Владимир Цыганков - Ватмания. Приключения бумажных человечков. Откройте ещё один мир

И тут Авистэя словно подменили. Он вдруг заговорил. Да ещё как!

– Твой стих, Арда́л, и впрямь меня смутил,

Признаюсь, раньше мне не доводилось

Вот так, не прилагая сил,

Вести беседу. Как так получилось?

Теперь замолк Арда́л, потрясённый услышанным, и тоже присел на край кровати. Авистэй уже не мог остановиться.

– Мы здесь, мой друг, не просто так,

И каждому должно быть ясно,

Нам Ножницы подали знак,

И их старанье не напрасно!

Вот ты, Ардал, сейчас не спишь,

В твоих руках листы зажаты,

К утру поэму сочинишь,

Как люди на Земле когда-то!

А я в дорожники пойду,

Дороги строить очень важно,

Глядишь, со временем найду

И домик свой одноэтажный.

Ардал наконец, пришёл в себя и, бросив листы на кровать, зааплодировал. Авистэй молча кивнул в знак благодарности. Слово взял Ардал.

– Я рад, что познакомился с тобой,

Спасибо, что к стихам неравнодушен,

Так видно предназначено судьбой,

Чтоб словом я пронзал чужие души!

Чтоб лучшее в ватманцах я будил,

Чтоб радоваться жизни все умели,

И хочется, чтоб каждый счастлив был

И чтобы вновь леса зазеленели!

И тут между Авистэем и Ардалом возник непрерывный диалог.

– Постой, Ардал, ты тоже видишь сны,

Где шелестят зелёные просторы,

Где лунный свет на крыльях тишины

Уносится в рассвет за косогоры?

– Да, Авистэй, мне кажется, я знаю,

Что раньше жизнь моя была иной,

Как по весне во снах я расцветаю

И как дрожу от холода зимой.

– С ума сойти, Ардал! Что это было?

Как очутились мы среди камней,

Как же Ватмания совсем забыла,

Какой она была до жарких дней?

– Ах, Авистэй, вопросов слишком много,

Нам не дано ответ сейчас найти,

У каждого из нас своя дорога,

Пусть хватит сил нам этот путь пройти!

– Ну что ж, Ардал, пора прощаться,

Пиши свои стихи, рассказы.

Скажи, а ты не пробовал общаться,

Как остальные – не рифмуя фразы?

– Да, Авистэй, мне это предлагали,

Наставники – как раз на третий день,

Когда все хором буквы повторяли,

Я рифмовал уже «плетень» и «тень».

Что тут смешного? Ну не смейся,

Согласен, рифма ещё та.

Пытался прозой – хоть убейся,

Одна сплошная маета!

– Ардал, дружище, всё в порядке,

Великим Ножницам видней,

Кому всю жизнь разгадывать загадки,

Ну, а кому всё ясно с первых дней.

Ты оставайся сам собою, и при этом

Не каждый сможет так. Ты уж поверь,

Ардал, спокойной ночи, будь поэтом,

Пожалуйста, закрой за мною дверь.

С этими словами Авистэй вышел на лестничную площадку. Двор совсем опустел. На небе красовалась полная луна. Домой идти не хотелось, и Авистэй подумал, что было бы неплохо сейчас поболтать с Олом, который скучая бродил возле своего домика.

– А, нарушитель! Чего не спишь? – спросил Ол.

– Не спится, Ол. Прекрасна ночь и звёзды светят. Им одиноко в вышине…

– Ага, всё ясно. У Ардала был? – устало поинтересовался Ол.

– Ну да. Вот же талантище! – восхищённо сказал Авистэй.

– Ага, талантище. Он пока тут у меня прописывался в 99-ю квартиру, так я думал, с ума сойду. Нет, я серьёзно тебе говорю. Он, между делом, умудрился зарифмовать инструкцию по эксплуатации жилья. На вот – полюбуйся, – и Ол достал из папки листок, исписанный мелким почерком.

Авистэй поднёс листок поближе к глазам. Лунный свет, конечно, не солнечный, но всё же. Через несколько секунд Авистэя разобрал смех.

Правила проживания в квартире превратились в поэму о жизни в кубе.

«Жизнь в кубе». Ардал

О! Это ли не чудо – войти в свой кубик, чтобы жить.

Присесть на стул, расправить спину, на столик зонтик положить.

Открыть свой шкаф, развесить вещи, накрыть бумагою кровать.

И после можно долго-долго с кровати этой не вставать.

А можно целый день упорно смотреть в открытое окно.

А там бурлит поток народный и всё вокруг раскалено.

Цветные зонтики, как птицы, порхают, создавая тень.

И каждый в кубик свой стремится, пробыв на солнце целый день.

По разным этажам ватманцы в своих домах расселены.

На первом те, кто отличился и много сделал для страны.

Второй и третий набирают чуть меньше призовых очков.

Четвёртый хуже, ну а пятый, как правило, для новичков.

Всем важно знать, чтобы ватманец всегда был весел и здоров,

Он должен помнить, что не надо надеяться на докторов.

Конечно, если что случится, то помощь сразу же придёт,

Но всё же лучше научиться просчитывать всё наперёд.

О главном каждый должен помнить, укладываясь перед сном,

Что накрываться надо сразу бумажным ровненьким листом.

Он от заломов вас избавит, и стройность тела сохранит,

И каждый будет просто счастлив, кто за здоровьем сам следит!

– Ну, как тебе? – спросил Ол.

– Я же говорю – талантище! – улыбаясь, ответил Авистэй, отдавая Олу листок со стихами. – А ты заметил, что он вообще не может говорить не в рифму!

– О, да, бедняга, – произнёс Ол, пряча листок в папку.

– Ну почему же бедняга? Мне кажется, что Великие Ножницы не зря наделили его таким даром.

– Ты думаешь?

– Вот увидишь, Ол, мы об Ардале ещё услышим! Кстати, эту поэму было бы неплохо показать начальству. Стихи всегда лучше запоминаются, и любой новичок гораздо быстрее усвоит правила проживания в квартире. Я бы на их месте разместил эти стихи в каждом таком домике.

– Может, ты и прав, Авистэй. Начальству всегда видней. Кстати, сегодня к нам заселили одного такого начальника! – неожиданно вспомнил Ол.

– На первый этаж?

– А вот и не угадал!

– На второй, что ли?

– Ага! Бери выше – на пятый!

– Так на пятом же обычно новички, – изумился Авистэй.

– Да я и сам своим глазам не поверил, когда открыл документы. Мне даже номер было неловко смотреть на его теле, но порядок есть порядок. Распоряжение пришло от самого Клэ́ммита, а он у нас тут главный по расселению ватманцев.

– А Вэлк? – уточнил Авистэй.

– Вэлк, само собой, главнее Клэ́ммита, но Клэ́ммит ещё и следит за последующими перемещениями жильцов и обо всём сообщает Вэлку. В Ватмании квартиры-кубики просто так не клеят, чтобы они потом валялись на складе. Каждому листу ватмана у нас строгий учёт, ведь самой бумаги не так уж и много. Во всяком случае, пока. Поговаривают, что археологи скоро отыщут и другие хранилища этого драгоценного материала, но на сегодняшний день в производстве введён режим экономии.

– Слушай, Ол, а разве можно переселять с первого этажа на пятый? – удивился Авистэй.

– Как видишь!

– Наверное, были на то особые причины?

– Может быть, Авистэй. Говорю ж тебе – начальству видней.

– И как зовут переселенца?

– Сейчас посмотрю, – Ол открыл журнал и повернул страницы к свету, – Онтэр. 95-я квартира, сроком на один месяц.

– Ого. Даже срок обозначен. Значит, временно, – задумался Авистэй.