Светлана Алафинова - Аллетриния

– Расскажи, что за эксперимент, – попросила девочка.

– Ааа… Ну как вам объяснить… – задумался монстрик. – Начну, наверное, с того, откуда в Аллетринии берутся монстры.

– Оооо, вон ты че знаешь, – растирая место удара, вставил Иван и с опаской глянул на подружку. К удивлению мальчика, спустя такое количество времени, что он знал Аню, она открывалась перед ним совсем с иной стороны. Как выяснилось, что эта хрупкая молчаливая особа оказалась ни такой уж и беззащитной.

– Ааа… Да. – Пожал плечиками Паплик. – Об этом знают все жители Аллетринии. И это ни для кого не тайна. Поэтому я и вам расскажу, тем более вы ж мои друзья… А от друзей у меня нет секретов. Так вот, со слов главного хефалумпа, с того момента как великий и всемогущий творец и добродетель Джорд создал Аллетринию, в первую очередь он привел в этот мир себе подобных существ, нас монстров. Но не много. Первоприходцам надо было время, чтобы обжиться, обустроиться. Изначально Аллетриния была небольшим мирком, но для нас монстров хватало. Со временем, о нашем мире узнали иные миры, и решили посетить Аллетринию. Когда они оказались здесь, и увидели всю доброту и справедливое правление Джорда, то решили остаться, помогать монстрам и развиваться самим. Они признали Джорда творцом и стали поклоняться ему. Когда же Аллетриния разрослась и окрепла, великодушный Джорд решил покинуть этот мир. А в качестве доверия новоприходцам решил отдать бразды правления не кому-либо из монстров, а в человеческие руки. Пройдя определенные испытания и обряды, из людей была выбрана правительница. Джорд полностью передал ей свои привилегии, наделил ее властью и силой слова. Так же наградил долголетием. Имя ей дали Индирия.

– Индирия? – перебила Аня. – Но мы слышали это имя. Неужели она правит до сих пор? Что же ей столько же лет, как и Аллетринии?

– Ааа… Конечно, нет. Просто уж так повелось, что с того раза всех наших правительниц называют Индириями. Прежде чем уйти та, что собирается покинуть мир, передает все свои знания и опыт, накопленные за время служения новой будущей смене. И так происходит из раза в раз. Так вот все это время, монстры, что появляются в Аллетринии, до сих пор присылаются сюда Джордом. Это как память о творце, что он когда-то был, все еще существует, и будет существовать. Но я, появился в нашем мире несколько иным способом. Как я уже упоминал, такое качество как дружба присуще только человеческой расе. Среди монстров это свойство, если и встречается, то в единичных случаях. А после неудавшегося примера со мной, его и вовсе стали искоренять. Чтобы другим неповадно было.

– Погоди-ка Паплик, или я ничего не понимаю, или…

– Ааа… Произошло именно то, о чем ты подумал Ваня. Я не пришел сюда из мира Джорда, я появился здесь как результат дружбы между двумя монстрами.

Своих родителей я почти совсем не помню. Помню только, что когда-то очень давно мне было хорошо. Но вот в наш дом ворвался целый отряд наших соплеменников. Меня забрали от родителей – больше я их ни разу не видел, и кинули в тесную душную и темную камеру. Если луч солнца и проникал внутрь, он был настолько мал и находился так высоко, что почти не освещал комнатушку. Единственное, по нему можно было определить, когда день сменяется ночью. Днем я боялся, вдруг, кто зайдет и увидит меня плачущим, поэтому я плакал по ночам. Мне было страшно, и я скучал по родителям. А пока я томился в своей клетушке, среди монстров шло обсуждение на мою пригодность. И вот как-то, меня выволокли на свежий воздух. Сначала я обрадовался, не мог надышаться свежим воздухом. Но радость моя длилась не долго. Мне сказали, чтобы я вел себя как настоящий монстр… Другими словами, я должен был напугать человеческую ребятню.

Паплик замолчал. Одной рукой он поддерживал на голове котелок, второй с громким всхлипыванием вытер нос. Дети тоже молчали. Даже Иван не вставлял реплики в адрес монстрика.

– Ааа… Я не знал, как это делается, кого-то пугать. И я ни разу не видел людей. Детей было… – Паплик задумался. Он вспоминал. Потом показал пальцы на одной руке. – Вот столько, и на один палец меньше. Они были помладше вас. Но в тот момент они показались мне чудовищами, страшней всего страшного. В результате, я не прошел проверку, испугался сам. Да так, так… Не помню как меня вновь затолкали в камеру. Сколько я там пробыл – не знаю. Кормили иногда, но в основном про меня забывали. Так в глубоком одиночестве вечной полутьме у меня и открылись способности слышать и видеть. Я проговорился про них местному тюремщику, что чаще других вспоминал и подкармливал меня. Оказалось, что мои способности могут пригодиться на благо обществу. Вот с тех пор мытарюсь среди то одного отряда, то другого. Вот и вся моя история, как видите скорее печальная, чем увеселительная. С того момента, как меня отняли от родителей, я перестал расти. Таким вот и помню себя. А после того, как кинули на растерзание человеческих детенышей, еще и глаза вот такие стали. – При этом Паплик повернулся к детям и несколько раз сомкнул, разомкнул веки. – Простите меня, что сразу не признался. Но когда я долго голодаю, то срываюсь. В меня все уходит, как в бездонную яму. В такие моменты я могу есть… Не знаю сколько, меня всегда отрывали, – Паплик потупил взгляд.

– Мы совсем не сердимся, – мягко проговорила Аня. – Тем более ты самый настоящий самородок.

– Ааа… Самородок? Не понимаю. Что это?

– А то Паплик, что ты не неудавшийся эксперимент, ты дитя любви. И мы сделаем все, что от нас зависит, что бы тебя больше никто не обижал, и ты не голодал. Правда, Вань?

– Правда, – Иван был серьезен как никогда.

Взял огонь на себя

Как оказалось до деревни дети не дошли самую малость, по их прикидкам, километров пять-семь. Но опять же, это при условии, если знать куда идти. А Паплик был тем еще проводником. Местами, выходя на дорогу, местами сходя с нее, он вел детей самым коротким путем. Вот наконец-то, деревья начали редеть, среди них показались просветы, а в просветах домики. Друзья приблизились к зарослям шиповника и остановились.

– Давайте сначала присмотримся, – предложила Аня.

– К чему? – по обыкновению ступил Иван. И как это уже бывало, вновь поймал на себе осуждающий взгляд подружки.

– Да хотя бы к тому, к кому здесь можно будет обратиться за помощью.

– Ааа… Да, это мы быстренько определим, – навострил ушки Паплик.

Но как только ушки Паплика заработали, его глаза чуть ли не выпали из орбит. Уже начиная привыкать к обычному их состоянию, увидев чуть ли не вывалившиеся глаза монстрика, дети как один отпрянули от него. Первым справился со своим состоянием Иван.

– Что с тобой Паплик?

– Ааа… Отряд сюда приближается. Тот, что с дневного дозора во дворец возвращается.