Lixta Crack - Потусторонним вход воспрещен. Дневник сновидений

© Lixta Crack, 2017

ISBN 978-5-4485-3233-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Погасить свет, заткнуть уши, завязать глаза, чтобы даже тусклый свет звезд в оконном стекле не напоминал о мире. Завернувшись в одеяло, я исчезаю. Меня здесь больше нет. Потерять себя на границе сна и бодрствования, когда уже не видишь внешнего мира, но помнишь о его существовании. Раствориться в тишине и услышать сухой шелест кожаных крыльев. Он пришел. Нет, это я пришла туда, где слышатся шорохи крыльев нетопыря и воздух пахнет дымом и опавшими листьями. Ранняя осень. Здесь всегда ранняя осень. Еще достаточно тепло, чтобы ночевать под открытым небом, но листья уже опадают, прямо в костер. Они вспыхивают и умирают, напоминая человеческие жизни. Там, далеко, в реальном мире, я так же падаю в костер, но этот миг кажется таким долгим, длинною в целую жизнь. Не то, что здесь, в сравнении с вечностью. Еще влажные листья успевают иссохнуть за свое короткое падение, вспыхнуть в последний раз и тут же истлеть, разнося запах смерти.

В руке я сжимаю кифару, она не моя, я даже играть не умею, но все-таки провожу пальцами по струнам, разбудив тишину грубым треском.

– Рея, – слышу тихий шепчущий голос, его хозяин стоит вдалеке меж деревьев, но голос слышен отчетливо.

– Я не Рея, – отвечаю, – Мне не нравится, когда ты зовешь меня этим именем.

– Я хочу, чтоб ты помнила, – произносит он и садится за моей спиной. Бесшумно, но я знаю, что он уже там. Его лица я не вижу. Он не всегда его показывает.

– А я не хочу, – он протягивает руку и проводит длинным черным когтем по струнам кифары, как медиатором. На это раз струны отзываются приятным звуком, а не тем, что извлекаю я своими человеческими пальцами, режущим тишину скрежетом.

– Ты все еще злишься, – говорит он.

– Я этого не помню, – отвечаю и оборачиваюсь. Его лица я все еще не вижу, оно скрыто под капюшоном.

– Ты ведь останешься, – это не вопрос, это утверждение, – Рано или поздно ты останешься. А я буду ждать тебя здесь.

– Я не могу, – отвечаю, – Ты же сам знаешь.

– Все-таки, ты – Рея. И ты все еще злишься на меня.

– Я этого даже не помню! – я встаю с места и ухожу к побережью. Это место больше не кажется мне приятным. Костер все еще проглядывается среди деревьев, а на его фоне отчетливо видна сидящая человеческая фигура. Костер кажется таким большим, а темный силуэт будто бы находится в огне. Слышатся звуки кифары.

Я действительно злюсь, но не на демона, я злюсь на себя. Потому что я не та, кем он считает меня, потому что мне нравится та, кем я становлюсь рядом с ним, потому я проснусь и ничего этого не будет, потому что хочу домой, но не знаю, где он, мой дом. Потому что не помню. Совсем не помню ничего из того, что он рассказывает обо мне самой. Потому что сама хотела бы соответствовать этому образу. Но не выходит. Я смотрю на свои руки и вижу привычные линии человеческих ладоней. И вспоминаю, что все это только снится мне. Мне не нравятся мои руки, и они превращаются в призрачные линии, едва видимые. Я поднимаюсь над землей став облаком пара, вижу, что он все еще сидит у костра и смотрит на небо. Я поднимаюсь все выше и выше, но вдруг обилие неприятных звуков заставляют меня вывернуться наизнанку и закричать от боли. Почему я опять не осталась?! Я не хочу назад!

***

Повязка для глаз уже не спасает от пронзительных солнечных лучей. Я просыпаюсь, но все еще испытываю мучительную боль от того, что все закончилось, от того, что все-таки помню, что есть другие миры, от того, что опять не осталась. Боль почти физическая. Очередное утреннее нигредо.

Привожу обыденную реальность в порядок, постепенно забывая сновидения. Явный мир снова закружит делами, сердце забьется в привычном ритме. И все окажется не таким ужасным, как кажется в первые мгновения после пробуждения. Тяжелая свинцовая тоска по несбывшемуся спрячется в глубине позвоночника и не станет рвать меня на части, лишь слегка отяжелит поступь и заставит ссутулиться. Я уже научилась загонять ее настолько глубоко, чтобы она не могла отравить мне день. Цитринатас, – вспомню я. Очередной переходный этап.

Все в порядке. Ведь у меня все хорошо, правда?

– Давай, проверь почту, – слышу чужие мысли, – Там что-то важное.

Раньше он жил только в моей голове. Но он становится сильнее, это я помогаю ему. Днем я не испытываю тех чувств, которым даю волю в иных мирах. Я научилась их не испытывать, после того, как прошла через полное нигредо несколько лет назад. Просто делаю то, что должна, утешая себя тем, что есть и другая жизнь. Да и явная реальность становится все пластичнее, практически ничего не случается без моего на то согласия. Разобраться бы еще, чего я хочу на самом деле. Пожалуй, это самая сложная задача. Иногда мне хочется, чтобы реальность приобрела яркие краски, интересные повороты сюжета, ведь я же не должна желать покоя. Или это снова не мои желания? Я ведь не книжку пишу, а живу, так какая разница, насколько интересно будет выглядеть это со стороны? Вон, живут же люди в одном городе всю жизнь, на одной улице, в одной квартире, вдруг они и счастливы?

И умирают они в том же доме, где родились. Нет, это точно не для меня. От одной этой мысли страшно становится. Чем однообразнее дни, тем быстрее они проходят. Только проснулся, уже вечер, моргнул – утро. И вот уже тебя не мама будит утром в школу, а сам просыпаешь и идешь стоять в очереди за пенсией. Я так не хочу. Они мне кажутся живыми мертвецами, какая разница, умрут они завтра или через полвека, велико ли различие? Смотрю на них, как на те листья, что падали в костер. Нет, это не про меня, у меня ведь точно по-другому, ну скажи?

– Не про тебя, не волнуйся так, – снова слышу его голос в своей голове, – Ты особенная, не сомневайся, ведь у тебя есть я.

– Только тебя нет! – отвечаю вслух, – Я тебя выдумала!

– А может это я тебя выдумал? – он смеется.

– Ты меня до психиатра доведешь, – отвечаю.

– Ты не могла выдумать меня, помнишь, как я помогал тебе с уроками истории? Откуда бы ты все это узнала? А когда ты читала Тору на арамейском? Ты ведь не знаешь арамейского.

– Вот пойду и сдамся в дурдом, посмотрим, как ты выстоишь против галоперидола.

– Тебе его не назначат, – уверено заявляет он.

Интересно, где он пропадает, когда я не слышу его?

***

Этой ночью мне снился кошмар. Я не могла пошевелиться, веревки больно впивались в запястья. В нос ударил ядовитый запах серы и дыма. Жарко, очень жарко. Ничего не

вижу. Пламя лижет ступни, но мне не больно, только очень жарко. Слышу, как трещат поленья. Не могу дышать. Я кричу хриплым обожженным голосом. Да будьте все вы прокляты!