Олег Глечиков - Конец света. Повести и рассказы

– Да будет тебе плакать обо мне, как о покойнике, я ведь живой.

Пётр осторожно повернул своей невидимой рукой голову жены к себе лицом, и впервые за столько лет нежно поцеловал. Затем принялся снимать ночную сорочку.

Елена сидела с закрытыми глазами. Она чувствовала прикосновения мужа, слышала его участившееся дыхание и не сопротивлялась вновь зарождавшемуся желанию.

Уложив жену на спину, Пётр смотрел на её тело, такое знакомое. Ещё вчера он равнодушно взирал на него, а сейчас оно было вновь желанным и искусительным. Примостившись рядом с женой, он принялся целовать её лицо, губы, глаза – осторожно и нежно. Потом его ласки коснулись груди, живота, бёдер.

У Елены, отвыкшей от подобных нежностей, из-под опущенных век выкатились слёзы счастья. Разгорячённая ласками мужа, она томно выдохнула:

– Возьми меня, любимый!

Пётр тоже не помнил уже, когда в последний раз слышал слово любимый. Он принялся нежно и страстно выполнять просьбу жены. Секс захватил их в свой плен, как давно в молодости.

Со стороны их соитие было зрелищем, которое могло бы шокировать кого угодно. Лежит на постели эдакая развращённая женщина, исходящая страстью сама к себе, стонет на два голоса – женский и мужской, принимает самые откровенные позы, делая вид, что занимается любовью с кем-то.

Закончив любовную игру, они утомлённые и расслабленные лежали рядом, переживая только что полученные эмоции.

Пётр искоса посмотрел на жену. Она продолжала лежать с закрытыми глазами. Попробовал закрыть свои глаза и он, но ничего не получилось. Точнее, он чувствовал, как веки скользят по глазному яблоку, как они смыкаются, но зрение не застилают. Он видел сквозь веки. «Что же, получается, – думал Пётр, – утром меня разбудил Ленкин крик. Значит, я спал? А может, был без сознания? Тогда бы не услышал крика…»

Он попытался вспомнить всё, что произошло с ним после того, как ступил на лесную тропу, ведущую к автобусной остановке. Вспомнилось только ощущение липкой паутины на лице и бегущие к нему карлики, про которых он подумал, что они – инопланетяне. Как оказался дома, как разделся – не помнит.

Услышав ровное, спокойное дыхание жены, понял, что она уснула:

– Слава Богу! – шепнул он, – пусть поспит. И нащупав невидимой рукой простынь, прикрыл ею спящую Ленку, голова которой покоилась на его невидимом плече.

По его ощущениям прошло минут двадцать после секса, а у него вновь появилось желание. Оно было сильным и настойчивым, что было заметно по вздрагивающему шатру простыни, в районе таза. «Раньше для восстановления требовалось гораздо больше времени, да и то, если я был с Наташкой. А с женой по два раза было только по молодости. Хотя, сорок пять лет – это не старость. Наверное, всё дело в привычке, – подумал Пётр. – Может, разбудить соню? Интересно, обрадуется она или огорчится?»

Его мысли оборвал телефонный звонок.

Осторожно высвободив плечо и руку, голый и невидимый, он зашлёпал к телефону, стоящему на полочке в прихожей. Сняв трубку, прислушался.

– Ало, это квартира Сидоровых?

Пётр узнал голос начальника первой колонны – Колупаева:

– Я слушаю тебя, Виктор Иванович.

– Пётр, ты почему до сих пор не в БД? У тебя было вчера ДТП?

– Так у меня же выходной сегодня…

– Какой выходной? Ты что, вчера родился, забыл свою должностную инструкцию? Так я напомню! После ДТП, на следующий день, водитель обязан придти в отдел БД для написания объяснительной и предъявлении протокола с места происшествия. Понял?

– Что ж мне и заболеть теперь нельзя? – возмутился Сидоров.

– Знаю я твою болезнь. Хлебнул, наверное, с горя лишка?

– Ни капли не пил, даже губ не замочил, Богом готов поклясться..

– Ты Бога не трогай, тоже мне, верующий выискался. Если заболел, чтобы больничный был. Понял? Врача вызывал? – уже более миролюбиво поинтересовался Колупаев.

– Только подошёл к телефону, а тут твой звонок, – соврал Сидоров.

– Так тебя в наряд завтра не ставить?

– Нет. Я, кажется, серьёзно заболел, как бы надолго не слёг.

– Ну, ты меня без ножа зарезал. И так некого ставить в наряд, ещё ты со своей болезнью. Что стряслось-то? – Начальник колонны немного помолчал, ожидая объяснений, но не дождался ничего. – Ладно, ты, Сидоров, не раскисай главное раньше времени. Медицина у нас снова на высоте, вылечит. В общем, пока, Пётр Васильевич, выздоравливай! – И Колупаев положил трубку.

Пётр обратил внимание, что даже неприятный разговор с начальником колонны не повлиял на его желание секса. Он чувствовал впереди напряжение. Не в силах больше бороться с этим, он прихватил с полки телефон и понёс его на тумбочку при кровати. Чтоб не вставать, если тот зазвонит в неподходящий момент.

Звонок телефона разбудил Елену. Пока муж разговаривал, она прислушивалась к разговору, не открывая глаз. Не открыла она их и тогда, когда муж шлёпал босыми ногами назад, к кровати. Когда он остановился рядом с кроватью, она спросила:

– Начальник звонил?

– Он самый, – ответил муж, сдёргивая с неё простыню.

– Ты что, ещё хочешь? – спросила Елена.

Только что Сидоров видел под простынёй очертания тела жены и предвкушал последующие приятные минуты. Но стоило ему отбросить простыню, как под ней обнаружилась только часть желанного тела – верхняя. И та словно таяла на глазах.

– Ты знаешь, Петя, когда я лежу с закрытыми глазами, кажется, что ничего страшного не произошло. Стало даже лучше. Ты, к примеру, стал прежним, каким был давно в молодости. Так давно мне хотелось, чтобы у нас всё было, как в молодости. Верно, говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. А если всё произошедшее с тобой – действительно сон? Может, стоит открыть глаза, чтобы посмотреть ими в твои?

– Не надо, не открывай глаз, – почти выкрикнул Сидоров.

Этот крик, наоборот, заставил Елену, широко распахнуть глаза. Мужа она не увидала, хотя слышала его шумное дыхание. Зная, что лежит голая перед мужем-невидимкой, с чисто женским подсознанием решила посмотреть – красиво ли она лежит. То, что она увидела, повергло её в дикий ужас. Её тело почти полностью исчезло. Только грудная клетка угадывалась по полупрозрачным контурам. Слава Богу, она не видела своего лица. Оно тоже исчезало. Зрелище было ещё страшнее, потому что глаз, губ, кожи лица не было видно. Был виден череп, а над ним словно парили очертания волос, бровей и ресниц.

Для Сидорова было странным то, что даже это ужасное зрелище не уменьшило его плотское желание. Наоборот, оно росло с каждой минутой, заполняя его до краёв. Не в силах дальше бороться с этим, он со звериным рычанием набросился на почти невидимую жену.

Женщина находилась не в той стадии заражения вирусом, передавшимся половым путём, чтобы гореть таким неистребимым желанием, и принялась сопротивляться.