Валентин Юрьев - Паучий Замок. Книга 1

– Ну, так что ты нашел, сын мэтра?

Я не сразу понял, что он имел в виду и начал рассказывать о находках, о столе из камня, о тканях и прочих вещах, малозначащих для меня, но имеющих цену для Вождя, но он остановил меня.

– Нет! Не об этом я тебя спрашиваю.

Больше я ни о чем не мог сказать, кроме как о кусочке кожи за пазухой. Я достал этот лоскуток и протянул Вождю

– Только вот это, мэтр, но мне сказали, что оно ничего не стоит.

Вождь взял кожу и передал колдуну, который сидел так тихо, что я и забыл про него.

– Почему же ты взял это?

– Я хотел понять, что оно значит и для чего сделано.

– А если это просто кусок одежды? Заплата? Рвань?

– Тогда зачем эти … – я чуть не сказал «буквы», но в словаре иритов не было этого слова.. – знаки? Они повторяются.

– И что ты подумал?

– Ничего. Я всех спрашивал, а один воин сказал, что у Вождя много таких. Но он тоже не знал, зачем оно нужно.

Я, конечно, врал и рисковал головой, точнее, задницей, но вряд ли им в голову могло прийти, что я умею читать и знаю слова «книга, письмо, записка», тем более, что этих слова не нашел у иритов. К тому же я не шпион какой-нибудь, я их соплеменник, сын мэтра, чего мне бояться?

Я попробовал вовлечь колдуна в беседу, его молчаливая, неподвижная фигура таила тревогу и опасность, неважно, что он сказал бы, лишь бы не молчал как рыба:

– Я подумал, это нужно, чтобы отгонять злых духов..

Но колдун на моё выступление никак не отреагировал. Ответил Вождь:

– Разве мы не отгоняем силы Зла обращением к нашим Заступникам?.. Но ты прав, это необычная находка, на этом кусочке кожи изображены правила охраны Дворца. Понять их мог только мудрец, или тот, кто учился, поэтому никто тебе и не ответил, что это такое. Даже твой отец не знает. Как же ты сам догадался?

В его голосе явно появилось давление, даже угроза и мой голос сам залепетал:

– Я ничего и не понял, кларон, я только заметил, что это сделано специально, а многие знаки повторяются как близнецы, как одинаковые листья и ли цветы. Мне стало интересно.

– Так, может быть, ты хочешь стать мудрецом?

Краем глаза я увидел, как напрягся отец, застыв неподвижно, и вспомнил вчерашний разговор о «думающих»:

– Нет, мэтр. Мой отец воин. И я стану воином!

В школе я немножко играл роли в маленьких спектаклях и помнил, что главное для артиста – быть убедительным. Важно «подать» роль!

Вождь улыбнулся. Он сам был воином и все люди его клана были воинами, смелый ответ попал ему в самое чувствительное место души. Тогда неожиданно зашевелился колдун:

– Прекрасный ответ, мальчик. Надеюсь, что так и будет. А на прощанье позволь сделать тебе подарок. Он тоже «ни-че-го не стоит», как ты сказал о своей находке, эту вещь хотели использовать для сметания мусора, может быть, тебе она покажется «ин-те-рес-ной».

Он явно выделял голосом мои же цитаты, передразнивая мои интонации, ехидничал, но при этом неожиданно и театрально, как фокусник, извлек из своего плаща и протянул мне то, от чего мои руки просто задрожали. Это была книга. Это я понял сразу. Тонкие листы были сшиты кожаным шнурком, как спираль через отверстия в листах. Обложки не было, но на первом листе явно угадывалось и название, буквы которого были и выше и покрыты красной краской и менее значимые пояснения.

Но спектакль надо было доигрывать до конца и, повернувшись к Колдуну, взяв с поклоном книгу, я голосом, которому постарался придать невинности, спросил:

– Можно ли узнать, что это такое?

– Здесь изображена знаками основа мудрости. Её первые шаги. И если ты достаточно умён, то сумеешь понять это. Сам! Никто в клане тебе не поможет. И тогда мы ещё с тобой встретимся. А если не сумеешь, то мы ничего не потеряем. Ведь эта находка «ничего не стоит»!

Последние слова он опять произнёс, передразнивая меня, но вполне дружелюбно, после чего встал. Вскочили и мы с отцом, поняв, что разговор закончен. Оказалось, что не совсем. Вождь взял моего отца за руки и закончил напутствием:

– Я слышал, что твой сын отличился тем, что угадывал назначение многих находок. Пусть он и дальше этим занимается. И пусть спокойно пройдёт ночь!

Мы откланялись и побрели к себе, в пещерах уже совсем стемнело, многие уже спали, только редкий свет факелов показывал нам направление пути, но отец хорошо знал запутанные переходы и мы вернулись, попав в встревоженные объятия матери, которая начала нас кормить, доставая тёплые ещё куски из меховых мешков, в которые их закутала.

И опять я заснул в тепле и блаженстве. День прошел, а что будет завтра – стоит ли думать о таких пустяках.

Потянулись почти одинаковые, монотонные дни. Мы так уставали, что думать о развлечениях было некогда. Работа, дорога туда-сюда, воинский танец, который становился всё сложнее, выходы за водой, за топливом, точнее, за прутьями, которые надо было собирать в небольшой соседней долине, отнимали все силы и время.

Иногда я видел малышей, которые лупцевали мой «мяч», но сил присоединиться к ним не было, тем более, что это случалось по возвращении, когда пацаны с визгами бежали из своего «детского садика» к родителям.

В свободные минуты я доставал книгу и пытался хоть что-то понять, слова мудреца уязвили моё детское самолюбие, я не мог забыть их ехидный тон и того, кто уязвил меня, мальчика из двадцать первого века, понимающего, что такое электричество и ядерная энергия, подумаешь, жалкий шаман из средневековья.

Но книга молчала.

Я пытался составить алфавит речи иритов, разбивая слова на слоги, подставлял наиболее часто встречающиеся звуки к часто повторяющимся знакам, но только извёл себя этими попытками, мне не хватало взрослого умения записывать всё по порядку, да и просто обычной тетрадки с карандашиком. Если я и делал пометки на полях угольком, они стирались, не принося мне никакого понимания.

Но кроме этой книги у меня всё равно не было никаких развлечений. Затосковал и Пашка. Мы перестали с ним подолгу разговаривать, вспоминая Землю и наши приключения, реже виделись, и я заметил, что он всё больше льнёт к опытным воинам, выпрашивая у них боевые кинжалы или пращу. Вскоре у него появилось своё ременное оружие, которым он учился пользоваться везде, где удавалось выкроить хоть несколько минут свободного времени.

Загрустила и сама погода. Всё более хмурым становилось небо, всё короче светлое время и ириты вечерами обсуждали предстоящий переход домой, в настоящее жильё.

С приходом холодов мы все перешли работать в пещеры, точнее, в подземную часть Дворца, там было теплее и находок было больше, только глаза уставали от работы в почти полной темноте, так как факелы надо было экономить. И опять я несколько раз чувствовал, как мои внутренности ведут тело к находкам, прятавшимся в незаметных местах, по которым прошли сотни сотен ног.