Дмитрий Образцов - Между сказкой и дальше

И лишь одни люди по-настоящему ценят крепкий и спокойный сон – в основном потому, что так редко они могут себе его позволить. На своих мягчайших перинах и подушках, под охраной лучших воинов в стране, так редко спят в своих замках и дворцах короли и императоры, князья и таны.

Некоторые, несомненно, возразят, что, мол, уж кто-кто, а царствующие особы всегда спят сладко и с комфортом, в тепле своих покоев, мягкого одеяла и еще более мягкой, ласковой и податливой красавицы. И, несомненно, будут правы, но имея в виду лишь тех правителей, которые правят для себя, а не для народа. Ведь как может спокойно спать человек, который управляет не простой мастерской или гильдией, но королевством, и, кроме того, которому не все равно, что в этом королевстве происходит? Как может спокойно спать тот, кто беспокоится о голоде и болезнях, постигших его подданных? Увы, подобные правители встречаются редко, а ведь именно благодаря таким, как они, развиваются и процветают подвластные им территории. По немой и жестокой судьбе такие люди сгорают рано, ведь, отдаваясь своей стране, редко обращают внимания на свои потребности.

Именно к таким правителям относился Кратисс Шаос, владыка Болотного Легиона, который в данный момент сидел на застеленной самыми мягкими перинами кровати и смотрел в незастекленное окно. Оттуда веяло прохладой – очень приятной при условии постоянной жары. Далеко в небе светил месяц, порой исчезавший за темными тучами. Намечался дождь.

Будь его воля, Кратисс, не задумываясь, поднялся бы с кровати и прошелся по покоям. Однако он прекрасно знал, что если встанет, то тут же разбудит свою супругу ‒ королеву Мелиту Шаос. А этого допустить он не мог – не хотел нарушать ее сон.

Владыка Болотного Легиона, болотный король, с любовью посмотрел на свою жену, и его жесткое лицо, омраченное тяжелыми мыслями, на мгновение осветилось ласковой улыбкой. Она всегда была для него самой красивой, но особенно он любил смотреть на нее спящую, когда выражения тревоги и заботы сходили с ее лица, и Мелита наконец-то начинала выглядеть умиротворенной.

Кратисс провел рукой по своей бритой голове и отвернулся, вновь принимаясь смотреть на месяц. Ему нужно было найти решение очень сложной ситуации, а Мелита отвлекала его, заставляла думать о ней, наполняя голову совсем ненужной сейчас сентиментальностью.

Удивительно, но подобные ночные размышления и недосып никак не отражались на внешности Кратисса, усталость была видна лишь в глубине его темных глазах. В остальном же он выглядел здоровым и крепким мужчиной – как и остальные представители его странного народа.

Появление Болотного Легиона было достаточно нашумевшим событием, приведшим впоследствии к многочисленным спорам и сомнениям. В 1091 году от Прихода Царей одно из входящих в Империю южных графств, Ниргамед, взбунтовалось. Причины этих недовольств начались после того, как граф Вагнар Ериш вернулся из крупного похода против злычей. Случилось это в 1088, а уже в следующем году начались беды.

Земля словно в одно мгновение стала бесплодной. Поля стояли голые и исковерканные, фруктовые деревья перестали плодоносить, а рыба в водоемах будто прогнила изнутри, как и все звери в окрестных лесах.

Дабы обезопасить от возможного распространения заразы соседние провинции, правящий тогда император Йинарг из династии Ксикридов вместе с летэвами объявил графство проклятым за нарушение Солнечных Заветов Афларо и предъявил ультиматум: либо Вагнар со всеми своими подданными покидают территорию Империи, либо их уничтожают. Всех до единого. Неудивительно, что во время всеобщего сбора ниргамедцы решили уйти.

И в ту же ночь графу Вагнару во сне было видение: перед ним предстал вечно меняющийся Щертерег, Владыка Чувств и Отец Людей, и дал ему два совета. Первый – сложить корону, стать наравне со своими многострадальными подданными и впредь все вопросы решать сообща, второй же – идти на юг, в Великую Топь.

Любой другой, несомненно, ужаснулся бы, услышав это. Ведь это было жуткое, обросшее множеством легенд место, которое располагалось южнее Дольних гор, как утверждали редкие путешественники. Там находилась дельта реки Нивдин, образуя в крупной низине неподалеку от гор территорию, заполненную огромными и опасными болотами. Решиться жить там мог только абсолютный безумец… или совершенно отчаявшийся человек.

Но граф, озлобленный и обиженный на незаслуженно проклявших его слуг Афларо и их бога, поверил своему видению, и вместе со своими подданными отправился на юг.

Никто не мешал их продвижению, города закрывали перед ними ворота, и даже родственники ниргамедцев отказывались общаться с ними, моля Афларо о прощении за столь греховное родство.

Вагнар и его ожесточившиеся воины отвечали Империи той же монетой, по возможности грабя каждый населенный пункт у себя на пути. А когда граф увидел сверкающие впереди пики гор, то в очередной раз вспомнил незаслуженные обиды и не удержался от желания в последний раз отомстить изгнавшим его. Он кликнул своих дружинников и добровольцев на лошадях, и неделю бродил по всем южным провинциям Империи, предавая все, что только можно, огню и забирая самое ценное и полезное. Этим событием, которое в будущем хроникеры назовут Кровавой неделей, Вагнар поставил точку в истории графства Ниргамед.

Но история Болотного Легиона только начиналась. Отрезавшие себе путь к возвращению, отчаявшиеся, озлобленные и мужественные люди перешли по горному ущелью через Дольние горы и принялись углубляться в Великую Топь. И хотя мало кто об этом знает, но сколько бы последовавшие за ними имперские карательные отряды не старались отыскать этот проход, у них ничего не получалось – будто бы никакого прохода и не было.

Ниргамедцев встретил жестокий мир, сильно отличавшийся от привычных полей и лесов. Здесь, в крупной дельте, располагались сотни бочагов и прудов, а более сухая территория кишела жуткими тварями и ядовитыми змеями.

Вагнар и его люди нашли в Топи остатки огромного города с двумя возвышавшимися в центре пирамидами. Те оказались наполовину разрушены, как и большинство странных двухэтажных домов, расписанных извилистыми узорами, но остатки крепостной стены, пруд и отсутствие рядом крупных тварей были словно знаком, призывающим остаться здесь. И люди остались, сразу же взявшись за починку зданий. Первым делом изгнанники возвели на плоских площадках пирамид две крепости, и соединили их мостом, назвав столь странный замок Ниргримлаоном. Там поселились Вагнар и самые верные его помощники, а простой народ расселился вокруг. Но места не хватало, и все новые и новые отряды уходили на юг.

До сих пор не совсем понятно, чем же так зацепил отважных людей этот край, и почему они не пошли искать другого места. Возможно, не хотели рисковать и терять уже найденные площадки для жизни, а возможно, приглянулись ниргамедцам окружавшие их странные и мрачные пейзажи. И люди расселились здесь, среди темных лесов, разделенных болотами, в заброшенных кем-то руинах, схожих с теми, на которых был построен Ниргримлаон.