Сергей Росстальной - Междумирье. Врата Междумирья. Книга первая

С копией судебного решения в руках, Елена и Василиса вышли из здания суда. Елена еле сдерживала слёзы – её не просто разлучили с детьми, а ещё и унизили.

Руслан их ждал возле машины. Он догадывался, что решит суд, но не представлял в каком виде. Они сели в машину, и Руслан быстро просмотрел бумагу, запечатлевшую решение суда.

– Так, формулировки знакомые, – сказал он, – в Интернете уже видел, и они поддаются расшифровке. В общем, так, это означает, что на протяжении шести месяцев детям могут подыскать приёмную семью, для более комфортного, чем в детском доме, содержания. И эта семья будет иметь на детей больше прав, чем родная мать, говорю открытым текстом, скрывать нет смысла. И если дети им понравятся, то они могут просить об усыновлении детей, и эта просьба, скорее всего, будет удовлетворена. По современным законам приёмная семья может быть откуда угодно, то есть и заграничная тоже.

Зажав рот рукой, Елена начала тихо плакать. Василиса обняла её.

– Наша текущая задача такая, – продолжал Руслан, – подать апелляцию – есть шанс, что пока она будет рассматриваться, дети будут неприкосновенны. Следующее, установить любой ценой наблюдение за детьми, что бы отслеживать их возможное перемещение. Здесь кое-что нам светит: Заяц сообщил мне, что у его друзей есть один молодой друг, выпускник Дубовского детдома. Он там всё и всех знает, может заходить туда, вроде как в гости. Он берётся узнать про детей.

– Тогда немедленно свяжись с ним, Русь! – попросила Василиса.

– Этим и займусь.

– Только сразу отвези нас домой, Лене надо успокоиться.

– Хорошо, едем.

Руслан завёл машину и тронулся с места. Он привёз сестёр домой, и поехал к Зайцу, предварительно с ним созвонившись. Пока он до него доехал, Заяц уже созвонился с кем надо. Заяц сел в Ниву и сказал:

– Значит так, сейчас едем к Димке, это тот детдомовец. В общих чертах он уже в курсе вопроса. В силу своей биографии, проявляет большое сочувствие. Димка там был на хорошем счету. Кроме того, в последний год своего пребывания он там завёл шуры-муры с одной малолеткой из седьмого класса, и после выпуска продолжает к ней бегать на свиданки. Она сейчас уже большая девка, зрелая, в следующем году выпускается из детдома. Она там у него и глаза и уши, и вожатая в младших классах.

Они поехали по указанному Зайцем адресу, и оказались у пятиэтажного дома – «малосемейки». В таких домах давали квартиры детдомовцам. Дверь квартиры номер «5» им открыл молодой человек, которого Руслан сразу узнал.

– Это Дима, – представил Заяц.

– Я в курсе… – сказал Руслан.

– А… а это Руслан…

– А говорил, что Вася! – сказал Дима.

Это был тот самый Дима, с которым целовалась медсестра в больнице.

– Знакомы? – удивился Заяц.

– Ну, что, нашёл свою медсестричку? – спросил Дима, пропуская их в квартиру.

– На самом деле я не к медсестричке приходил, а как раз по этому делу, которым мы сейчас и занимаемся. Там были наши дети, в инфекционном, и мне надо было попасть туда любым способом.

– Ах, вот оно что! Нашёл детей?

– Нашёл. Спасибо твоей медсестричке, провела. Только ты ей не говори об этом, пусть думает, что я на свидание ходил. Если узнают, нас прижать могут – преследование детей!

– Я всё понял, – серьёзно ответил Дима, – никто ничего не узнает. Говори, что от меня требуется?

Гусич уже знал о решении суда, и сообщил Плесковым, что они могут забрать детей. Бьёрк со своими бумагами из Швеции опаздывал на несколько дней, а без них детей не выпустят из страны. По этим бумагам эти дети будут уже шведами, и их должны будут выпустить «домой». А пока дома они здесь.

Плесковы просили приготовить детей на послезавтра. Они всё принесут, и деньги и бумаги. Дети должны уехать с ними сразу. Гусич обещал всё исполнить.

Тем временем бывший детдомовец Дима появился под окнами учебного корпуса. Он знал, что сейчас где-то там находится его Марина. У неё были проблемы с экзаменами, и она готовилась к пересдаче. Спустя полчаса Марина случайно увидела в окно Диму, бродящего под деревьями сада, и решительно отпросилась с занятий, сказав, что плохо себя чувствует и ей надо в медпункт. Она вышла из заднего подъезда и поманила его за собой. Они зашли за угол и сочно поцеловались.

– А теперь пошли за мной! – обрадовано позвала Марина, – Мне надо двигаться к медпункту, я туда отпрашивалась.

– Пошли. Марин, у меня дело к тебе серьёзное.

– Дим, у меня тоже серьёзное дело, там и поговорим.

Медпункт был в спортивном корпусе. Там же была раздевалка спортзала, в которую они и направились. В этой раздевалке часто многие пары назначали встречи. Шкафчики в раздевалке создавали как бы множество комнат, в которых и уединялись воспитанники детдома.

Марина завела его в отделение, где был её шкафчик. Она уселась на подоконник, и он подсел рядом.

– Я соскучилась, – прошептала она, – Вот какое у меня дело!

– Прости…

– Когда ты был последний раз… – тихо говорила она.

– Дней десять назад…

– Вот именно! Десять дней! Ты что, издеваешься? Мне экзамены сдавать надо, а ты не приходишь! В голову ничего не лезет! Сосредоточиться не могу! В школе так хорошо училась весь год, и вдруг не могу сдать экзамены! Что же, я им скажу, что мне скучно в их компании, ко мне Дима не приходит?

Дима приклонился к ней и принялся долго и с наслаждением расцеловывать её губы. Он уже знал, что Марина большего и не позволит, и уже давно научился наслаждаться изысканным целованием с ней. Да, он давно не появлялся у неё – посвящал время медсестре из больницы. Только совсем недавно он затащил её в постель, и она теперь приглашала его каждый день. А ведь он сразил медсестру именно умением целоваться, чему научился у Марины.

Насладившись Димой, Марина перевела дух и спросила:

– Ну, что там у тебя, Димочка?

Дима изложил ей суть дела и рассказал всё, что знал о детях Лебедевых. Он показал Марине их фотографии.

– Дима, принято! – сказала Марина, – Я обязательно узнаю всё-всё-всё! И сразу доложу.

Проводив Диму, Марина вернулась в класс в приподнятом настроении и в тревожном волнении от порученного дела. Она была готова сдавать математику хоть завтра, но ей назначено было через три дня.

Договорившись с Димой, Руслан приехал обратно, поставил машину в гараж, и поднялся в квартиру Василисы.

Елена сидела в кресле с потерянным видом, глядя в пустоту. В руках она держала игрушечного мишку. Василиса медленно расхаживала по комнате. Она открыла дверь Руслану, и провела его в комнату. Руслан рассказал о встрече с Димой, который берётся организовать разведку детей в детском доме, и продолжил:

– А теперь вот ещё что. Очередь усыновителей существует всегда. Эти люди выбирают. И если очередь существует, значит, детдомовские дети чем-то им не подходят. Стало быть, наши могут там ненадолго задержаться. По современным гестаповским законам ювенальной юстиции родителей не обязательно лишать родительских прав, что бы отдать детей кому-то другому. Напротив, статус родителя остаётся, что бы алименты платили усыновителям. В конце концов, родительских прав могут лишить и задним числом. Эта система имеет широкие полномочия, а чиновники, которые её продвигают, все сидят на заграничных грантах. Я подумал, пока ехал… Нам надо действовать на опережение. Поскольку усыновители неизбежно придут смотреть детей, рано или поздно, мы должны сами это сделать впереди всех.