Тимофей Надолин - ЧАЩА

Электричка, мигнув огнями задней кабины, втянулась за поворот, и на единственного сошедшего с неё пассажира из леса прыгнула ночь. Было новолуние. И хотя небо было ясное, звёзды, такие яркие и красивые, не освещали предстоящей человеку дороги.

Несмотря на это, мужчина поправил лямки рюкзака и уверенным шагом двинулся по давно известному пути.

Метров триста он прошёл не торопясь, ни на что не обращая внимания, но потом вдруг остановился и простоял минуты две, слушая мёртвую тишину вокруг. Даже электрички, которая отошла километра на три и остановилась на следующей станции, не было слышно.

Это было очень необычно. За свои сорок с небольшим лет он очень часто бывал в лесу, как днём, так и ночью, и всегда лес был полон каких-нибудь звуков. Шумели деревья, шуршала трава, ломалась сухая ветка, да и сам лес издавал какие-то звуки, присущие только ему. Сейчас же он как будто исполнял обет молчания.

Человек постоял ещё с минуту, ощущая, как беспокойство заползает к нему внутрь, разливаясь там глотком холодной воды, но так ничего и не услышав, двинулся дальше.

Звук собственных шагов немного успокоил. Подумаешь – тишина. Это лучше, чем когда в лесу горланили подвыпившие малолетки, приехавшие оторваться на природе. Просто нет ветра, и поэтому ничего не шумит, не шуршит и не ломается.

Вдруг он осознал, что всё ещё старается услышать, как электричка отходит от следующей станции. Даже днём это всегда было слышно, хотя станция находилась за горой и двумя поворотами, но сейчас с той стороны не доносилось ни звука, а по времени поезд должен был давно уйти.

Но это тоже легко объяснялось. Электричку могли задержать на станции по каким-то своим железнодорожным причинам.

И всё равно, вроде всё для себя объяснив, он не смог успокоиться. Какая-то враждебность как будто бы зависла над его головой, всматривалась ему в спину, подглядывала за ним из кустов, готовилась прыгнуть на него из-под ног.

Человек уже просто заставлял себя идти. Внутри плотно укрепился страх, безотчётный, непонятный, который всегда появляется неожиданно и так же неожиданно исчезает. Только на этот раз уходить он не собирался.

Он постарался думать о чём-нибудь постороннем, не об этой тишине, но ничего хорошего в голову не лезло.

Вдруг появилось сильное желание обернуться, как будто в спину кто-то смотрит, пристально и зло, но он не позволил себе этого, просто ускорил шаг. Так и шагал, почти бежал, смотря только себе под ноги. Перед глазами мелькали шпалы, как всегда уложенные через разные промежутки, и мелькали всё быстрее и быстрее. Он пытался считать их, чтобы отогнать страх, от которого уже начала болеть голова, но больше двух десятков насчитать не мог. Сбивался и начинал снова, и снова, и снова. Пока не понял, что голова болит уже не только от страха. Головная боль, начавшаяся несколько минут назад где-то в области затылка, теперь заполнила всю голову. Билась в висках, давила на лоб, пульсировала над бровями. В глазах замелькали какие-то цветные фигуры.

Еще через несколько секунд он почувствовал слабость в ногах и вынужден был остановиться. Пытаясь сбросить с себя это недомогание, человек помотал головой, но стало ещё хуже, настолько, что он даже пошатнулся. Поэтому он перестал двигаться вообще, закрыл глаза и просто стал ждать, когда непонятные боль и слабость пройдут сами собой.

Страха уже не было. Боль вытеснила и страх, и вместе с ним мысли. Да и тело он уже не ощущал. Только тупая ноющая боль, которая накатывала волнами и с каждой такой волной становилась всё сильнее и сильнее.

Человек застонал и опустился на колени. Оперевшись руками в брусок железнодорожной шпалы, он пытался хотя бы так сохранить равновесие. Но боль скрючила всегда такое послушное тело, и человек тяжело повалился на правый бок, сильно ударившись головой о рельсу. Из-за этого удара боль усилилась настолько, что из горла вырвался уже не стон, а хриплый крик. Но он не услышал даже его, потому что боль была и в ушах. Она была повсюду. Казалось, и одежда и рюкзак за спиной корчатся в конвульсиях.

Наконец тело устало. Борьба с этим непонятным недугом вымотала его настолько, что сил осталось только, что бы дышать. Но и дыхание причиняло боль. В горло, вместе с каждым вдохом, впивались миллионы иголок, а лёгкие как будто обливали кислотой.

Человек уже не пытался ни кричать, ни двигаться, ни даже внутренне бороться. Он просто лежал на рельсах и ждал, может, смерти, может, выздоровления.

Через минуту, после того как человек затих, в лесу, справа от него, между деревьями, появился тускло светящийся предмет. Он приближался к железной дороге, ловко лавируя на высоте трёх метров. Ни цвета, ни формы определить было невозможно, поскольку то и другое постоянно менялось. Меняющаяся форма помогала ему беспрепятственно двигаться, не задевая ни одного листочка. Одну, довольно толстую ветку он облетел, разделившись надвое. Обе половинки прошли в каких-то миллиметрах над и под веткой и тут же соединились, уронив при этом несколько то ли капель, то ли искр.

Предмет вылетел из леса прямо над лежащим человеком и, резко увеличившись в размерах, остановился. Форма его начала меняться с едва уловимой закономерностью. Он то удлинялся, то становился плоским, то выпуклым. У него начали появляться отростки, которые светились каждый своим светом, не только по цвету, но и по яркости. Видимо, он пытался принять форму лежащего человека, и через пару минут это ему удалось.

Полностью повторив и позу, и размер, и даже рюкзак за спиной, и остановившись на тёмно-красном цвете, Нечто немного повисело на своей высоте, потом начало медленно спускаться и остановилось в нескольких сантиметрах над лежащим человеком.

Оба замерли.

Человек, боль которого с приближением этого предмета усилилась настолько, что он наконец-то потерял сознание, ничего не видел и не слышал.

Его копия, повисев над ним несколько секунд, начала расплываться в стороны и вниз и вскоре полностью накрыла человека. Он оказался как бы под куполом с плоской вершиной, который светился нежно-голубым светом.

Ещё через несколько секунд предмет одним рывком собрался, до, видимо, привычных размеров и снова запульсировал разными цветами. Но каждый цвет, на этот раз, был ярче, чем предыдущий. И наконец буквально взорвался ярко-синим, на мгновение, осветив всё вокруг. И тут же снова стал таким же, каким пять минут назад вылетел из леса.

Через две секунды, так же не спеша, как и появился, светящийся предмет полетел дальше, точно по той же прямой, по которой он летел до этого, не отклонившись ни на один миллиметр. Через несколько минут он скрылся за деревьями.

Очень скоро ночь наполнилась привычными звуками. Шумел лес, шуршала трава, гудели провода и рельсы, на которых никого не было.