Lily Alex - Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов

Мэри кормила Даниеля кашей, а мальчик задумчиво крутил в руках красивую резную деревянную ложку.

Валентина Макаровна посадила Энн рядом с собой, и девочка уплетала оладушки, даже не пытаясь играть едой как там, в городе. Только однажды, когда схватив тарелку, Энн хотела её облизать, бабка спокойно забрала тарелку и, поставив обратно, строго произнесла: – Не бAалуй!

– Нь бAу, – послушно согласилась девочка, протягивая ручки ещё за оладушками.

– Она и так толстая! – Не выдержала Мэри.

Ей никто не ответил, и она снова занялась сыном.

Мэри никогда в жизни не чувствовала себя такой никчёмной.

Вся её помощь в подготовке завтрака ограничилась нарезкой хлеба и весьма условным накрыванием на стол.

К печи её и близко не подпускали, а с погребом вообще получилось такое…

Мэри сама уже не помнила, что именно Валентина Макаровна велела принести, но, оказавшись в холодном, полутёмном помещении, молодая женщина совершенно потерялась.

Она не понимала названий, аккуратно написанных на банках и мешочках, спотыкалась о бочки и бочонки, пока наконец свекровь не устроила ей «экскурсию» буквально тыча носом и объясняя где и что…

– Вы сколько времени молоко кипятили? – поинтересовалась Мэри, видя как Валентина Макаровна наливает Энн уже вторую кружку.

Свекровь не ответила, Олег Петрович ухмыльнулся сквозь усы, и у Мэри просто руки опустились от ужаса.

– Я Зорьке вымя обмыл, Мария Михайловна, не волнуйтесь, – Чёрнсын лукаво покосился на неё.

Глеб так же демонстрировал свою характерную улыбку, и в очередной раз Мэри подумала: «Это просто кошмарный сон… Это его штучки-дрючки.»

* * * * *

После завтрака решено было, что Глеб займётся хозяйством, отпустив Чёрнсына с дедом и детьми в лес.

– Обещал медведя – покажу медведя, – объяснил Олег Петрович. – шкура у него сейчас никудышная, но животная вредная. Вон забрался тут к соседям; овечку задрал, собаку задавил. А место для засидки приглядеть надобно заранее.

Конь Огонёк, тёмно-гнедой, ласковый и спокойный, привлёк внимание мальчика.

– Плюс… – заявил он, трогая бархатный нос огромного животного.

Для Энн же, казалось, всё равно было куда залезать – на дерево, лестницу, или, в данном случае, на коня.

К неимоверному облегчению Мэри, ей позволили переодеть дочку в спортивный костюмчик и даже надеть памперс.

Она сама не могла понять свои чувства. Там, в городе, она виделась с детьми всего несколько часов, а то и меньше, строго по расписанию, и ничего!

А сейчас, глядя на них, удаляющихся от неё прочь, женщина еле сдерживала себя, чтобы не закричать и не рвануться следом.

Растерянная, она стояла у ворот, пока громкое: «Здрасти!» не вывело её из «столбняка», вернув в реальность.

Вздрогнув, Мэри взглянула на рядом стоящую женщину, где-то ровесницу Валентины Макаровны. Явно – соседка ли, односельчанка, но она с любопытством осматривала Мэри с головы до ног.

– Валя-то дома?

– Да… Ой, извините! Здравствуйте, – Мэри торопливо впустила соседку.

Она тут же увидела свекровь с ведром полным чего-то вонючего. Потому, как нахмурилась Валентина Макаровна, Мэри поняла, что та совсем не рада эдакому вторжению.

– Я яичек попромить заскочила, – ухмыльнулась Соседка, показывая лукошко.

– А твои нестись перестали?

– Те чё, жалко?

– Не собирали ещё.

– Ну, невестка, чай, поможет?

Опасливо косясь на свекровь, Мэри осторожно взяла лукошко, замешкалась.

– Там, – показала Валентина Макаровна.

– Даже курятник не знает где? – подколола Соседка.

– Они вчерась только, на ночь глядя приехали!

Не слушая их перепалку, Мэри почти бегом направилась к курятнику.

Её передёрнуло от запаха.

Куры уже ходили по двору, и женщина стояла в растерянности; «И где же яйца?»

Она оглянулась; вдоль стен, как полочки, стояли ящички с торчащей оттуда соломой.

Перья были везде, даже и сейчас кружили в воздухе, и у Мэри першило в носу.

Она осторожно засунула руку в домик, перекосившись от отвращения, покопалась в пуху и травинках.

– Ой, мерзость какая, – простонала она.

Выдернув руку, Мэри брезгливо вытерла ладонь о брючину тренировочных штанов.

Следующее гнездо тоже было пустым.

«А там ли я ищу?» засомневалась она. Женщина предпочла бы умереть, чем показаться перед Соседкой с пустым лукошком.

К счастью, в следующем ящике, её пальцы наконец коснулись скорлупы.

Мэри достала яйцо, и её чуть не вырвало от вида и ощущения следов помёта.

Борясь с тошнотой, она проверяла гнездо за гнездом, увлеклась, и осматривала ящики уже с азартом.

Набрав чуть ли не полное лукошко и гордясь собой, Мэри двинулась к выходу.

Она уже видела двух пожилых женщин, поджидающих её снаружи.

Вдруг, какая-то заполошная курица с громким кудахтаньем вылетела ей чуть ли не в лицо.

Взвизгнув от неожиданности, Мэри инстинктивно взмахнула руками, подкинув лукошко так неловко, вернее так ловко, что оно полетело прямо к ногам Соседки, а яйца, как метеорный след, шлёпались следом, эффектно, с брызгами, разбиваясь о порог и камни, тщательно уложенные перед входом…

– Циркачка малахольная! – завизжала та, отскакивая. – Ну, невестушка у тебя, дура безрукая! Как она с мужними-то яйцами разбирается, раз уж с курьими не может! Привезли корову! Смотри, всю обляпала!

Мэри стояла, закрыв глаза.

Такого сильного желания умереть она не испытывала даже там, в здании Корпорации, когда выронила батарейку мобильника.

– За своими последи! – вдруг услышала она голос свекрови. – Она директорша фирмы, а не птичница! Тут мозги нужны. Это тебе не хвосты коровам крутить да в навозе возиться, как сыночек-то твой!

– У меня-то парень хоть и дояр, – огрызнулась Соседка, поднимая лукошко. – Да не убивец!

– Глеб – хирург! – выкрикнула Мэри, становясь рядом со свекровью, как в бою – плечом-к-плечу.

– Да, на букву «х», – бабка обращалась больше к Валентине Макаровне. – Чё энто ты, Валенька, за директорш городских заступаться стала? Теперь уже Олежке cвоему на дом пригласила?

Свекровь выплеснула помои ей прямо в лицо.

Та перевела дыхание явно, чтобы ответить соответственно, но вдруг глаза её округлились от ужаса и, глядя им за спины, она заголосила, как резаная:

– Ой, батюшки, убивають!

Женщины оглянулись и увидели Глеба с топором в руке.

Мэри взвизгнула, прижала ладони ко рту.

Уронив ведро (оно с грохотом покатилось) свекровь её кинулась, растопырив руки, как птица – крылья, загораживая Соседку. – Нет, Глебка, нет! Уйди от греха подальше!

– Да я просто дрова колол! – крикнул он, осознав, КАК они восприняли его появление. Он плюнул и быстро ушёл.

Валентина Макаровна развернулась к Соседке.

– Иди-иди! – сурово бросила она. – А то я Барсика с цепи спущу!