Алексей Тихонов - Выучиться на Бога

Друзья заявились своевременно, вместе. Впереди урматский красавец Оминас Сагор, рослый, светловолосый, громыхающий всюду подобно Великому Каону. Короткая бородка, вислые, соломенного цвета усы, голубые глаза – внешность для Диадона редкостная. Вероятно, как раз эта необычность да вдобавок веселый, шумный нрав превращали урмата в любимца женщин – число его побед успело войти в поговорку. А может, Оминас и привирал для пущей славы, водился за ним такой грешок. Ну да какая кому разница? Умеет человек красиво описать очередную завоеванную прелестницу – пускай описывает. Кто дерзнет пенять ему даже на явную выдумку? Тем более блистал Оминас не только в кабацком разгуле. Незаурядную силу и храбрость выказывал воин, даром что из далекой, диковинной народности.

Наружность следовавшего за ним по пятам наоборот почти не изумляла местный люд. Та же привычная коренастость, черный волос, узкий разрез глаз. Лишь приглядевшись, удавалось понять – Гои Суре Тием к нидиарцам тоже никак не относился. Тигон. Чистокровный, который запросто мог бы жить где-нибудь по ту сторону западных перевалов, в Гайафе, ходить с набегами на восток, а нынче явиться в составе княжеского посольства… Не сложилось. Айнар мало интересовался причинами, закинувшими тигона в Илдок, тот же не стремился откровенничать. Какие-то семейные распри, вражда, месть – бес разберет это полудикое племя. Достаточно, что выросший вдали от земли предков Гои присягнул на верность новой родине, сражался за нее и неоднократно доказывал собственную доблесть. Как память о прошлом он сохранил лишь узорчатую вышивку у ворота нижнего халата да стянутые в короткую косицу волосы.

Появление сразу двух благородных гостей в парадных одеяниях переполошило трактир. Впрочем, хватило бы и одного Оминаса.

– А ну, лучшее на стол, живо! – загрохотал в трапезной зале голос урмата. – Веселее топочите, бездельники! И вина не забудьте… Сам знаю, что утро, не перечь дворянину, болван! Пошел! Ух, какая озорница…

Довольный девичий взвизг – друзья определенно находились в хорошем расположении духа. Конечно, праздник…

Когда Айнар спустился по лестнице, слуги как раз собирали на стол. Собирали усердно, даже пыль играла в прорезавших залу полосах солнечного света. Для заведения чистюли Сорико это говорило о многом.

– А вот и благородный Годой пожаловал! – рявкнул Оминас. – Только глазоньки протерли или уже нашалить успели?

– Утро доброе, кимиты.

Айнар, остановившись в двух шагах, совершил сдержанный поклон. Потом можно будет хлопать приятелей по плечам и сердиться на их неуместные шутки, сейчас следовало соблюсти ритуал. Оба гостя ответили поклонами. Пускай Гои проделал все машинально, явно думая об ином, а лица урмата не покинула улыбка, положенное по обычаю они выполнили строго.

– Жив? Цел? – нарушил Оминас короткую тишину. – Как съездил-то, скиталец? Обогатился?

– Про то позже, кимиты, – еле заметно скривился Айнар. – Побеседуем за столом, чинно и спокойно.

– Побеседовать – это славно. Особенно за подобным столом.

Завтрак на три персоны по обилию и разнообразию блюд вправду не уступал иному вельможному обеду. Обозрев такую пышность, Айнар нахмурился:

– Окоши! Не слишком щедро накрыли с утра?

Вертевшийся поодаль мальчишка моментально очутился рядом.

– Никак нет, господин. Все точно по указаниям госпожи Сорико – нынче особые яства по убавленным ценам. Праздник.

– Праздник… – эхом буркнул воин. – Бесова задница… Твоя хозяйка что, решила похоронить свое дело в нынешний радостный день? Ей только изысками голодранцев кормить…

– Позволь обратить внимание, дружище, – невозмутимый Гои первым уселся за стол, – голодранцы пока не ломятся пожрать на дармовщинку. Здесь вообще ни одной живой души. Если, разумеется, не относить к голодранцам нас.

Следом на циновку опустился Оминас, потянул руки к блюду с цельной запеченной рыбиной.

– А вас не нужно к ним сегодня относить? – не утихал Айнар. – Заплатите честно?

– Мы? И себя имеешь в виду?

– Полно зубоскалить! Прекрасно известно, что со мной случай особый. Зато вам придется раскошелиться.

Блюдо с рыбой поколебалось в замерших руках Оминаса.

– Откуда такая несправедливость? – вздохнул урмат. – И откуда такая забота о чужих прибылях? Или, может, уже не чужих, а? Признавайся, Айнар. Решился, наконец, заделаться трактирщиком?

– Глупости. Просто я не желаю скорого разорения хозяйки, поскольку сам окажусь тогда на улице.

– Угу, а заодно лишишься дармовой кормежки и ночных развлечений? Понимаю.

– Вот и не премини расплатиться за пышный завтрак, договорились? Если понимаешь, это будет не очень обидно.

– А я понимаю так, поездка за деньгами окончилась неудачей, – произнес Гои. – Иначе ты, дружище, сам помог бы своей вдовушке, а не теребил понапрасну товарищей. Угадал?

Рьяное поглощение пищи на миг прекратилось, друзья вопросительно уставились на Айнара. Не из пустого любопытства – от финансового положения каждого напрямую зависел ход жизни всей компании. Здесь никто не имел земли, даже крохотной деревеньки, даже клочка с огородиком, откуда по осени привезли бы дюжину никчемных тыкв. Жалования князя едва хватало, доводилось искать средства, где только мыслимо: у родственников, приятелей, любовниц, знакомых, а подчас и у малознакомых, сомнительных лиц. Долги со скандалами, увы, оказались настырными спутниками веселого времяпрепровождения.

В этом свете роль Айнара считалась крайне важной – его старший брат Тенгур, мурад, владел обширной вотчиной в провинции Югара, несколькими сотнями крестьян и замком семейства Годой. Этакое богатство, вероятно, позволило бы беззаботно развлекаться в столице… если б отношения между братьями клеились. А складывалось в точности наоборот. Тенгур не мог бросить родню на произвол судьбы – княжеский указ запрещал, но деньгами делился неохотно. Причем не единственно из скупости. Для получения доли доходов от отцовского имущества младшим предписывалось являться в замок, где смиренно ждать выплаты.

– Угадал, – кривясь, произнес Айнар. – Братец заявил, что виды на урожай нынче плохие, засуха, оттого, дескать, следует с расчетом повременить.

– Надолго? – быстро спросил Оминас.

– До осени. Пока назначил сроком конец сентября. Зараза…

– Протянем? – урмат обернулся к Гои, но того интересовало иное:

– Чего ж ты там, дружище, пропадал больше недели, коль ничего не собирались давать?

Айнар отмахнулся.

– Да ведь негодяй не с порога отказал. Еще чего! Ему охота была на совесть меня промурыжить, властью насладиться. Пожри Саора его печень!.. С месяц назад, сказывали, Эйдана, среднего нашего, так же истязал, чуть до поединка не дошло.