Lily Alex - Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов

~ Здоровенький, ласковый. Девки мои дрались его нянчить. Подрос – на лыжах бегал – никто угнаться не мог. С отцом на охоту ходил – не тока белке – мухе в глаз попасть мог!

«Пригодилось ему это позже,» поняла Мэри, холодея.

– А из армии, можно сказать, он толком и не вернулся. Так пару раз приезжал. В би-а-тлон он пошёл.

Валентина Макаровна произнесла это слово нараспев, и лицо её осветилось.

« Биатлон ,» Мэри тихонько пила из своего стакана. «Она, наверняка, твердила это слово с гордостью, затыкая рот злопыхателям. Биатлон , повторяла она, как заклинание, как молитву, цепляясь, как за последнюю соломинку надежды…» думала она, слушая дальнейшую «исповедь» свекрови.

– И ни слуху- ни духу… Любашка – они с Глебкой ближе всего были, писала, что не заладилось у него чего-то. Козни, наверняка, завистники!

«Курил,» поняла Мэри. «Не знаю, выгоняют ли у них за такое, но на дыхалке это не могло не сказываться. А уж если у него такие запои бывали, как у теперешнего… Хорошо сейчас он может Энергетикой кровь фильтровать, а тот парень что делал?»

– А потОм слушок пошёл… Да ты знаешь уже. Я даже и не знала, хочу ли я узнать о нём… И вдруг – телеграмма! =Еду…= Я всё поверить не могла! Сколько раз только во сне такое и случалось… Но и дед мой, вроде как прочёл – ждали! Мне бы радоваться, а…

Она опять оттёрла слёзы. – Не мать я – камень бесчувственный! Ну, отвык от нас парень, изменился, конечно… Сколько лет не виделись! Мне бы радоваться, а я… Жизнь его здорово, видать, топтала. Уж и обнял меня вроде, и сказал, как обычно…

Мэри обмерла.

– А я холод такой почувствовала! Взгляд совсем другой стал. Словно смертушке в лицо заглянула… Как подменили мне сынка-то!

Она заплакала уже чуть ли не в голос.

– Мне дед говорит; не гневи, мать Бога! Приехал, наконец. А что такой стал – понятно – с мертвяками-то каждый день возиться! Я уж Глебку спрашивала, что ж ты, мол, работу таку страшную выбрал? А он: ``Г*** вывозить кому-то же нужно…``

Она перевела дыхание.

– Но, знаешь, доча, когда я в лицо его вглядываюсь… Ведь я каждую ресничечку, каждую бровиночку его помню! Как к титьке приложила… Ты небось, с Нюркой-то помнишь?

– Я… – Мэри замялась. – Я не кормила… Болела очень.

«На всю башку,» подумала она, злясь сама на себя.

Валентина Макаровна понимающе кивнула.

– Она – Артуркина дочка?

– Нет, слава Богу! – искренне выдохнула Мэри. – Не заладилось у нас с её отцом. Каюсь, по дурости завела её… А у Артура своих детей нет. Ну, вот, возится. В бассейн её таскает. Она плавать очень любит.

– Поэтому она его дядей-то зовёт?

– Да…

В данном случае английский язык помог им; слово «Daddy» особенно произнесённое ребёнком, легко воспринималось рускоговорящими как «дядя», а сама девочка была ещё слишком мала, чтобы удивиться, почему она должна звать Глеба «папа».

– Ну, Бог даст, у вас с Глебом тоже детки будут, а? – Валентина Макаровна чуть ли не заискивающе взглянула на невестку.

– Мы думали об этом. – Мэри опять не соврала. – Но, Глеб считает – рановато.

– Да, – Бабка вздохнула. – Ну, может, Бог даст, доживу…

– Валентина Макаровна! – У Мэри просто сердце разрывалось от сочувствия к той, которая была ей свекровью только на бумаге. – Мы… Хотите, мы на Рождеств… На Новый Год к вам приедем?

– На чём? – изумилась та. – На вездеходе?

– Вертолёт арендуем!

– Да! – Бабка просияла. – Тут года два назад одному плохо стало, так да, вертолёт из района прилетел, на лёд реки посадили!

– Ну, вот видите!

– Спасибо тебе, доченька!

Они обнялись, и, впервые за многие годы, Мэри смогла вслух произнести слово: «Мама».

* * * * *

Поздно вечером Мэри сидела на кровати, у стенки, разглядывая Глеба, снова устроившегося в спальном мешке.

После небольшой паузы он, не открывая глаз, поинтересовался;

– Вы так и будете сидеть, как сова, всю ночь? Усыпить вас?

– И что, удобно тебе там, на полу? – отозвалась она в ответ.

Абсолютно в той же позе, он мгновенно оказался на «своей» половине кровати, даже уже под одеялом. – Так, конечно, удобнее, – произнёс он невозмутимо.

Мэри тоже легла, отвернувшись к стене, буквально физически ощущая «барьер» между ними, словно положенный в постель обнажённый меч.

– Это твоя или моя Энергетика? – раздражённо спросила она, снова садясь.

– Нас обоих, – объяснил Глеб спокойно. – Вы – по-прежнему жена Артура, а я – начальник его охраны. – Он, наконец, открыл глаза и взглянул на неё, как собирающийся взлететь беркут. – Вы почему парням не позволили сразу вмешаться, там, на болоте?

– А вот именно, как жена Артура, я и не обязана отчитываться!

– Как раз обязаны! Для чего было изводить столько Энергетики? Зашвырнули бы они его в топь прямо с берега – вообще ни капли бы потратить не понадобилось!

– Я понять пыталась…

– Да тут каждый третий такой. – Орлов хмыкнул. – Золотые руки, да и душа неплохая, а как выпьет… Да вы сами, на моём примере, знаете! Никакой Энергетики не хватит всем печёнки лечить да от пьянки кодировать!

– Как в «Молчании ягнят», – возразила женщина. – Спасти хотя бы одного! А ты, Глеб, тоже забываешься! Сценарий принят – изволь следовать ему! Ты сюда приехал не как киллер, от закона скрывающийся, а как уважаемый врач! Обойди односельчан, начни с одноклассников! Вон девчонки, сами матери, а помнят, как ты их за косички дёргал да портфель из школы носил, а потом им же и лупил их!

Оба рассмеялись. Орлов сел тоже, и Мэри заметила, что он и смущён и растерян.

– Что не так? – насторожилась она.

– Хозяин прав в этом плане оказался, – объяснил он, покусывая губу. – Был бы я человеком – проблемы бы не было.

– Объясни же мне, наконец!

– По сценарию мы «медовый месяц» провести приехали, а до сих пор «кроватью не поскрипели». Могу поспорить, старички вторую ночь прислушиваются. Ну, что вы так смотрите? Деревня это. Бывает деток на лавке под окном заделывают, а старшенькие с печки подглядывают.

Мэри с трудом перевела дыхание.

– Значит, чтобы «в роль войти», тебе надо е*** меня?

– Этому слову вы утром научились?

– Я с тобой по-английски говорю, – холодно заметила ему женщина.

– Да, действительно. – Он помотал головой.

– Ну, и в чём проблема-то? – Она решительно отбросила лифчик, но, взявшись за трусики, замешкалась.

– Ты уверен… – замялась она. – Ну, что наговор сработает?

– Ой, Хозяюшка, да я когда-нибудь подводил вас?

– Ну, и ладно, – пробормотала она, избавляясь от последней части своей одежды. – С меня не убудет.

Не закрываясь одеялом, она легла поудобнее.

– Можешь даже пощупать, если нужно дополнительно «вдохновиться.»

– Не нужно. – Он рассмеялся тихонько. – Этому телу ваше всегда очень нравилось.