Сергей Росстальной - Междумирье. Врата Междумирья. Книга первая

– Первый раз слышу о таких законах. Повторяю ещё раз: да, дети попали под дождь, но о них позаботились и привели в порядок. И с ними всё в порядке.

– Вот это сейчас и выясняют наши социальные работники. Если всё в порядке, то дальше суд оценит вашу родительскую состоятельность, и отдаст детей вам.

– Что!? – Елена даже поперхнулась, – Суд!? Причём здесь суд? Я же требую своих собственных детей! Я что, не получу своих детей?

– Извините, но отдать детей из учреждений службы соцзащиты можно только по решению суда. Никто не имеет права их вам отдать из спецучреждений без решения суда, если уж они сюда попали. Ведь их же не просто так забрали.

– Простите, их забрали у меня по решению суда? – её голос начал дрожать.

– Ещё нет. Но предварительно забрать их могут по сигналу в любом случае.

– По какому сигналу?

– О нарушении прав ребёнка или его безопасности.

– Что за бред? Откуда такие законы?

– Они приняты у нас недавно, но и не вчера, могли бы и знать. Во всей Европе действуют законы о преимущественном праве ребёнка на абсолютно любую защиту.

– О, Господи! А мне-то что делать?

– Теперь уже ждать решения суда.

– А где же дети? С кем они? Кто их кормить будет?

– За это не беспокойтесь. Накормлены и ухожены они будут хорошо. Ведь теперь ими занята служба соцзащиты, волонтёры которой занимаются детьми круглосуточно, в отличие от родителей, которые большей частью отсутствуют, на работе, например, и прочие другие причины бывают. Ведь так, гражданка?

– Я не увижу своих детей? – спросила Елена, с дрожью в голосе.

– Нет, – ответила социалка, – Пока нет.

– Они же маленькие, они же плакать будут! – и Елена зарыдала сама, – Я должна с ними встретиться!

– Успокойтесь, с ними опытные психологи, они всё детям объяснят и успокоят.

– Вы не имели права их забирать без меня! – закричала Елена, – Вы должны были прийти и разбираться со мной! Я бы всё объяснила, если так уже нужно, и всё бы стало понятно, а не хватать детей!

– Мы действовали по инструкции, – мягко ответила социалка, – Поступил сигнал – мы обязаны немедленно отреагировать.

Тем временем за спиной Елены уже появился полицейский, из охраны Горадминистрации.

– Гражданка, – сказал он, – Покиньте помещение. Вы начинаете себя вести неадекватно, а это не в вашу пользу.

– Сотрудники не знали, что это родитель ребёнка, – виновато сказала социалка полицейскому, – поэтому пропустили.

Потрясённая Елена даже не осознала, как её вывели на улицу.

К окошку аптечной стойки подошёл молодой парень, и, очень низко склонившись, почти засунул туда лицо.

– Девушка, – робко позвал он, – простите, у вас есть, э… успокоительные средства? Мне все, какие есть! Я, понимаете ли, того… взволнован очень. Как увижу, так и волнуюсь…

Василиса засмеялась и так же низко наклонилась к окошку, и приблизила к нему лицо.

– Молодой человек, – сказала она успокоительно, – не переживайте. Я сама об этом позабочусь.

И она, нырнув головой в окошко, звонко поцеловала Руслана.

– Сейчас, Русь, меня сменит Валентин Петрович, и мы пойдём.

Они вышли из аптеки и, не спеша, пошли по городу, обняв друг друга за плечи.

В окнах квартиры Василисы горел свет. Неужели дети ещё не спят? Наверное, Елена сделала им какую-то поблажку.

Когда они вошли и увидели Елену со следами слёз на глазах, сидящую в прихожей на пуфике, с телефонной трубкой в руке, то сразу поняли: что-то случилось. Елена заплакала, увидев их, и Василиса бросилась к сестре.

Елена выпила принесённый ей стакан, и всё рассказала. Уже несколько раз она звонила в прокуратуру. Там сказали, что займутся вопросом на следующий день. Она звонила в Гороно, детей ведь забрали из их учреждения – из детсада. Там ответили, что на органы соцзащиты они не влияют. Куда ещё звонить, и в такое время?

Руслан и Василиса были поражены случившимся: неужели их прогулка в лес могла привести к таким последствиям!?

Руслан опомнился первый.

– Так, девочки, сейчас мы ни до кого не дозвонимся – нас все отфутболят спать, – сказал он, – Займёмся, не теряя времени, тем, чем можем. Неси ноутбук, Лена, сейчас пороемся в законах, и всё выясним. Просто мы многое не знаем, и в этом сейчас наш минус.

Елена включила ноутбук, а Василиса свой планшет. Они начали выискивать в Интернете, в бушующем море законодательства, интересующие их законы. К полуночи нарисовалась некая связная картина. Раньше детей изымали у родителей социально опасных – у алкоголиков, наркоманов, сектантов и ведущих безобразный образ жизни. А сейчас детей могут забирать по причине физического или морального наказания ребёнка (насилие над личностью называется), недостаточно высокого уровня жизни в семье, недостаточного количества внимания к ребёнку, или же просто по подозрению во всём вышеперечисленном. Они нашли множество комментариев людей, которые сталкивались с этим, и узнали, что детей из нормальных семей сейчас забирают тысячами. Беда в том, что именно эти дети будут очень востребованы на усыновление, и тогда произойдёт необратимое – ребёнка вполне могут увезти и за границу. Дети пьяниц и наркоманом не вызовут интерес усыновителей, а дети, взятые из благополучной семьи – вполне. Отсюда следует, что надо как можно скорее установить контакт с Севой и Людмилкой. Место положения отобранных детей – святая тайна «ювенальной юстиции». Знающие люди писали, что детей сразу отправляют на обследование в больницу, а уже потом в места содержания, которые тоже утаиваются от родителей. Прошло ещё немного времени, значит, Сева и Людмилка вполне могут быть в больнице.

Они выгнали из гаража Ниву, Руслан сел за руль, и они поехали в единственную в городе больницу. Там они сразу направились в отдельное детское подразделение, но там им сказали, что указанные дети не поступали. Однако, объяснили им, дети могут поступать не обязательно в детское, но и в другие специализированные подразделения – ожоговое, инфекционное и травматологию – это всё в общей больнице.

Ожоговое отделение и травматология отпадают, дети не пострадавшие, остаётся только инфекционное. Дежурный сказал, что в инфекционное отделение поступало несколько детей, но у него на столе на них нет данных. Эти данные не всегда оставляют. Если исходить из того, что они узнали об образе действий соцзащиты, то это похоже на сокрытие детей. Наверняка, они! Так же дежурный сказал, что в инфекционное они не попадут ни под каким предлогом. Запрещено!

– Сидите в машине! – сказал Руслан сёстрам, когда они вышли из больницы, – Я сейчас обойду вокруг корпуса и посмотрю их ходы-выходы.

Он нашёл открытым задний подъезд и прошёл в коридор второго этажа дальнего корпуса другим путём, минуя дежурного. Всё благодаря тому, что он предварительно изучил план-схему больницы на первом этаже. Он сразу увидел, в конце коридора, у дверей инфекционного отделения, бодрствующего на стуле охранника. Это был единственный проход в инфекционку. Есть ещё только лифт. Его двери он видел на первом этаже, и там, кажется, тоже охранник или дежурный медработник. Он решил спуститься и посмотреть ещё раз. Да, у лифта на первом этаже человек в белом халате. Доктор какой-то. Что же делать? Он опять поднялся выше и услышал с третьего этажа какие-то голоса. Голоса были тихие, мужской и женский, и иногда они обрывались тихим смехом. Руслан поднялся по лестничному пролёту выше и увидел в боковом коридоре аварийного выхода две фигуры. Это была молодая медсестра в белом халате, и парень в уличной одежде. Они обнимались и шептались. Руслан ещё немного постоял, слушая пошлости, которыми парень смешил медсестру, и вскоре сообразил, что можно сделать.