Александра Хадрид - ХРОНИКИ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО МИРА. Книга 3. Сын Бездны

Я поднял голову, ибо хотел задать тот же вопрос.

В глазах Энн снова блеснула хитреца. Если это представление часть какого-то плана, то это он просто гениален.

– Еще существуют люди, которые искренне хотят помогать, – она смотрела на меня. – Я не знаю, кто наложил на вашего… как тебя зовут?

– Толя, – буркнул парень.

– … На Толю проклятье, имеющее отношение к моей магии. Но я почувствовала его, а также то, что юноша будет страдать при каждом приступе демонизма. Я не могу снять его полностью, не могу обучить вас, но в силах заглушать проклятье, как сейчас, – она потрепала Толю по волосам. – А еще я знаю, что вы не бросите мальчика. Поэтому встречаться мы будем часто, и лучше нам подружиться сразу, не так ли?

Вопрос Энн повис в воздухе, как невидимая гиря.

– А если ты не будешь приходить? – тихо спросила Стени.

– Он умрет, – беззаботно ответила ведьма и встала. – Я уверенна, мы еще познакомимся поближе. Звоните. Всем спокойной ночи.

Последнее слово раздалось одновременно с хлопком двери. Стало тихо. Мы сидели вчетвером и смотрели друг на друга. Стени на Кори и обратно. Глаза Толи обводили всю комнату и возвращались на второй круг.

Я же смотрел только на парня. Он это понял, и начал регулярно отводить взгляд на девушек.

– Угораздило же меня, – проговорил я, не скрывая злобы, – позволить тебе стать кейнаром. Я планировал завтра утром уехать в Аскатрал с Кори, максимум захватив с собой Стени. Чувствую, теперь нам придется ехать туда вшестером. Мы втроем, Толя и его эскорт: нянька Хатон и домашний врач Энн.

– Кай, прекрати, – прошипела Кори. – Мы останемся здесь, пока все не устаканится.

– С каждым днем тут становится все жарче и душнее. У меня скоро глаза вытекут от лицезрения этого расплавленного стекла и бетона. Я не собираюсь здесь оставаться из-за него .

– Тогда останься не из-за него, а из-за меня. Потому что я не собираюсь бросать Толю в таком положении. Можешь ехать в свой Аскатрал один, если не хватает терпения подождать еще две недели.

Стени и Толя потрясенно отмалчивались, наблюдая. Я еще собирался что-то возразить… Но последняя фраза Кори добила все:

– Я ждала тебя три года. И готова подождать еще две недели. А ты?

С того вечера прошло три полных дня. Лето вступило в последнюю стадию разгона, и с утра до вечера стояла удушающая жара, прямо назло Каю. Толя же испытывал странные чувства. У парня постоянно болела и кружилась голова, и он не думал, что от погоды. А настроение менялось с такой же скоростью, как у пятнадцатилетнего подростка. Толю это пугало, а также новое, причудливое самоощущение. Когда парень злился, то чувствовал себя раз в двадцать сильнее и увереннее, и никакие там двухтысячелетние кейнары с одинаковой фамилией его не смущали. Он злился на все, начиная с конкретных людей и заканчивая травой. Толя злился даже на ручки и кофе, хотя не особо понимал, за что. Но так же внезапно, как и начиналась, злоба проходила, и его накрывало грустью и бездарностью существования, граничащей с мизантропией. И чтобы не чувствовать себя моральным уродом, парень бросался помогать всем, кого видел. В большинстве случаев ничем хорошим это не заканчивалось. И Толя начинал злиться. На людей, которые ноют о помощи и не принимают ее, потом на траву, по которой они ходят, на не пишущую ручку и плохой кофе.

А потом все начиналось снова. Кори бормотала что-то про становление кейнара, Кай вообще с ним не разговаривал. Он тоже пугал Толю. Раньше парню казалось, что кейнару нравится его учить. Он видел в глазах Кая восторг, когда у него что-то получалось. И если честно, из обширного курса его занятий упражняться с сеникой парню нравилось больше всего…

До того вечера, когда его угораздило пережить клиническую смерть и перечеркнуть все планы Кая одной жирной чертой. Каждое утро Толя видел эту ненависть во взгляде, сухие, односложные ответы и откровенный садизм.

Парень понимал, что от перспективы быть разрубленным пополам его спасает только Кори.

А вот Энн ему нравилась. Они сдавали последний экзамен в один день, случайно встретились и пошли гулять по городу. Ведьма много знала, рассказывала парню о простой жизни в параллельном мире и даже пообещала, что съездит с ним туда, чтобы не нервировать Кая и Кори. Толя был не против. В отличие от кейнаров, ведьма нормально к нему относилась, и ее судьба в качестве домашнего врача парня ничуть не смущала. Даже радовала.

Они встретились еще два раза, и Толя окончательно понял, что его тянет на беловолосых.

В последний, 23 июня, они гуляли перед занятием Хатона. Энн пошла с ним. Обитал брат Кая в какой-то обшарпанной пятиэтажке на окраине. Казалось, что более или менее сильный ураган положит дому конец, или он быстрее свалится от жары.

– Какой кошмар, – скривилась Энн. – И он здесь живет?

– Я бы не назвал это жизнью, – ответил Толя. – Скорее существованием.

В подъезде царила прохлада. Зайдя внутрь, оба облегченно вздохнули. Энн не собиралась заходить в квартиру, но и расставаться тоже. Они поднялись по лестнице на третий этаж…

Хатон выбрасывал мусор, впервые за четыре дня. Он никогда не смотрелся в зеркало, да его и не было у кейнара, но соседи, которые его видели, говорили, что Хатон выглядит как подвыпивший хиппи. Его верный падаван Толя разделял их мнение. В принципе, он был единственным, кто видел кейнара. Остальное время Хатон посвящал чтению высокой литературы и поиску себя.

Поэтому Толя был удивлен, застав учителя за полезным делом. Учитель тоже удивился, увидев подружку Толи.

– Что ты здесь делаешь? – без эмоций спросил он, спуская мешок в мусоропровод.

Кейнар шаркнул тапочками и подтянул пижамные штаны. Хатон даже крылья не пытался маскировать.

– Пришел на занятия, – недоуменно ответил Толя.

– Да не, не ты, – вяло отмахнулся Хатон и ткнул длинным пальцем в Энн: – Ведьма. Беловолосая. И наглая.

– Даже не предложишь зайти? – проворковала та в ответ. Ее ничуть не смутила эта неожиданная встреча.

И Толя с изумлением понял, что они знакомы. Кейнар, как мог, ухмыльнулся половиной лица. И прихрамывая, побрел в квартиру. Парень давно привык к жутковатой внешности Хатона, но когда он так ухмылялся, Толю пробирала дрожь.

Еще он разозлился на Энн, которая перестала обращать на него внимание, от слова совсем. И на кофе за пять рублей, которое она невозмутимо развела в чашке, пробравшись через завалы книг, упаковок от готовых ужинов и белья. Хатон с блаженным вздохом опустился в кресло, которое успело приобрести контуры его фигуры, откинул длинные пакли с лица и расплылся в улыбке:

– Может, беловолосая фея останется посмотреть, как падаван учится Силе?