. Конечно, пропавших людей здесь не найдут, но если ищут именно их (или все же артефакты Великой), то… Ищут дорогу к Ариштанару. Или – первогород и есть та самая блуждающая странность, кто знает… И я готова поспорить на собственное наследство, что все гильдейские верхушки спят мирным сном – в пространственном «мешке», под крылом города-оберега. Но про странность надобно разузнать.

Свернув одеяло, я встала и туже затянула шнуровку плаща. Туманные сумерки давно спустились с гор, и им на смену пришла ночная мгла. Я накинула на голову капюшон. Работа в группе и месть Нитису не отменяют основной задачи – поиска сундучков. Пора на охоту – за тайнописью искателей.

Выудив из потока нить захвата цели, я представила булыжник на мостовой, ухватилась за него, переместилась на окраину города и огляделась в поисках жертвы, когда в висках предательски засвербела боль.

«Ясь, ты где? В городе или в лагере?».

– В городе, – буркнула, морщась.

Голоса при мыслесвязи у всех одинаковые – безжизненные, искаженные и далекие, словно горное эхо, но я давно навострилась определять личность говорившего по характерным очагам головной боли. Когда со мной связывался Айло, ныл лоб, когда Шхалар – затылок, зов мамы стучался в макушку, а Райдена – в виски. Не знаю, почему связь так проявляется… Вероятно, однажды я возьмусь за исследование этого случая.

«Танар рвет и мечет. Требует результата и грозит всем страшной смертью. Не появляйся завтра в лагере раньше полудня, поняла? После обеда он уедет на пару дней в гильдию, и у нас будет время».

– Хорошо, – я растерянно моргнула. – Но я-то причем?..

«А на кого он понадеялся?».

– С твоей подачи, – я скривилась. Боль расходилась от висков кругами воды, в которую швырнули камень.

«Если налетит и начнет орать – я буду рядом, только предупреди», – пообещал Райден.

– Угу… – в глазах потемнело, и я невольно присела на низкий парапет. – А теперь уйди, а?.. И в следующий раз пиши письма, я доступна для обычной связи.

«Извини», – покаялся брат.

Я перевела дух. Боль унялась, и вместо ее темноты меня вновь окружил магический туман. Сквозь багряную мглу темными силуэтами проступали дома и едва заметно мерцали огоньки уличных светляков. Так, мне к центральной улице – и в кабак… Я сползла с парапета, который отделял Клес-Леер от ущелья, и, сунув руки в карманы плаща, задумчиво побрела к кабаку. Сообщение Райдена, мягко говоря, не порадовало. Я же крайней, как всегда, окажусь, случись что… не так.

До кабака я не дошла. Едва обнаружила поворот, уводящий от парапета к центру города, как из-за него на меня выкатилось нечто темное, объемное и бесформенное. Вернее, не выкатилось. А скатилось. Клес-Леер был выстроен на неровном холме, и его немногочисленные улочки от ущелья уводили вверх, а из города к парапету – соответственно, вниз. И некто, очень спешащий по делам, не рассчитал крутизну склона.

Я едва успела отпрянуть в сторону. Споткнулась о грубую брусчатку и шлепнулась на пятую точку, больно стукнувшись затылком о парапет. В голове взорвался комок света. Моргая, я уставилась на искрящийся туман, а рядом разразился цветастой бранью неизвестный, видимо, тоже близко познакомившись с парапетом. Принесла же нелегкая…

С некоторых пор лечебные зелья я всегда держала под рукой. И, молча поблагодарив себя за предусмотрительность, быстро нащупала в кармане сумки заветную бутыль. Мое сногсшибательное несчастье, заткнувшись на середине очередного словесного оборота, тихо охнуло, натужно посопело, повозилось и… захрапело. Выпив лекарство и оклемавшись, я встала, оправила плащ и с любопытством посмотрела на неизвестного.

В дрожащем сиянии уличных светляков, снующих над парапетом, на брусчатке мостовой, раскинув руки-ноги и выпятив внушительное пузо, дрых искатель. Я присела на корточки, сквозь багряное марево изучая свою жертву. Немолодое лицо с сетью морщин, короткие темные волосы, залысины у висков, нос картошкой, длинные усы, дрожащие от мощного храпа. И – самое главное. На воротнике расстегнутого плаща мерцал большой серебряный узел – Среднее поколение. Мне повезло!

Я встала и потерла руки. Воровать мысли меня никто не учил, но я много об этом читала и наблюдала за тренировками учеников в ступени. А применить на практике не так уж и сложно. Куда сложнее красть душу или силу. Кстати, по одной из легенд, именно так появились первые двуликие и Перекрестки. Природа предопределила для каждого человека один путь, но воры, достигая высшего порога мастерства, наловчились красть чужую силу, становясь сначала двуликими, а потом и Перекрестками. О том, что случалось с обворованными людьми, легенды умалчивают, зато утверждают, что украденные способности навсегда оставались при ворах и после передавались их потомкам. И, вероятно, в этом есть своя доля истины.