Дмитрий Боррони - Мой город 4: история их жизни

– Вы правы. – согласилась Вероника. – Я в этом не виновата, я тогда была еще ребенком. Даже мои родители невиновны. – оправдывала она их. – Они были против этой жестокости, а врачи сделали свое дело.

– Это так оно и есть. – согласилась я. – В этом нет Вашей вины, в этом виновны лишь они – врачи. Эти монстры в белах халатах.

– Что ж, – тяжело вздохнула Вероника. – что было, то было назад уже не воротишь. Надо думать, что сейчас есть, а не то, что было когда-то. – она сделав паузу, сказала. – Моя статья – это бомба. Кому понравится то, что там написано? «Никому», – затем она сказала. – Что мы все обо мне, да обо мне? Расскажите, что нового у Вас?

Я развела руками, сказав:

– Ничего. – затем добавила. – Вот, письмо из Америке получила, от Эльвиры. Приглашает нас всех к себе, в Америку. Говорит, что там лучше.

Вероника ответила:

– Жизнь там действительно лучше. Больше можно заработать, ни то что в этой стране. – она словно выхаркнув эти слова, добавила. – Здесь нет перспектив для работы, да и зарплаты нет. – Вероника недовольно поморщилась. – Сидишь здесь, вкалываешь как проклятая, а зарплаты нет. А если платят, то на коммуналку не хватит, ни то что месяц прожить. Так что поверь мне – репортеру журнала, уезжайте из этой страны пока можете. – затем она прибавила. – Здесь жить нельзя.

Возможно она права. Жить в России в начале девяностых годов было просто кошмарно. Нет работы, нет зарплаты. Появились финансовая пирамиды. Раздолья для жуликов и бандитов, а честным гражданам, так жить нельзя.

– Значит я приняла правильное решение. – сказала Мария. – Поехать в США это просто спасение от этой жизни в России. – она сделав секундную паузу, сказала как бы подбадривая саму себя. – Вот приеду к сестре в Америку, устроюсь на работу, и все у меня наладиться. Буду жить как человек. – на ее лице появились горькие слезы. Она заревев, вскрикнула. – Будь оно все трижды проклято! – впадала она в истерику. – Я не хочу! – воскликнула она в неистовее. – Я не хочу уезжать из России! – тут она впала в истерический припадка, и послав всю Россию на все четыре стороны – трех букв, выжала из себя что было мочи. – НЕНАВИЖУ!

Вероника очень хорошо понимала подругу. Она любила Россию, и в то же самое время ненавидела ее. Это ни любовь? По-моему так, это и есть любовь. Любовь рождает всегда ненависть, а ненависть любовь. Это и есть то чувство, которое люди назовут потом преданностью.

– Мы всегда выбираем лучшее. – сказала Вероника. – Лучшее для своих детей. – она сделав паузу, добавила. – Ответьте на один-единственный вопрос: что лучше будет Авроре? Сможет ли она жить здесь счастлива, или ей лучше будет там, на чужбине? – она сделав паузу, добавила. – Сможете ли Вы дать счастье Авроре здесь, или все же счастливой может быть там, на чужбине. – тут она сделав паузу, добавила. – Счастье эфемерно. Оно либо есть, либо его нет. А обеспечить в первую очередь своего ребенка, это обязанность каждого родителя. – Ответьте сами на вопрос: способны Вы обеспечит свою дочь в этой стране до тех самых пор, пока она начнет зарабатывать самостоятельно? – Снова пауза. – Вероники с трудом давался этот разговор. Никто не знает, что произойдет с человеком в этой жизни? Будит ли он богат иль беден? Уедет за границу, на чужбину или всю жизнь проживет в стране где родился? Этого никто не знает. На этот вопрос можем ответить только мы сами, мы – люди. И Вероника сказала, закончив тем самом свою длинную, но поучительную речь. – Лишь ответив на этот вопрос самой себе, Вы поймете, стоит ли уезжать в иную страну, или будет лучше остаться здесь, в стране где Вы родились.

– Вы совершенно правы. – поспешила сказать Мария. Она уже пришла в себя после истерического припадка. – Мы – родители, должны заботиться в первую очередь не о себе, а о своих детях. Дать им воспитание, выучить их. – она сделала долгую и тяжелую паузу. Ей было нелегко говорить об этом. Ведь по сути, она понимала, что, сейчас она должна посветить остаток жизни только Авроре. Только ей одной. А все вечеринки и посиделки с подружками, все это напотом. Главное сейчас только Аврора, и только она. Что в то время могла дать Авроре Россия? Пожалуй ничего, только одно разочарование. Что же могла дать Авроре Америка? Образование, а это было самым главным в жизни Авроры. Ведь не получив никакого образования, можно сказать, что жизнь потеряна. Перспектива провести всю жизнь убираясь дворником, да и то, если возьмут? Отличная перспектива жизни. Так что Мария сказала. – Авроре нужно образование. Ей нужно встать на ноги, а здесь, в России, это невозможно. – Мария тяжело вздохнув, добавила. – Здесь не дают никакого образование, здесь просто его покупают.

– Так в чем же дело? – легко сказала Вероника. – Что тут думать если все решено! – она сделав паузу, сказала. – Такой шанс предоставляется один раз в жизни. Грех не воспользоваться.

Посмотрев разбитым взглядом на Веронику, Мария спросила:

– Вы считаете, что нужно лететь?

– Конечно нужно! – тотчас же ответила Вероника. – Такой шанс предоставляется раз в жизни, а Вы еще сомневаетесь?

На что Мария тихо ответила:

– Я не сомневаюсь, я просто не знаю что мне делать?

– Конечно лететь! Тем более Эльвира пригласила всю семью, ни Вас одну.

– Это так.

– Так в чем же дело?

– Не могу представить нас в чужой стране.

– А умирающей, без еды, Вы можете себе себя представить? Молчите. Нечего Вам сказать. Значит я права.

– Да Черт со всем. – плюнула Мария. – Будь она трижды проклята, эта страна. Еду в Америку. Прощай страна. Прощай Россия. Будь ты…

Все. Разговор был окончен. Все сталось на круги своя. Мария приняла окончательная решение уехать из России, и познать ту, лучшею жизнь. Жизнь, где можно жить, а не существовать как здесь. Да впрочем, что говорить? Жизнь в девяностые в России это что-то.

Раздался оглушительный звон дверного звонка.

Мария спросила:

– Кто это?

– Эдвард должен зайти.

– Эдвард. – уточнила Мария. – Он что?

– Нет. – ответила однозначно Вероника, и уточнила. – Он просто друг. – встав изо стола, Вероника пошла открывать дверь, а Мария осталась сидеть за столом.

Вероника открыла дверь. В коридоре стоял мужчина. Ему на вид было около сорока лет. Брюнет с короткой стрижкой. Сам он выглядел худощаво, и хоть ему было около сорока, выглядел он на все тридцать. Вообще, кто знает, почему мы одни стареем раньше, а другие вовсе не стареют? Живут всю жизнь, и хоть состарились на какое-то мгновение. Нет, этого не происходит.

– Привет. – поприветствовал ее мужчина. – Сегодня хороший день, не правда ли?

– Да. – ответила Вероника. – День отличный. – затем она пригласила его в квартиру, и сказала. – У меня сегодня гости.