Михаил Федоров - Все демоны ада. Книга вторая. Фарьяз

Вели их долго: коридорами, переходами, через зарешеченные и цельностальные двери. Под конец их втолкнули в большую комнату с двумя решетчатыми стенами. За одной стражники с арбалетами следили за гладиаторами, за другой, у которой толпились уже знакомые друзьям воины поневоле, открывался вид на арену. Арена была овальной и приличной в размерах. Точно такой же, как поле для хартьянской игры хвостами в мяч или для корриды, отметил про себя Тэлмер. Арену по всему периметру окружала трехметровая каменно-решетчатая стена, разделяемая на сектора широкими и узкими проходами. Над стеной начинались ряды амфитеатра – для зрителей. Их уже собралось порядочное количество, и они все прибывали и прибывали, заполняя ряды бурлящей, жужжащей многоцветной толпой. Между рядами сновали молодые люди в одинаковой оранжево-черной одежде и, судя по всему, торговали сувенирами, закусками и прохладительными напитками. Немного наискосок от места, где помещались люди-гладиаторы среднего уровня, зрительские ряды разрывались небольшой площадкой, занавешенной малиновым пологом, нависающей над самой стеной. Чуть выше располагались отдельные балконы для высших слоев общества. Там уже сидело несколько хорошо одетых людей – мужчин в строгих костюмах и женщин в шикарных платьях, увешанных драгоценностями (Шико опять вспомнил про новогоднюю елку). Среди них Адо Ализьен узнал и вчерашнюю посетительницу. Она сидела рядом с пожилым бородатым господином, а лицо ее закрывала от глаз до подбородка плотная вуаль.

Еще выше, над рядами кресел и скамеек, находилась галерея для тех, кто не хотел тратиться на сидячие места, а весь амфитеатр закрывался от непогоды прозрачным титаническим куполом. Солнечного света пока хватало, чтобы освещать арену, и огромные лампы, висящие под самым куполом на ажурных конструкциях, зажжены не были.

Друзьям никто не мешал осматриваться – их соседи по заключению не обращали на них никакого внимания. А когда Шико попытался завязать разговор с высоким длинноволосым парнем в лиловой тунике, то парень совершенно проигнорировал все старания Шико пойти на контакт. Видимо, это было обычаем гладиаторов, не завязывать никаких отношений с «желторотыми» новичками.

Неожиданно ударил колокол, и запели трубы. Зрители все, как один, вскочили и взвыли. Из-за малинового занавеса вынырнул юркий человек, разодетый как шут гороховый. На нем был вишневый пиджак с искрой и с широченными блестящими отворотами; из-под него белела накрахмаленная рубашка, а на шее болталась пестрая тряпка. Синие штаны с желтыми лампасами были заправлены в высокие красные сапоги со шпорами, за спиной развевался черный плащ, а на голове сидела шляпа с загнутыми полями. Человек картинно вскинул вверх руки. Шум поутих. Зрители снова уселись на места.

– Здравствуйте, здравствуйте, наши дорогие, почтенные, горячо любимые зрители, – пронеслось по Арене. Конферансье особо не напрягался, но его звучный голос в любом отдаленном уголке звучал так, будто его обладатель находился рядом со слушателем.

– Вот вы снова посетили нас, и, уверяю, вы сделали достойный и единственно правильный выбор, – продолжал свою работу человек в ярких одеждах, – И мы как всегда не обманем ваши надежды. И как всегда у нас будет для вас много интересного. Но… – тут конферансье сделал интригующую паузу, – Вас ждет сюрприз. Готовьтесь, – и он бросил непроизвольный взгляд на балконы для знати, где немножко в стороне сидел Иликаш, который сегодня хотел лично полюбоваться на новоприобретенных гладиаторов, и для этой цели даже нацепил розовую рубашку с кружевными манжетами и зеленый с золотом полосатый жилет. Остроглазому Шико показалось, что Иликаш с конферансье обменялись легкими кивками. А последний продолжал:

– А пока начнем с малого. Для затравки, так сказать, для разогреву – классическая пара – секутор и ретиарий. Сеть против щита и доспехов. Трезубец против меча. Прошу!

Железные двери, заскрипев, отворились. Из них, из разных концов Арены навстречу друг другу двинулись два воина. Один – коренастый в бронзовых доспехах, с квадратным щитом и с коротким мечом; другой – высокий в одной набедренной повязке, на плече висит свернутая сеть, в правой руке трезубец.

– Секутор – это хорошо вам известный Кельт. Помните, как он здорово разрубил болотного медведя? – публика взревела, а Кельт взметнул в приветствии меч над головой.

– А бесстрашный Ретиарий – это никто иной, как Черныш, – публика опять взревела, но уже не так сильно. Черныш поклонился и сделал «мулинэ» (досл. «мельница», вращение оружием) своим трезубцем. Под его черной блестящей кожей буграми перекатывались мускулы.

В стене камеры открылось окошечко букмекера. Туда сразу же бросились гладиаторы, имеющие деньги. Остальные, в том числе и Тэлмер с друзьями, продолжали наблюдать за происходящим на Арене.

Снова ударил колокол. Кельт и Черныш пошли на сближение. Оба были опытными воинами, на их счету немало было побед. Ни тот, ни другой нападать не спешил. Но публика, желавшая развлечений, взбунтовалась. На обоих гладиаторов посыпался град насмешек и обвинений. Первым не выдержал ретиарий и метнул свою сеть. Но бросок был не точен. Кельт легко увернулся и, отбив мечом трезубец, ударил противника щитом. Черныш отлетел и, не удержавшись на ногах, упал на желтый песок, покрывающий поверхность арены. Секутор набросился на лежащего, но тот, извернувшись, «по-ящеричьи» убежал от воина в тяжелых доспехах. Минут пять Кельт гонялся за своим более подвижным и легко вооруженным противником, пока тот не бросил в него поднятой на ходу сетью. Сеть обмотала секутору ноги, и он, споткнувшись, рухнул, но при этом выронил щит, который, пролетев по инерции, ударил Черныша по колену. Черныш сразу захромал. Кельт наконец выпутался из сетки и отбил удар трезубца. Он хоть и лишился щита, но был еще достаточно защищен доспехами. Черныш же с потерей сетки потерял большую часть своих шансов. Зрители больше не насмехались над гладиаторами и, разделившись на два лагеря, подбадривали Кельта и Черныша. Последний внезапно нанес удар по незащищенным ногам секутора. Кельт отскочил. А Черныш подцепил одним из зубцов своего оружия сеть, по которой только что топтался секутор. Увернувшись от выпада Кельта, еще не сообразившего, какая опасность ему угрожает, Черныш с ближнего расстояния накинул на него сеть, умело зацепил обе руки, и как следует дернул, подкрепив свои действия подсечкой. После этого он стал наносить один за другим удары трезубцем. Скорчившись на песке, Кельт вынес три удара, четвертый отбил налокотником и ударил ретиария освободившейся рукой с мечом. Вовремя отскочить Черныш не успел – он отпрыгнул на два шага, прижимая ладонь к левому боку; под ней расплывалось красное пятно, набедренная повязка сразу промокла. Но секутор не собирался добивать противника – из под помятого нагрудника текла тонкая струйка крови. Конферансье объявил ничью. Публика не возражала. На Арену вышли служители в серой униформе и под охраной арбалетчиков, отобрав оружие у раненых, увели их прочь.