Татьяна Карпенко - Джаггернаут. Книга первая. История демона

Время для Джаггернаута тянулось медленно. Зло охватывало его постепенно. Изначально он боролся с теми приступами ненависти ко всему живому. Успокаивал себя тем, что он – отомстит за отнятых у него людей. Он найдет способ расквитаться с «высшими». Но безумие… оно брало верх.

***

Время, которое Владимир Сергеевич провел в одиночестве, пытаясь спрятаться от своей боли, было ужасно. Он осознавал, что где-то там, в Бухаресте, остались двое его детей. Тех, ради кого он должен был продолжать бороться. Но не мог.

Каждый день, возвращаясь из бара, он ощущал ее незримое присутствие. Она смотрела грустно. Она смотрела радостно. Она смотрела… Но… настоящая Даша была другой. И Володя это знал.

«Здравствуй, папа», – раздавался рядом ее шепот. Владимир Сергеевич закрывал глаза и пытался доказать себе, что это неправда. Это ему чудится.

«Папа?!» – она подходила ближе. Он ощущал ее легкие шаги. Она вздыхала глубоко, словно готовясь сказать что-то важное, но никогда не говорила.

Володя раскрывал глаза. Именно в тот миг, когда она была ближе, чем возможно было представить. Но в реальности ее не было. Каждый день он засыпал в истерике. В немой и без слез, но с оглушительным криком. Он спал на полу. Кровать была не нужна.

В этот день все было по-другому. Все.

Володя вернулся в домик и застыл посреди комнаты. Она была перед ним, словно живая, но все-таки уже нет. На ее полупрозрачном лице, сияла улыбка. Грустная, горькая. Владимир Сергеевич опустил руку с бутылкой виски.

Девушка протянула руку к отцу, но он не шелохнулся. «Папа», – позвал призрак. Голос прозвучал низко и гулко. Словно она находилась вдалеке от него. «Поговори со мной, папа», – ее голос умолял, а по щекам покатились столь же прозрачные, как и весь ее облик, слезы.

Володя закрыл глаза. Его вдруг охватила безмерная усталость, и захотелось спать. Бутылка с виски выскользнула из пальцев, и громко ударившись об пол, упала. Алкоголь растекся лужей. Володя не заметил.

«Почему ты не разговариваешь со мной?..» – вновь раздался ее голос. – «Ты больше меня не любишь?»

– Люблю… Ты же сама знаешь… – тихо прошептал Володя. Опьянение мгновенно отступило, уступая место, жуткой тоске.

«Тогда почему?…» – Даша всхлипнула. Владимир Сергеевич резко открыл глаза и посмотрел на призрак. Девушка попыталась улыбнуться. Нет! Это была не его Даша. Нет…

– Потому что… тебя нет… – он сжал руки в кулаки, – Ты не реальна… Всего лишь иллюзия…

Девушка опустила голову. На какое-то время воцарилась тишина, глубокая и пугающая. В такие минуты Володе казалось, что он оглох или замурован в крепости своих страхов. Наконец, девушка вновь подняла на него глаза и глубоко вздохнула.

– Реальность – зла… – прошептала она. – Будь у меня выбор… я всегда жила бы в фантазиях…

Володя резко развернулся к двери. Всего несколько шагов, но как их пройти, когда всем сердцем и душой тебе хочется остаться.

«Папа! Если ты уйдешь…» – вскрикнула девушка, – «Я не вернусь… Папа!»

Володя остановился у двери и обернулся. Девушка подалась вперед и, не отрываясь, смотрела на отца. В ее больших глазах застыли слезы, и, казалось, что вот сейчас она более чем реальна.

– Ты не настоящая… – с болью прошептал Володя. – Ты не моя дочь… Ты – мертва… – по его щекам потекли слезы. – Ты – мертва… – повторил он, глядя на девушку.

«Зачем тебе реальность… Она ведь так ужасна…» – проговорила она. – «Папа!» – девушка вскричала как-то жалобно и протяжно, – «Не оставляй меня!… Пожалуйста! Папа!»

Владимир Сергеевич быстро вышел из дома. Он плотно закрыл дверь и прижался к ней спиной. Спустя мгновение Владимир опустился на колени и закрыл лицо руками. За дверью воцарилась тишина. Вновь эта пугающая тишина. Володя глубоко вздохнул и попытался прислушаться. Ничего не было слышно. И вдруг в этот миг он ощутил пустоту. Страшную и пугающую. Ведь даже призраком, но она была рядом. Хоть так! Владимир Сергеевич рванул дверь и вбежал в обратно в дом. Бумаги на столе вздрогнули и посыпались на пол, словно от дуновения ветра.

– Даша… – прошептал Володя. Никто не ответил. – Даша, доченька… Мне не нужна реальность…

Тишина вновь охватила пустую комнату. Владимир Сергеевич прошелся по дому, пытаясь хоть звуком шагов разогнать тишину. За окном подул ветер, зашумела листва. Владимир Сергеевич опустился на кровать и закрыл глаза, прислушиваясь к звуку ветра.

Ночь. Луна, освещала тропинку в лесу. Сзади доносились страшные крики. Бенни бежал по лесу. Волнение билось в висках. Напряжение сводило мышцы. Их глуби леса доносился неистовый девичий крик.

Бенни знал куда бежать, но он не догадывался, что за крики и кто его встретит там.

Вдруг все охватила тьма. Бенни споткнулся и упал. Он поднялся на ноги и удивленно ахнул. Сейчас он стоял в замке господ, там, где раньше располагался холл. Но сейчас все покрывала многовековая пыль. В окна падал лунный свет, расстилаясь по каменному полу, обнажая паутину на окнах.

«Бенни», – тихо позвал девичий голос. Беннисио обернулся и замер. В метре от него стояла Энни. Но облик ее не напоминал ту госпожу с надменным взглядом и гордо поднятым подбородком. Нет, перед ним была девушка, в белом саване и с распущенными белокурыми волосами.

Парень не мог вздохнуть от удивления, смешанного с пронзительной болью. Анна словно плыла по воздуху. Ее облик сиял. Она была по-прежнему прекрасна.

«Бенни, мой милый Бенни… Ты должен спасти нас… Бенни», – она потянулась к нему для поцелуя. Но картина вновь поменялась.

Вновь лес. Покосившаяся хижина. Беннисио с силой толкнул дверь.

Кровь. Анна. Оборотень, который разрывает плоть его любимой. Монстр поднимает окровавленную морду и в следующий миг бросается на молодого человека.

Мир теней.

Джерг резко сел на тюремной койке. Его грудь бешено вздымалась от ужаса. Волосы промокли от пота и прилипли к лицу. Ужас. Дикий ужас объял все его существо.

В этот момент дверь камеры со скрипом растворилась. Джаггернаут отпрянул к стене.

– Эй, узник! Тебе поесть! – надсмотрщик катнул ногой миску с какой-то жижей и расхохотавшись удалился.

Демон уже долгое время не получал никакой пищи. И потому голод мало-помалу начал брать верх. Все это время, Джаггернаута либо избивали, либо водили на долгие допросы. Правда, «допросами» сие назвать было сложно. Джерга подводили к стене, где опоясывали цепью, так, чтобы каждое движение было практически невозможно. После этого «некто», кого узник никогда не видел, начинал задавать вопросы. Бессмысленные. О самочувствие. О мыслях. О памяти.

«Меня истязают, – проговаривал Джерг, – О каком самочувствие вы спрашиваете? Я прошу только: позвольте провести время с Цербером. Он голоден…»