Lixta Crack - Дневник Сновидений

– Ой, не грозилась бы ты, стоя на жертвеннике, – послышался его ледяной смех, хотя было видно, что рта он не открывал.

– Сними меня отсюда! – затопала ногами.

Кронос плавно приблизился, но руки подавать не спешил, а пристально уставился на меня, как на обезьянку в зоопарке.

– И почему ты совсем не боишься меня? – спросил он с неподдельным интересом исследователя.

– А должна?

– Хотя бы из уважения к моей потусторонней природе.

– Знаешь, на самом деле я ни с кем не чувствовала себя настолько спокойно, как с тобой. Бояться и ты – вещи несовместимые. Так что, плевала я на твою природу.

– Все еще хочешь слезть?

– Если ты не прячешь за спиной ритуальный нож, то нет, – снова села, на этот раз скрестив ноги.

– Была у меня такая мысль, признаюсь, ну да ладно, – он махнул рукой.

– Почему-то я думала, что у тебя в храме должно быть свое место, трон что ли какой-нибудь. А тебе тут и присесть некуда.

Он снова рассмеялся.

– Ты думаешь, боги реально слонялись по собственному храму вот прямо как я сейчас? И со жрицами своими пиво пили? Ну, ты даешь!

– А что, не так разве?

– К тому времени, когда его построили, я давно уже был мертв.

– Почему же ты привязан к этому месту? Не мог получше дом себе выбрать?

– Это место, оно помнит обо мне. Все эти жертвования Ваал Фагору, это же не просто так придумали. Когда ты умрешь, поймешь, насколько важно, чтобы о тебе помнили.

– И тебе приносили человеческие жертвы? – я поморщилась

Он отвел взгляд и замолчал. Обошел жертвенник и провел пальцем по канту.

– Люди довольно глупые существа. Я об этом не просил.

– Там, где я сижу сейчас?

– Только не говори, что тебя это смущает, – он всплеснул руками.

– Да нет, я понимаю, правда.

– Иногда они отдавали самое дорогое, что у них есть, – печально произнес он, а я, кажется, поняла, о чем он.

– Если тебе неприятно, можешь не рассказывать.

– Не приписывай мне человеческих комплексов. Видишь кантик? – я кивнула, – На самом деле это желоб. По нему стекала кровь вот в эту чащу, – он поднял каменный сосуд, стоявший у подножия постамента. Потом они пили ее, обмазывались и впадали неистовство. Обычно все заканчивалось оргией.

– Они так тебя вызывали?

– Ага, пытались, – усмехнулся он, – Я даже не знал тогда, что тут такое происходит. Мне от таких дикостей удовольствия не много.

– Да ладно, – усомнилась я.

– Не, ну оргии – ладно еще, но трупы, кровища меня не прельщают. Я ведь в первом воплощении жил вполне цивилизованно. Кто ж знал, что они начнут поклоняться таким образом. Теперь я понимаю, почему секта христиан после получила такое распространение. Я ж говорю, люди очень глупые существа. Они делают то, что, по сути, не нужно ни богам, ни им самим. Могли бы просто фрукты приносить и жечь благовония, эффект был бы тот же.

– Откуда ты знаешь? Смотри, как ты теперь привязан к этому месту. Несмотря на то, что храм давно разрушен, ты все еще приходишь сюда.

– Мне от твоих постов в сети и то больше толку. Я не пойму, ты своих соплеменников оправдываешь?

– Какие они мне соплеменники? Это вообще, кто был-то? Аккадцы?

– Это был Вавилон.

– Просто пытаюсь разобраться в метафизике. Вообще было бы неплохо, если бы ты изложил последовательно все, что помнишь.

– Ага, если б я все еще помнил! Ты вот все события своей жизни помнишь в подробностях?

– Ну, большую часть.

– Вот и я помню последние лет тридцать. А вспоминать все, что было до, все равно, что вспоминать себя в младенчестве.

– Ну, ты все-таки не человек.

– Ты тоже, но почему-то о прошлом ничего не помнишь, Рея.

– Мне просто кажется, что ты ошибаешься.

– Я вижу больше.

– Все, что я знаю про твою Рею, никак не вяжется со мной. Вообще никак. Вот ничего общего не нахожу. Нет, может быть, я и бывала чем-то другим, не спорю. Но с чего ты взял, что я именно твоя сестра?

– Да потому что только она имела надо мной хоть какую-то власть. И еще ты.

– Не знаю, Рея связана со стихией земли, я же с водной частью огня. Я ничего не смыслю в земледелии, ее культ не вызывает у меня даже никаких эмоций.

– Ну, Сатурн тоже считался богом посевов, ты можешь представить, чтоб я работал в поле? Мало ли что там люди себе придумывают, – презрительно произнес он.

– Так у Сатурна есть и другое значение, в твоем случае, понятно, что это приписанные свойства.

– А ты культ Кибелы помнишь? А твой фригийский акцент?

– А на аккадском я говорю с шумерским акцентом. А на древнеегипетском акцент будет коптский. Может это от учебника по фонетике зависит? Да и фригийский от греческого не сильно отличается. Но почему сходств с Нинлиль или Нуит ты во мне не углядел?

– Ну, какая из тебя Нуит? Она ж корова.

Я рассмеялась. Нуит – древнеегипетская богиня неба, которую изображали в виде гигантской коровы цвета ночного неба со звездами, если кто не в курсе. Самое интересное, что Нуит отождествлялась с Реей, но Крон продолжал:

– Я помню Рею с детства, и тебя тоже. У вас действительно много общего. Можешь думать, как хочешь, но я хочу думать так. Было бы очень обидно, если бы я снова ошибся.

– У тебя просто мания какая-то на этот счет. Ну, какая к черту разница? Все же идет правильно.

– Рея всегда все делала правильно, с самого начала она была очень рассудительной, знала на все ответы. Мне же всегда хотелось все сделать наоборот. Я понимал, что ты старше, умнее, мне бы следовало послушать тебя тогда. Но я вдруг вспомнил свое еще более древнее происхождение, во мне взыграла кровь Хаоса и… Вот чем все кончилось.

– Мне кажется, ты слишком много копаешься в своем прошлом. Все это было так давно, что вряд ли имеет теперь какое-то значение. Да и было ли вообще?

– Просто у тебя время линейно, – эту фразу он произнес так, будто говорил с умственно отсталой, я немного обиделась, – Я же могу видеть все и сразу. И даже больше. Поэтому для меня все до сих пор имеет значение.

– Для меня все еще твое восприятие времени остается не совсем понятным. Я сижу с тобой здесь и сейчас, а ты можешь видеть то, как я родилась или как умру одновременно?

– Пока что я тоже нахожусь здесь и сейчас. Я воплощен. Одновременно я могу все видеть, будучи невоплощенным. Это похоже на то, как ты видела гибель того фрегата. И кстати, я не вижу, как ты умрешь. Я вижу лишь все множество вариантов. Какой из них ты выберешь, не могу знать.

– А, так я тоже умею, – ответила не без гордости, – Это когда я каждую ночь умирала в нигредо.

– Да, почти так. Или, когда ты в трансе пролистываешь миры. Только я вижу больше. От того и не могу четко ответить, что было на самом деле, а что нет.

– Знаешь, больше всего я боюсь, что, в конце концов, ты окажешься всего лишь плодом моего воображения. И все закончится. Помнишь, что ты мне обещал в детстве?