Эль Енот - Марья-орешница

III

Найти старуху оказалось проще, чем он предполагал. Они добрались до самой окраины села, не встретив ни одной живой души (Колосовскому хотелось думать, что причина -рабочий день и вечером тут будет оживлённее). Рядом с крайним домом стоял чёрный обгорелый костяк, в котором угадывались останки ещё одной избы. Колосовский хотел было возвращаться, как вдруг ни с того ни с сего его левая нога предательски подвернулась и он, едва сдержав ругательство, осел на землю. Здесь-то и появилась в двери прямая как палка и древняя как смерть старуха.

Она неприязненно посмотрела на Максима и присевшую рядом Алёну и прокаркала:

– Журналисты? Или эти… блогеры?

– Туристы, – в тон ей ответила Алёна.

– И чего вам надо, туристы? – старуха явно издевалась.

– Клад ищем, – огрызнулся Колосовский, – хотели вот у вас спросить: где тут сокровища зарыты?

Он попытался встать и понял: шансов нет. Подвернуть ногу на ровном месте – такого с ним ещё не случалось, но желания раздумывать о причинах этого любопытного феномена не было. В машину – и скорее в город, к травматологу. Колосовский попросил Алёну дойти до церкви и подогнать «Ниву» к нему: добраться до неё самостоятельно не было никакой возможности. Алёна убежала, а он сам попытался сесть с достоинством: не хотелось показывать слабость старухе, которая и не подумала уйти, а стояла на крыльце, прислонившись к косяку, и смотрела на него без тени сочувствия. Алёны не было дольше, чем он ожидал, а потом Макс увидел: она не ехала – шла по дороге.

– Представляешь, не заводится. Смотрю: бензин слили. Сколько нас не было – минут 15? Вот за это время успели. Ууу, сволочи.

Понятно. Вымершая деревня оказалась очень даже живой. За занавесками кто-то стоял и смотрел, бензин кто-то слил и сделал это весьма проворно. Доброе местечко.

– Вызывай такси, мне в травму надо.

Алёна достала телефон и стала набирать номер. Старуха стояла и смотрела, кажется, даже не мигала. Связи не было. Колосовский попробовал вызвать сам – безуспешно. Вечер переставал быть томным. Старуха засмеялась.

– Что, голуби, думали, всё в жизни для вас? Ан, нет, выкусите. У нас тут если раз в неделю связь ловит, почитай, большая удача.

Без паники, сказал себе Колосовский. В конце концов, до райцентра (поселок городского типа, население три тысячи человек) всего 11 километров. В паре километров отсюда – трасса, можно поймать автобус. Не тайга. Медведей нет, не сожрут. Разве что комары всю кровь выпьют. Он невесело усмехнулся. Придётся просить старуху о помощи.

– Простите, бабушка, у вас костылей не найдется? Мне бы только до дороги дойти, а за сохранность не беспокойтесь, я вам их непременно верну.

Уже заканчивая фразу, он понял: не даст. Даже если и есть у неё костыли – не даст, ведьма. Предчувствие его не обмануло.

– Костылей у меня отродясь не бывало. Вот ещё. Я, чай, на своих ногах хожу.

– Бабушка, простите, не знаю вашего имени-отчества, – вступила в разговор Алёна, – а можно мы в дом пройдём, чтобы Максиму на земле не сидеть. Пожалуйста. Мы ничего не украдём, вы не волнуйтесь, нам просто решить надо, как отсюда выбраться.

– Выбраться? – недобро сощурилась старуха. – Это, голуби мои, не так-то просто. Ладно, заходите, приехали тут на мою голову, туристы.

Не переставая ворчать, она спустилась с крыльца что-то уж слишком бодро для своих… скольких, кстати? В первый миг Колосовский был готов поклясться, что старухе лет девяносто, но двигалась она на удивление легко. Да и силы в её костлявых руках оказалось ой как немало. Вдвоем с Алёной они помогли ему встать, и он, опираясь на одинаково худые плечи и припадая на ногу, похромал в дом.

IV

Дом со старухой явно жил душа в душу и был чем-то неуловимо похож на хозяйку. Старый, но ещё крепкий, аккуратный палисадник перед окнами, голубая дверь, крыльцо в две ступеньки, которые скрипнули, когда Максим шагнул на них, внутри прохлада и запах трав. Его провели в маленькую боковую комнату, где из мебели была железная кровать, сундук, а на стене ковёр с оленями, траченный молью. Пока Алёна благодарила бабку, Максим с облегчением опустился на кровать. Боль в ноге не унималась, наоборот, становилась всё злее. Растяжение? Вывих? Перелом? Как не вовремя!

– Ну-ка, голубка, поди сюда, подсоби старухе. Я, чай, вас обслуживать не нанималась,– старуха чем-то гремела, и по дому распространялся слабый запах щей.

Значит, покормит. Ну, чисто баба Яга. Накормит, напоит, в баньке попарит, а потом и съест.

Колосовский удивился сам себе. Сколько лет он не вспоминал сказки? Лет двадцать? А тут на тебе – в лирику подался. Чудеса.

На улице меж тем как-то резко стемнело, поднялся ветер и пошел дождь. Сперва мелкий, он все усиливался и усиливался, пока не превратился в настоящий ливень.

Вошедшая в комнату Алёна несла в руках тарелку зелёных щей, щедро сдобренных сметаной. Она поставила её на сундук, поцеловала Макса в щёку и примостилась рядом на кровати.

– Марья Гавриловна говорит, что дождь теперь до утра. Но нам с тобой бояться нечего: она разрешает переночевать, а утром я доберусь до райцентра и найду тебе врача и бензин.

– Значит, Марья Гавриловна? Ты, я смотрю, подружилась с этой грымзой.

– И совсем она не грымза, – обиделась за новую знакомую Алёна, – грымза бы нас в дом ни за что не пустила, сидели бы сейчас под дождём.

Максим представил себе эту картину и поёжился. Да уж, старуха хоть и похожа на заплесневевшую корку, а всё же сделала для них доброе дело. Колосовский попросил Алёну позвать бабку к нему в комнату и, когда она пришла, принялся её благодарить.

– Марья Гавриловна, спасибо вам огромное, – он достал из бумажника несколько купюр и протянул их старухе, – это вам за доставленные неудобства. Завтра же мы постараемся уехать.

Пока он говорил, лицо старухи неуловимо менялось – и менялось не в лучшую сторону.

– И во сколько ты, милок, мою доброту оценил? В полторы тысячи? Да ты, барин, щедр.

Колосовскому стало стыдно. Он торопливо открыл бумажник и достал ещё две тысячи.

– Марья Гавриловна, возьмите ещё, пожалуйста. Больше, к сожалению, не могу – нам нужно будет купить бензин, добраться до города – сами понимаете… Да я и не рассчитывал на такие приключения, не взял наличку. А банкомата здесь, как я понимаю, нет?

Старуха не шелохнулась. Вид протянутых ей денег, казалось, не затронул в ней никаких чувств. Колосовский почувствовал себя глупо. Поняв, что краснеет, он убрал деньги.

– Может быть, я мог бы отблагодарить вас как-то иначе? Не стесняйтесь, пожалуйста. Я, конечно, не олигарх, но в средствах не стеснён, и как только мы в Алёной окажемся в городе…

Старуха вздохнула.

– Откуда вы только берётесь, не олигархи? Ну, сам посуди: зачем мне твои деньги? В автолавке кутить? Вместо одной буханки хлеба две приобрести? М? Нет, хочешь отблагодарить – благодари по-настоящему, а не так – подачкой.