Lixta Crack - Некромантия для чайников

– Итак, – начал магистр голосом ректора, – Сейчас мы восстановим голосовые связки, а затем активируем остатки ментального тела, – и он вооружился кривым ножом, – Мертвец у нас не ощущает боли. Некоторые ощущают, но это не тот случай, нервные волокна уже не передают импульсов. Их еще можно восстановить, но нас сейчас интересует только доступ к памяти и речь. Память содержится не в физическом теле, и даже не в ментальном. Память – это прошлое. И вот ментальное тело способно заглянуть в прошлое. И пока тело еще свежее, мы можем заставить его вспомнить свои последние дни. А теперь смотри, постарайся не отворачиваться, а будет тошнить, ведро под столом.

Магистр принялся чертить на горле мертвеца какие-то знаки, они слабо вспыхивали и разглядеть, что именно он чертит, не представлялось возможным. Но в конце неупокоенный замолчал и только ногой слегка подрыгивал. А затем некромант взял тонкий изогнутый нож и разрезал несчастному горло.

Нет, противно мне не было в этот раз. Но стало изрядно не по себе. Когда нож вот так легко разрезает кожу, видны окровавленные края, какие-то тонкие кости внутри, нельзя оставаться спокойным. Меня начало мелко потряхивать. А лорд Эрсиэ, бросив насмешливый взгляд, продолжал потрошить покойника. Снял ткани с нижней челюсти, оставив лишь кости, отделил находящуюся в горле трубку.

– Видишь? – показал он мне две трубки, одну мягкую, как кишку, а другую с хрящами, – Это трахея и пищевод. Пищевод ему уже не понадобится. Мертвые ведь не едят. А вот трахея для голоса нужна.

– А разве умертвия не пьют кровь?

– Иногда пьют. Но желудок тут не при чем. Кровь содержит жизненную силу. Ее и пить не обязательно, достаточно соприкосновения. Но зубами эту кровь проще добыть. Поэтому и, кажется, что живые мертвецы едят людей, – от его спокойного голоса, произносящего ужасные вещи, внутри все переворачивалось

Убрав все лишнее, магистр принялся ощупывать горло изнутри, его длинные пальцы с черными ногтями скользили по тонкой мембране и коротко озарялись зеленоватым светом. Я такое видела у целителей, но мертвые тела восстанавливать они не могли. У магистра же мембрана становилась светло-розовой, более плотной.

– Это и есть голосовые связки, – пояснил магистр, – Почти без повреждений, нам повезло. А вот язык сильно распух, – он вытолкнул пальцами синий язык, запавший в горло, – Речь будет неразборчивой.

Легким движением руки магистр вернул трахею на место, а вот пищевод обрезал и бросил лишнее на пол. Потом взял изогнутую иглу и шелковую нить.

– Смотри, я прошиваю, ты завязываешь узелок.

Руки начали дрожать сильнее. Ох, мрак, он хочет, чтобы я касалась этого мертвеца! Нет, хоть он и помыт, но все равно ужасно противно.

– А можно я просто посмотрю? – робко предложила.

– Нельзя, – злая усмешка, – Ты – некромант, а не кисейная барышня, – он проткнул ткани с характерным скрипом, – Давай, берись за ниточки.

Осторожно, двумя пальчиками берусь за шелковую нить, задерживаю дыхание, судорожно соображая, как бы затянуть узелок, не касаясь мертвеца.

– Глаза открой, – скомандовал магистр. А я и не заметила, как зажмурилась. Глубоко вдохнув, открываю глаза, быстро завязываю узел и затягиваю.

– Все? – испугано смотрю на магистра.

– Еще штук двадцать стежков и все.

– Ох, мрак, – из груди вырвался стон.

Стежков было не двадцать. Их пришлось сделать штук сто, не меньше. В двадцать стежков только трахею пришивали. А потом еще мышечную ткань, кожу. Косметические швы магистр делал уже сам. Получилось очень даже ничего, почти незаметно, мне даже понравился результат. Потом магистр снова чертил на его теле символы, коротко вспыхивающие синим огнем, читал заклинание нараспев. Интересно, что видеть знаки я могла как с открытыми, так и с закрытыми глазами. В конце заметила, как тело оплела зеленоватая паутинка, магистр приложил руки ко лбу мертвеца, тело вздрогнуло и открыло красноватые глаза.

Инстинктивно отшатнулась, чем вызвала очередную усмешку лорда Эрсиэ.

– Поздравляю с первым неупокоенным, – произнес довольный магистр.

Мне же было не до веселья, покойник, кряхтя, поднялся и теперь испуганно озирался по сторонам.

– Мне бы руки вымыть, – жалобно попросила.

– Успеешь. Давай поговорим с ним, – затем обратился к умертвию, – Ну, приветствую, Далус. Кто тебя убил?

– Нэ жнаю, – произнес покойник, слова звучали хрипло и давались ему с трудом.

Магистр вдруг взял нож и полоснул себе по венам. Меня передернуло, а лорд Эрсиэ занес руку над мертвецом, и ему на голову полилась темная, густая кровь. Неупокоенный прикрыл глаза и начал раскачиваться.

– Обычно для этого используется ученик, – магистр хитро прищурился, а я отступила от стола. Неужели он собирался кормить мертвеца моей кровью? Жутко и одновременно противно.

Магистр убрал руку, и рана на глазах затянулась. Даже шрама не осталось. А неупокоенный открыл глаза, вздохнул, по привычке, видимо, и заговорил:

– Ахисс. Скажжжите Ахисс, что я убит, – медленно, но уже гораздо лучше произнес мертвец.

– Кто тебя убил? – повторил вопрос магистр.

– Мастер Келло. Я должен был передать мастеру Келло ключ.

– Какой ключ? Что за мастер Келло?

– Я знала одного мастера в Аттаранте, – вспомнила вдруг, – Его имя Акеллино Дервант, но все звали его Келло.

Магистр удивленно приподнял бровь, глядя на меня.

– Ключ. Он забрал ключ, – мертвяк застонал.

– Кто? Мастер Келло? – спросил лорд Эрсиэ

– Нет. Другой, – ответил неупокоенный.

– Кто – другой?

– Его не знаю. Не человек.

– Умертвие?

– Нет. Живое.

– Что за мастер Келло? – магистр снова повернулся ко мне.

– Мастер Келло делал туфельки, – ответила, но голос звучал как-то неестественно.

– Туфельки? – удивление и растерянность на лице магистра меня позабавили.

– Туфельки, – подтвердила, – У него были самые удобные туфельки в Империи, и его пригласили делать туфельки для дочерей столичных аристократов. Там какая-то магия у него была. Но туфельки и впрямь были очень удобные. Как раз для детей подходили.

– Ты хорошо его знала?

– Мне он казался добрым. Приходил замерять размер ноги раз в три месяца. А потом приносил туфельки.

– У тебя хоть одни остались?

– В доме дяди может и сохранились. Когда мы переезжали, туфельки были на мне. Но потом я из них выросла.

Магистр как-то совсем по-доброму мне улыбнулся.

– Детские туфельки, значит, – а после повернулся к мертвецу, – Расскажи про ключ.

– Меня просили сделать ключ. Принесли слепок. Денег много заплатили. Знал, что нехорошее дело. Но я отлил ключ. Принес Келло. Но он не пришел. Другой. Не знаю его. Пришел и забрал ключ. Дальше земля. Холод. Страшшшно.