Михаил Чирков - Звёздный принц и Ангельское яблочко

Но вот он, главный приз! Сказочный королевский замок вырывается из чёрного плена и встаёт на своё место, блистая красотой и величием! Книжные герои вышли из домов, приветствуя друг друга. Повозки покатились, и даже облака поплыли по небу.

Голубоглазик открыл глаза. Не сразу сообразил, что он на пляже, а не в книжке. Но на этот раз сказочный образ не исчез. Мальчик снова закрыл глаза, чуть-чуть напряг воображение и снова оживил сказочную картину, снова оказался ТАМ. Открыл глаза и опять очутился ЗДЕСЬ. Он не верил своему счастью:

– Я изобрёл машину времени! – выкрикнул он, но потом заволновался. – А вдруг опять исчезнет? Эх! зарисовать бы! Но на чём? На песке?

Голубоглазик воодушевился и попытался изобразить на песке увиденную картину. Но песок – не бумага, а палец – не карандаш! В общем, ничего не получилось. Раздосадованный мальчишка махнул рукой. Снова закрыл глаза и снова вообразил картину сказочного города.

…Люди что-то делали, о чем-то разговаривали, повозки скрипели под поклажей. Где-то вдалеке грохотала война, шло невидимое сражение небесных и земных сил. Но Голубоглазик не слушал, о чём говорят люди, чем они озабочены. Он любовался величественной красотой сказочного замка! Пришёл бродячий скрипач, вскинул смычок над скрипкой. Зазвучала музыка, Голубоглазик начал раскачиваться в такт ей. Теряя равновесие, он опирался о мокрый песок то одной рукой, то другой.

Потом он неожиданно вздрогнул, как будто в него попали камешком из рогатки. Открыл глаза и начал рьяно сгруживать мокрый песок в кучу. Им овладело горячее желание построить такой же удивительный замок. Прямо сейчас!

На месте сгруженного песка проступила речная вода. Мальчик черпал песчаную жижу пригоршнями и выливал тонкими струйками на груду. Но это уже была не груда песка, а фундамент будущего замка! Очень скоро появились реальные очертания.

В это время стая чаек-мальчишек впорхнула с раскалившегося до невозможности речного пляжа, будто невидимый баловник бросил в середину стаи чьей-то сандалией. Стая с воплями и криком пролетела мимо Голубоглазика и с шумом приводнилась в реке.

Прошёл почти час. Накувыркавшись в воде, мальчишки превратились в казачью конницу и с воинствующими воплями кинулись к берегу, чтобы завоевать его, взять приступом раскалённый песчаный берег. Ватага выскочила из воды. Несмотря на тридцатиградусную жару, долгое сидение в воде красочно проявилось на «казачьей коннице»: челюсти тряслись, губы синели, побледневший загар покрылся мелкими и крупными пупырышками. Руки сами собой обхватывали дрожащие плечи и бока, похудевшие за лето от беспрестанной беготни.

Так и хотелось броситься дальше, на горячий песок и жариться, жариться, испуская благоговейные возгласы:

– А-а-а!

– О-о-о!

– Ы-ы-ы!

Но как можно в их возрасте проскакать мимо чего-то необычного?

– Ты что это тут делаешь, Голубоглазик, а? – командирским голосом спросил ватаман [1] Здесь и далее слова вятского диалекта и просторечия выделены курсивом. остановившейся на полном скаку ватаги.

– Клад, что ли, ищешь? – присоединился к допросу ватаманчик ростом поменьше.

– Да это он, ребята, «кучку» сделал и теперь зарывает её, как кошка! – заржал, словно сытый конь, известный в компании скоморох.

Голубоглазик бросил быстрый колючий взгляд на обидчика:

– У-у! Шут гороховый! Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие!

– Сам дурак, – ничуть не обиделся скоморох, привыкший к подзатыльникам. – Не воображай, скажи, чё делаешь-то? За спрос денег не берут!

– Правда, Голубоглазик, скажи, чего надумал-то? – спросил Курносик. – Мы, может быть, тоже хотим.

– Да ничего я не надумал, – ответил его названый брат. – Крепость я строю.

Он хотел рассказать про сказочный замок, но побоялся, что засмеют.

– Чего зенки вылупили, словно мыши на крупу? Крепость строю! Сами не видите, что ли? – повторил он, осердившись на незваных гостей.

Но сказочный замок больше походил на дворец, чем на крепость. Поэтому ватаман ватаги переспросил:

– Крепость?

Но тут скоморох заорал:

– О-о! Крепость – это вещь!

И тут же самый маленький ватаманчик крикнул:

– Я тоже хочу крепость строить!

Отбежав в сторону, он присел на мокрый песок и быстро-быстро заработал руками. Вся ватага снова пришла в движение, мгновенно превратившись из казачьей сотни в бригаду усердных землекопов и строителей:

– И я!

– И я!

– Давай – кто больше!

– Нет, лучше – кто выше!

– Давай!

– Давай!

Мальчишки рассыпались по мокрой полоске песчаного берега, словно горох по деревянному жёлобу.

Возились, барабапись в песке добрых полчаса. На берегу выросла настоящая крепостная стена. Незаметно разгорелся спор: у кого выше, у кого прочнее, у кого «похожее» на настоящую?

Только скоморох как был скоморохом, так им и остался. У него тоже было богатое воображение. Он оглядел своё сооружение и вдруг расхохотался, тыча в него пальцем.

– У ме… У ме… ме…ме…меня «вонючие кучки» получились! – замемекал скоморох по-козлиному и начал хватать рукодельные кучки песка и швырять их в землекопов-строителей.

Детское воображение стирает грани между фантазией и реальностью, словно ластик карандашную линию. Мальчишки-строители бросились врассыпную, крича, извиваясь и подпрыгивая; натыкаясь друг на друга и падая, пытаясь увернуться от запущенных в них «вонючих кучек». Те, в кого песчаный комок всё-таки угодил, надували губы, глядели исподлобья и, в мгновение ока превратившись в молодых задиристых бычков, бежали бодать обидчика!

В самый разгар потасовки главный ватаман резко остановился и авторитетно заявил:

– Сам ты вонючая кучка! – и отвесил скомороху подзатыльник. Потом он схватил кучку песка, размазал её по груди охальника и красноречиво вытер руки о скоморошью спину. Его примеру последовали остальные, поскольку брызги «осквернённого» песка запачкали почти всех.

Скоморох не сопротивлялся, хихикал и корчился от щекотки. От дружеских подзатыльников в его пустой голове стоял приятный звон. Главное, он снова оказался в центре внимания, а это дорогого стоит. Ради такого удовольствия он готов был немного потерпеть физические неудобства. Вскоре охальник был повержен на главной площади своей осквернённой крепости и засыпан с ног до головы влажным песком. И никто из мальчишек не сомневался, что это вовсе не песок! Они, морща носы и отдуваясь, принялись старательно отмывать руки, ноги тела и лица. В толкотне и беготне, конечно же, на берегу всё было разрушено и затоптано, в том числе и величественный замок Голубоглазика.

Курносик подошёл к Голубоглазику и сочувственно похлопал по плечу: