Алексей Костенко - Грамляне-3

– А кто такие взрослые, что были вместе с ним?

– Его приёмные родители конечно, граф и графиня. Так вот…

– Подожди пожалуйста, а сколько ему было лет, когда он появился из ниоткуда, как ты изволил выразиться. – Темар не особенно верил в удачу, ну мало ли Ланов во вселенной, пусть даже в сиреневых сапогах.

– Он был совсем юн, не старше десяти лет. Так вот…

Прошло не меньше двух часов, пока Тануки не выдохся и не закончил свой рассказ.

– Может быть, может быть. Нужно посоветоваться с магистром Грумом. Это ты переносишься куда глаза глядят, а мне нужно точно привязаться не только к месту переноса, но и к точке возврата, чтобы не скитаться потом всю оставшуюся жизнь, разыскивая академию. – Темар барабанил пальцами по столу, не замечая этого.

Тануки между тем безуспешно клянчил у Дома яблоко не получая ответа. Он перепробовал всё, говорил что такой жмот не может называться Другом, что он нажалуется Чаре, которая тоже страдает из-за происков жилища, зажавшего паршивую конфетку для страдающей девушки, пока Темару не надоело и он не сжалился:

– Дай ты этому вымогателю два яблока, может замолчит и завалиться спать.

Тануки, получив два небольших яблока горестно вздохнул, быстро и на удивление аккуратно съел их, и свернувшись калачиком заснул прямо на столе. Темар посидел ещё немного, сгрёб подёргивающую во сне ногами белку и спрятал её за пазуху. Тануки не проснулся, а молодой магистр уже спешил к Груму, горестно вздыхая по поводу малого промежутка времени, остающегося до его лекции на потоке для второго курса.

* * *

На третий день бегства они всё-таки оторвались от преследователей. Только сейчас Твишар направился к своей секретной червоточине. Богиня горела от поднявшейся температуры и была уже на грани потери сознания. Многочисленные порезы на ногах загноились и угроза заражения крови требовала срочного лечения, или возврата в обычный мир. Привыкшая к божественности, поддерживаемой мутировавшим мозгом и организмом, имеющим почти неограниченный доступ к жизненной силе, разлитой во вселенной, и лишённая всего этого в призрачном царстве, где даже Локапалы подвергались всем опасностям реального мира, как простые люди, Кали впервые поняла, что может умереть реальной смертью. Такого не было со времён гибели Первой Планеты. Она с ужасом осознала насколько небо уязвимо прежде всего само перед собой из-за самоуспокоенности и длительного пребывания в полной стагнации. Только усилиями Твишара происходило хоть какое-то техническое совершенствование, но в области рождения новых идей философского и мировоззренческого плана, которые и служат главной предпосылкой для развития цивилизаций, богов, да и всей вселенной царило многомиллиардолетнее запустение. Мозг в лихорадке болезни, которая выжигала сознание самой страшной богини неба, работал на удивление чётко. Раньше никаких мыслей на этот счёт у неё не возникало. А теперь она с ужасом осознала, что если прямо сейчас, немедленно не принять самых радикальных мер, то Брахма просто уснёт вместе с этим миром, и когда родиться новая вселенная не будет никого, поскольку они не выполнили своего предназначения быть двигателем для Триединого, неким генератором идей. Впервые она осознала истинный смысл божественности и поняла всю глупость своего недавнего нападения на флот Будды, чем ещё три дня назад втайне гордилась. Сейчас она была готова голыми руками рвать глотки тем богам, которые приняв божественность со всеми сопутствующими привилегиями, не приняли самого главного, а именно ответственности за своё бездействие, которое на порядки страшнее тех глупых и вредных инициатив, которые периодически, с целью нарочитого пиара предпринимают некоторые из них. Этим грешили даже Локапалы, что уж говорить о молодых богах, чьи предложения, будучи априори несусветной глупостью иногда с серьёзным выражением лица рассматривали даже Тримурти. «Это самоуничтожение» – Подумала она с горечью безысходности. «Только Сиддхартха с его неугомонной энергией смог бы исправить дело, а уж его речи ни о чём завораживали даже Локапалов. Вот кто может спасти гибнущую вселенную». – Внезапно осознала она эту ужасающую своей простотой очевидность.

Когда Твишар донёс Кали к секретному выходу из призрачного царства она была в горячечном бреду. Последний час он бежал не останавливаясь, подстёгивая себя стимуляторами и заставляя не думать о последствиях. Боль в груди усиливалась с каждым вдохом, воздух с хрипом вырывался из лёгких, которые отказывались дышать. Каждый шаг давался только напряжением всех сил, которых попросту уже не было. «Только бы не потерять сознание до выхода в реальный мир, только бы»… Всё плыло перед глазами, когда он зашёл в неприметный грот и активировал обруч на голове, бережно положив богиню на камни.

Очнулся Твишар от того, что кто-то бережно протирал чем-то мокрым и прохладным его лицо. Над ним склонилась обнажённая Кали, которая закусив губу вытирала пот у него со лба. Она выглядела лучше и свежее, чем когда-либо раньше. Они находились в его секретной лаборатории на краю вселенной.

– Сколько я был в отключке? – Спросил он, стараясь не опускать взгляд, чтобы не потерять контроль над собой.

– Неделю милый. – Ответила она нахмурившись и отступила на шаг, продолжая нервно покусывать нижнюю губу, отчего выражение её лица приобретало какую-то беззащитную детскость.

– Почему ты не смотришь на меня? – Спросила наконец она и продолжила:

– Я так плохо сохранилась за последние несколько сотен миллионов лет? Или ты нашёл себе какую-то лахудру, из этих новых девок? Или я теле этого жирного борова потеряла всю женственность? Отвечай, иначе я сейчас тебя растерзаю.

В имитации гнева она была так хороша, что механик невольно залюбовался её совершенством, но быстро спохватился, заметив небольшую тёмную дымку у неё над головой.

– Ты божественно прекрасна и стала ещё лучше с тех пор, когда в последний раз я имел удовольствие видеть тебя богиня. Но сначала я хотел бы встать и принять душ.

– Негодяй! – Вскричала она с трудом пряча довольную улыбку.

– Ты хочешь сказать, что я плохо ухаживала за твоей тушкой? Лежи лентяй, я всё сделаю сама.– Сказала Кали, с самым садистским выражением лица приближаясь к зажмурившемуся Твишару и поцеловала его, долго и нежно. Её губы пахли небом и землёй, они пахли всем миром, но она была смерть. Только он мог выдержать поцелуй самой страшной богини пантеона.

Лишь через несколько часов он решился начать серьёзный разговор.

– Кали! Мы не сможем прятаться здесь вечно. Имеющие почти безграничную власть никогда уже не смогут стать простыми людьми. Даже отказ от божественности мало что поменял в жизни Первых. Те из них, кого я знаю, как минимум правят своими планетами. Никто особенно не высовывается, стараясь сохранить инкогнито, но это секрет полишинеля. Небо делает вид, что ничего не знает, потому что так проще управлять этим стадом недоумков, возомнивших себя богами, в чём их не спешат разубеждать, а зачем? Они готовы по щелчку кинуться на любого неугодного, как стая бешеных псов. Так сохраняется гегемония Неба после известных событий, но уже появляются новые центры силы, и если у Тримурти не хватит мудрости начать договариваться, вместо того, чтобы поучать неразумных и наказывать заблудших, то дело может очень плохо закончиться. Я в этой борьбе не на стороне неба. Поэтому хочу заручиться если не поддержкой, то хотя бы нейтралитетом самых значимых фигур, о силе которых многие подзабыли. Думаю у Тримурти уже нет сомнений в том кто помог сбежать радже призрачного царства в твоём лице.