Владимир Цыганков - Ватмания. Приключения бумажных человечков. Откройте ещё один мир

Единственный узкий луч света едва-едва пробивался сквозь маленькое отверстие в потолке. Через какое-то время Зуркаст уже с трудом мог разглядеть даже большие картинки. Он спустился с кучи и решил посмотреть, как обстоят дела с освещённостью в большом зале. Дойдя до входа, Зуркаст обнаружил, что и здесь заметно потемнело. Он тут же поспешил вернуться, сделав вывод, что день подходит к концу. Об этом он узнал, находясь в изоляторе, ещё там – на поверхности. Тогда, по распоряжению Грэмбара, он всю ночь просидел взаперти и встретил рассвет, так и не уснув. Поэтому Зуркаст решил отложить просмотр картинок до следующего раза. Ну а пока нужно было, на всякий случай, накрыться листком бумаги и ждать нового дня.

Зуркаст устроился поудобнее и закрыл глаза. Вскоре чернота сменилась яркой живой картинкой. Первый сон Зуркаста был очень похож на сон его брата Авистэя. Всё то же голубое небо, ласковое солнце, щебет птиц и лёгкий ветерок. Пожалуй, только это и совпадало, а вот дальше, в отличие от умиротворённого сна Авистэя, Зуркасту повезло значительно меньше. Паря в воздухе он увидел приближение огненного шквала. Воздух наполнился жутким гулом. Внизу метались испуганные животные. Небо заволокло дымом так, что исчезло солнце. Затем пылающий жар с треском промчался по кронам деревьев. Следом за верховым пожаром с отставанием в несколько десятков метров, двигалась новая лавина огня, но уже по земле. Пламя жадно облизывало стволы деревьев, тонкие ветки сгорали, толстые сопротивлялись. Сухие деревья вспыхивали словно спички. В считанные минуты всё превратилось в дымящееся выжженное поле с торчащими обугленными стволами. Постепенно дым рассеялся, обнажив истинные масштабы бедствия. От былого великолепия не осталось и следа.

Этот сон или воспоминания о какой-то прошлой жизни будут ещё не раз посещать Зуркаста.

Авистэй возвращался домой в приподнятом настроении. Ещё бы, за один день он узнал и успел столько, сколько не смог бы обычный ватманец и за неделю! Но в том-то и дело, что Авистэй был необычным. Это сразу заметили художник Эдуанс и Грэмбар.

Всё-таки была какая-то загадка именно в том, что Великие Ножницы вырезали их с Зуркастом одновременно. Ведь для того, чтобы резать толстый материал, нужно приложить больше усилий, чем для резки тонкого. Похоже, что Великие Ножницы в тот момент как раз и передали часть своей волшебной силы братьям, стараясь разрезать сразу два листа бумаги! И теперь уже зависело от каждого из братьев, как они сами распорядятся своими выдающимися способностями и талантами.

Авистэй, поглощённый своими мыслями, не заметил, как подошёл к своему дому. Тут уже собралось много ватманцев. Некоторые обсуждали последние новости. Кто-то уже поднимался по лестницам в свои квартиры. Кто-то прогуливался возле дома. А кто-то спешил к домику с красной крышей.

«Ух, ты, чуть не забыл, – вспомнил Авистэй, – я же утром не отметился у Ола».

Впрочем, Ол уже высмотрел в толпе новичка в зелёном костюме и поманил его пальцем.

– Здравствуйте, Авистэй! – как ни в чём не бывало начал Ол. – Вы забыли отметиться у меня, когда утром вышли из дома. Прошу вас впредь помнить об этом. Правила едины для всех!

– Извините, Ол! Больше этого не повторится.

– Как прошёл день? Где были?

– Я встречался с дорожниками. Познакомился с Джилфотом и его бригадой. Завтра снова иду к ним.

– Ну вот, видите, ничего сложного! А представьте себе, если вас нужно будет срочно разыскать, чтобы сообщить вам, например, о переселении на другой этаж, то куда прикажете направить курьера, а? То-то, – сказал Ол. – Желаю удачи, идите.

Авистэй поднялся по лестнице на свой этаж. За день новых кубиков-квартир стало больше. Строительство дома явно шло к завершению. Авистэй вошёл в свою квартирку и тут же почувствовал, что немного устал. Зонтик занял своё привычное место, а сам Авистэй прилёг на кровать не раздеваясь. В его голове продолжали возникать рисунки навеса на колёсах, над которым предстояло потрудиться завтра. В целом идея имела все шансы на успешное воплощение, и лишь только сейчас отдельные детали окончательно оформлялись и встраивались в единую конструкцию. Какое же удовольствие это приносило Авистэю! Он мог живо представлять себе то, что другие с трудом могли понять, даже разглядывая рисунок. И тут неожиданно ход его мыслей прервал голос, доносящийся из-за стены:

«В шкафу дремать моей одежде,

А зонтик будет спать в углу,

И завтра будет всё, как прежде,

Прогонит солнце ночи тьму».

Авистэй прислушался, неизвестный голос продолжил:

«Я, как обычно, встану рано,

Смахну с лица ночную тень,

Услышу грохот барабанов,

И с ними встречу новый день!»

Авистэй никогда раньше не слышал, чтобы кто-то так говорил. Так складно и так возвышенно. Что это? Авистэй поднялся с кровати и выглянул за дверь. С высоты пятого этажа было хорошо видно, как внизу человечки в синей униформе внимательно осматривали двор. Затем один из них подошёл к домику с красной крышей и о чём-то долго разговаривал с Олом. В руках у человечка была открытая папка с бумагами, в которую Ол положил и свой листок. Затем они попрощались, и человечки покинули двор.

Авистэй прикрыл за собой дверь и направился к соседней квартире.

– Извините, вы ещё не спите?

– Нет, не сплю. Давайте заходите.

Авистэй открыл дверь квартиры с номером 99.

– Добрый вечер. Меня зовут Авистэй.

Возле окна стоял человечек в домашней одежде. В руках он держал листы бумаги и тонкий грифель. Человечек с интересом посмотрел на Авистэя и произнёс:

– Авистэй-Авистэй. Ты принёс мне сто вестей?

– Да какие ещё вести? – недоумённо спросил Авистэй.

– Ты постой пока на месте, – продолжил незнакомец.

Дай, получше разгляжу,

И послушай, что скажу.

Авистэй встал как вкопанный, не ожидая такого необычного приёма.

– Будем мы с тобой на «ты»,

Это так – для простоты,

Ну а эти: «вы», «вам», «вас»

Для других, а не сейчас.

Проходи и будь как дома,

Впрочем, всё тебе знакомо,

Куда бы ты ни заглянул,

Шкаф везде, кровать, стол, стул.

Авистэй, всё ещё не веря своим ушам, словно под воздействием какой-то чарующей музыки присел на ближний край кровати.

– Итак, меня зовут Арда́л,

Мне это имя Грэмбар дал,

Из школы я сюда явился,

И по соседству поселился.

Сосед примолк и бросил озорной взгляд на Авистэя. Тот сидел, боясь пошевелиться, чтобы не вспугнуть это «чудо», говорящее таким необычным образом.

– Что, Авистэй, сидишь, притих,

Тебе не нравится мой стих?